Никакого присутствия.
Иггерт не мог перемещаться настолько быстро — слишком скромная пропускная способность. Это же не земной ретранслятор. И даже не Сфера. Тут всё медленно и печально...
Где он, Джанк?
Мать твою, Вейшенг, мы его упустили.
У переключился на второго члена команды.
Лара, ты держишь гейт?
Ответил приятный женский голос:
Иггерт через меня не проходил.
Как это объяснить?
Его нет в канале.
У послал запросы другим фрикам, удерживающим контроль над ретрансляторами ближайших куполов. Четыре точки, четыре пути к отступлению. Везде — глухо.
Господин У сосредоточился на проблеме.
Тело Иггерта мокло под дождем, встроившись в серо-зеленый ландшафт. Над болванкой развернулось полотнище двумерного окна, в котором виднелся бесконечный серый тоннель. Визуализация канала, цифровая обманка. Сознание агента пребывало внутри ретранслятора, установленного на верхних ярусах Пузыря.
Как ты ушел?
Вариантов немного.
Первый — наличие собственного корабля, дрейфующего на геостационарной орбите. Тут не обойтись без ретранслятора, способного подрубаться к планетарным инфосетям, минуя протоколы безопасности. Сложно и дорого. Гораздо проще взломать эти самые протоколы, обойти сторожевые программы и покинуть Динкен. Что дальше? Многоканальный ретранслятор пересадочной станции — не лучшее решение. Там корпус перекроет все гейты в ближайшие минуты. Метеоспутники, логистические терминалы? Ловушка, туда лучше не соваться.
Как ни крути, а эмиссар должен иметь собственный корабль.
По инфосети прокатились тревожные волны. У видел, что Корпус подключил всех имеющихся в наличии сотрудников.
Бесполезно.
Иггерт выиграл эту партию.
Корпус будет действовать по стандартной схеме. Искать неопознанные звездолеты рядом с Динкеном.
Иголка в стоге сена.
Агент убрал визуализацию из зрительного нерва. Устало посмотрел на болванку, скорчившуюся в метре от перил ограждения. Иггерт мог уйти сразу, не теряя драгоценное время. Но эмиссар задержался, чтобы донести некую мысль. Послание, предназначенное Вейшенгу У лично.
Кому и что передать?
И какое отношение к сегодняшним событиям имеет Калорика?
Толща купольной стены отрезала от агента У нескончаемый динкенский дождь. Равномерный шум настолько врос в повседневность, что продолжал преследовать Вейшенга даже в лифтовой шахте.
За болванкой приехал наряд местных биокопов. Отдел, расследующий порчу и кражу искусственно выращенных оболочек. У пришлось задержаться, чтобы оформить передачу «трупа». Биокопы просканировали болванку и пришли к выводу, что смогут ее восстановить в автоклаве. Вейшенг слил биокопам свой идентификатор и попросил организовать детализированный прогон. Его интересовали вставки и приращения, которые эмиссар мог вживить на Динкене. Хоть какая-то зацепка — можно выйти на подпольную клинику или скульптора без лицензии. Получить дополнительную информацию.
Биокопы согласились.
Выбора у них не было.
У спустился на парковку автономных кубов. Трехмерная решетка с рельсовыми направляющими. Четыре узкоколейных подъездных маршрута. Пришлось свериться с расписанием клудов — ближайший рейс на Фуллертаун планировался через полтора часа. Достаточно, чтобы перекусить и осмыслить происходящее.
Куб арендовался через простенькое приложение, завязанное на личный идентификатор. Жмешь виртуальную кнопку, прикладываешь ладонь к считывающему устройству, плата начинает списываться. Тарифы — почасовой, суточный и долгосрочный.
Господин У вошел в парковочную решетку по пристенной галерее, спустился на седьмую платформу и выбрал первую попавшуюся капсулу. Изнутри парковка напоминала длинный коридор с рядами раздвижных дверей — словно в дешевый апарт-отель попадаешь. Агент шагнул в уютную кабину, сел в кресло и вырастил компактный столик. Управление было ручным, так что пришлось активировать сенсорную панель столешницы и ввести пункт назначения — воздушные причалы, номер пирса, рейс на Фуллертаун. Роботизированный куб провалился в стыковочную шахту.
Мы встретимся на Калорике.
Слова эмиссара застряли в памяти.
Вейшенг заархивировал воспоминания о последних часах своей жизни и переслал пакет в управление.
Отчет готов.
Теперь — позвонить Стигу.
У запустил мессенджер, ввел номер своей квартиры в Фуллертауне и терпеливо дождался соединения. Домашний компьютер оповестил мальчика звуковым сигналом.
Противоположная стена куба превратилась в экран.
— Я задержусь, — предупредил господин У. — Разогрей там себе что-нибудь. Или закажи в китайском ресторане.
— Без проблем, — улыбнулся Стиг. — Ты еще в Сумрачнике?
Вейшенг кивнул.
За спиной мальчика серело окно с водяными разводами. Вездесущий шум проник в автономную капсулу, затопил ее меланхолией и скукой.
— Чем занимаешься? — спросил господин У. — Гулять еще не ходил?
— Вернулся полчаса назад.
— Тебе никто не звонил? — вырвалось у господина У.
Стиг озадаченно посмотрел на взрослого и разумного с виду мужика.
— Я никого не знаю.
Конечно.
Глупый вопрос.
— Забудь, — господин У решил перевести разговор в другое русло. — Повтори комплекс, который я тебе показывал. Покушай. А потом занимайся, чем хочешь. Договорились?
— Как скажешь.
— И не засиживайся долго, ложись в девять. Наберу утром. — У отключился.
За последнее время он успел привязаться к мальчику. Наверное, из господина У получился бы хороший отец — строгий и справедливый, готовый защитить своего отпрыска от любой опасности. Проблема в том, что Вейшенг провел в одиночестве всю сознательную жизнь, так и не успев создать семью. Он мог бы вырастить клона или спроектировать ребенка на заказ. Если бы не придерживался патриархальных взглядов на семейный уклад. У детей должны быть родители — отец и мать. Любящие друг друга и малыша. Не занятые карьерой, не рискующие собой на спецоперациях. Так думал бывший агент ДБЗ, один из лучших оперативников Солнечной системы. Думал... а потом привык к несбыточной мечте.
Интуиция подсказывала: эмиссар чужих непостижимым образом знал о существовании Стига.
Несмотря на комфортную температуру внутри куба, Вейшенга прошиб холодный пот.
Он так и не смог раскопать биографию мальчика. Стиг остался черным пятном. Человеком из ниоткуда. Вероятно, за мальчиком охотились. И не обязательно — люди.
У погряз в этой истории по уши. Агент Корпуса разведки мог создавать и использовать любые легенды. Менять идентификаторы как перчатки. Стиг обзавелся настоящим, обрел погибших в катастрофе родителей, детство в интернате, опекуна в лице Вейшенга У. Фамилию, взятую с потолка. Не придраться. Вот только... серьезных ребят такие вещи не останавливают.
Эмиссар был уверен, что Стиг отправится на Калорику.
Почему?
Шары Барроса мокли под дождем, когда куб выскользнул по направляющим из утробы Сумрачного Пузыря. Оболочки влажно блестели, с такелажных тросов срывались капли.
Час до отбытия.
Манипуляторы подхватили капсулы и начали втягивать в подбрюшье клуда. Туда, где Вейшенгу предстоит провести двое суток. Жить он будет внутри капсулы, питаясь едой из синтезатора, пользуясь примитивным биотуалетом и платным душем пассажирской гондолы. Спать придется на футоне, разобрав на молекулы кресло и столик.
Ничего страшного.
Это лучше, чем сгинуть в затуманенной трясине, будучи пожранным неведомой болотной тварью.
27
Девять утра.
Кристер вывел на стену столовой уведомления, скопившиеся за минувшие сутки. Ничего особенного. Информация об изменениях в работе Гиперпетли, отчеты о введенных в эксплуатацию кластерах, доклады Корпуса внешней разведки... Часть сообщений — стандартный новостной мусор. Часть — засекреченные файлы с высшим уровнем допуска. Которым обладали лишь функционеры Теневого Комитета.
— Приятного аппетита, — сказал Кристер.
— Спасибо, — Дюран набросился на булгур по-турецки, в который Кристер добавил свежие овощи, доставленные из оранжерей экваториального уровня. Чеснок и болгарский перец придали блюду пикантности, но не сделали его чрезмерно острым. — Ты сегодня в ударе, друг мой.
— О, пустяки, — квантовый компьютер сделал паузу, а потом поинтересовался: — Ты обратил внимание на сливочное масло?
Дюран хмыкнул.
— Только не говори, что у нас начали выращивать коров.
— Клонировали, — голос Кристера сделался доверительным. — Я сумел добыть пару брусков в Девятом. Там настоящая ферма.
— Здорово, — путешествие на Землю сильно изменило Дюрана. Он вновь полюбил натуральную пищу и всё чаще стал отказываться от синтезаторов. — Очень вкусно.
Некоторое время Дюран ел молча.
Кристер расставил уведомления по приоритету и запустил на видеостене карусель с адресными иконками. Друзья и знакомые перестали писать Дюрану с тех пор, как Вики Сафутдинова стерла его личную историю. Поток входящего трафика ощутимо уменьшился. На иконках красовались эмблемы комитетов, служб и сервисов Сферы.
Дюран остро ощущал свою изолированность. Теперь все, с кем он общался, были связаны с тайным правительством Солнечной системы. В большей или меньшей степени.
Теневой Комитет съел его жизнь.
Во всех смыслах.
Как аналитик Дюран перестал существовать. Переместился на иной уровень мыслящей среды. Выпал из поля зрения силовиков, боссов корпораций, послов и экономистов.
Никаких друзей.
Никаких привязанностей.
С Вики не сложилось. В принципе, они и не пытались ничего складывать. Отдохнули, весело провели отпуск в колыбели человечества. Никто не стремился к серьезным отношениям. Расстались друзьями. На работе мимолетная интрижка не отразилась. Дух времени...
— Покажи высший приоритет, — попросил Дюран.
Кристер выдернул из потока четыре иконки.
Комитет передовых технологий сообщал об успешном тестировании первых узлов телепортационной сети. Требовалось разрешение правительства на расширенные испытания с участием большого количества добровольцев.