— Капитан, у нас неполадки?
Линдсей говорил вслух, а его имплант транслировал диалог по защищенному служебному каналу.
Ответ последовал не сразу.
— Поводов для паники я не вижу, — сухо произнес Бранкович.
— И все же?
Пауза.
— Корабль выполняет маневр уклонения. Компенсаторы работают в аварийном режиме. Энергетические щиты — тоже.
Линдсей переварил услышанное.
— От чего мы уклоняемся?
Молчание.
— Капитан?
— Бортовой разум полагает, что мы атакованы.
— Кем? — опешил Линдсей.
— Неизвестным кораблем, разумеется.
Посол открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но был прерван жесткой репликой:
— Извините, господин Кано, но я вынужден вернуться к своим обязанностям. Рекомендую одеться и перейти на капитанский мостик.
Связь прервалась.
Линдсей незамедлительно покинул свою каюту и направился в носовую часть космолета. Гравитаторы работали исправно, нагрузки от внезапных ускорений тоже не ощущались. Но это — сейчас.
Кто мог атаковать посольский корабль в непосредственной близости от Юпитера? Под самым носом у Покровителя? Это неслыханно. Бессмысленная и самоубийственная акция.
Линдсей вихрем ворвался на мостик. Здесь кипела незримая работа. Капитан, навигатор и еще двое представителей экипажа были подключены к системам космолета — их тела покоились в креслах, взгляды были затуманены. Кано занял свободное место и уставился на интерактивную карту Сферы. Похоже, он многое пропустил. Зеленая точка, изображающая космолет, двигалась по касательной к орбите Сатурна. Красный пунктир обозначал отклонение от маршрута.
А еще Кано увидел оранжевую точку, стремительно идущую на сближение.
8
Вейшенг У открыл дверь квартиры, послав ментальный импульс домашнему компьютеру. Никаких чипованных карт и биометрических запоров — все эти технологии не спасают от взлома.
— Проходи.
Мальчик робко переступил порог.
В прихожей вспыхнул свет.
Стиг — так его звали. Ничего не помнит. Где родители, место проживания, как оказался в темном переулке... Вообще ничего. Был ли этот паренек коренным жителем Гипербореи? Или его похитили на одной из многочисленных пересадочных станций и привезли сюда? Нет, он не знает. Почему на него напали? Пожимает плечами. Память ребенка работала избирательно — он хорошо говорил на универсе, официальном языке Сферы и ее колоний, знал свое имя, ориентировался в человеческих кварталах. Стиг не боялся техники и, вероятно, умел пользоваться виртуальными сетями. Обычный мальчик, сбежавший от родителей и угодивший в переплет. Такое впечатление производил этот светловолосый паренек.
Вейшенг У был уверен, что Стиг не врет. Мальчик действительно ничего не знает о своем происхождении. Опыт, приобретенный за время службы в силовых структурах, подсказывал Вейшенгу, что перед ним — честный и заслуживающий уважения человек. Оставлять Стига в нейтральных кварталах Таардуса было нельзя, и Вейшенг решил предоставить ему временное убежище. До выяснения обстоятельств.
— Мне тут нравится, — сообщил Стиг.
Квартира Вейшенга не отличалась роскошью и была очень компактной. Прихожая со встроенными шкафами и полками для обуви плавно переходила в комнату, разделенную на зоны. Обеденная секция, спальная ниша и панорамное окно во всю стену. За окном — открытая терраса, на которой У тренировался по утрам. Стекло он использовал в качестве интерактивного экрана для построения своих схем. Мебель выращивалась домашним компьютером по требованию хозяина либо скрывалась в стенах. Минимализм во всем. Центр студии У использовал для медитаций.
У него никогда не было гостей.
Вряд ли найдется больше трех человек на всей планете, которые вообще знали имя хозяина. Автоматический кондоминиум не нуждался в живых сотрудниках. Встроенные модули обеспечивали охрану, исправное функционирование коммунальных систем, распознавание своих/чужих, климатический контроль и почтовые доставки. Соседи не интересовались друг другом и большую часть времени пропадали на работе. Вейшенг не имел друзей и знакомых, практически не общался с коллегами по работе. Поэтому он испытывал легкое замешательство.
Стиг шагнул в комнату.
Осмотрелся.
— А где вы спите?
— На кровати, — усмехнулся Вейшенг. Усилием воли он вырастил два мешковатых кресла и указал мальчику на одно из них: — Садись.
Стиг с радостью плюхнулся в кресло и повернул голову к окну. Утром солнце слепило глаза, поэтому пришлось выставить настройки на автозатемнение. Сейчас гиперборейское светило скрылось из виду — ему предстояло провалиться за горизонт далеко на западе. Перед мальчиком распахнулась городская панорама, открывавшаяся с высоты пятидесятого этажа. Эклектика зданий, большую часть которых возвели пришельцы. Багровеющие в закатных лучах небеса, в которых перемешивались плотные потоки летательных аппаратов. Острые шпили ретрансляторов, купола развлекательных центров, причудливые напластования домов, о назначении которых оставалось лишь догадываться. Величественное и непостижимое зрелище.
Весь остаток пути они проделали пешком, поэтому мальчик устал. И проголодался, как же без этого.
— Есть хочешь? — спросил У.
Ребенок энергично кивнул, не отрывая взгляда от картины за окном. Деревянный манекен Вин-Чунь отбрасывал причудливую тень — изломанную и удлинившуюся. Деревянный столб, вмонтированный в пол террасы, казался, должно быть, инопланетным чудовищем, вознамерившимся захватить кондоминиум.
У заказал две тарелки лапши, пару яблок, зеленый чай для себя и питательный коктейль для ребенка. Домашний компьютер справился с приготовлением пищи за несколько минут. Поднос выехал из приемного бокса в обеденной зоне.
— Идем, — позвал Вейшенг.
Пришлось вырастить стол и пару табуреток. Пока Стиг усаживался, Вейшенг достал поднос из бокса и поставил на серую столешницу. Мальчик тут же набросился на еду. Вейшенг с удовлетворением отметил, что не зря выбрал вилку в качестве столового прибора — его гость быстро наматывал лапшу на зубцы, макал в соус и отправлял в рот. У предпочитал пользоваться палочками.
— Что это у вас? — с набитым ртом произнес Стиг.
— Палочки, — улыбнулся У. — Никогда не видел?
— Не помню.
Вейшенг вздохнул.
Парень быстро опустошил тарелку, так что пришлось заказывать вторую порцию. Видимо, Стиг долго слонялся по нейтральным кварталам перед судьбоносной для себя встречей. Интересно, давно ли он ел в последний раз?
— Вот что, — сказал У, когда грязная тарелка разложилась на атомы. — Нам нужно поговорить.
Чашка приятно грела руки.
Стиг допивал свой коктейль.
— Мы не знаем, кто ты, — тихо произнес У. — И в этом я усматриваю проблему.
— Почему? — удивился мальчик.
— У тебя должны быть родители, — терпеливо объяснил Вейшенг. — Возможно, тебя ищут.
Мальчик пожал плечами.
— Думаете?
У сделал глоток из чашки.
— Ты не помнишь ничего из прежней жизни. Кто-то влез в твой разум, отредактировал его. Это преступление. И эти люди, вероятно, не остановятся.
— Нам нужно их бояться?
— Мне — нет.
— А мне?
Вейшенг подумал несколько секунд.
— Нужно.
Стиг отставил пустой стакан.
— Вы сможете меня защитить?
— Вероятно, — У пожал плечами. — Но я хочу знать, с чем столкнулся. И к этому вопросу мы еще вернемся.
Мальчик слез с табуретки.
У внимательно следил за своим гостем. Двигательные функции — в порядке. Совершенно нормальный ребенок. Любопытный, без комплексов. Чуть нагловатый.
— Вы живете один?
— Да.
Вейшенг поднялся из-за стола и очистил обеденную зону от лишней мебели.
— А почему так пусто?
— Мне нравится.
— А это что? — мальчик указывал пальцем на окно.
— Деревянный человек.
— Он не похож на человека.
— У него есть руки и ноги, — возразил У.
— А лицо?
Вейшенг промолчал.
— Зачем вы его поставили там?
— Много вопросов задаешь.
Мальчик, как ни в чем не бывало, плюхнулся в кресло-мешок. Хозяин квартиры уселся рядом и перевел взгляд на панораму города. Вечерние тени вросли в Таардус и начали перекраивать обличье пустынного мегаполиса. Улицы превратились в заполненные мраком теснины. Кое-где начали загораться огни.
— Ты поживешь у меня, — заключил Вейшенг У. — Я постараюсь найти твою семью. Обещаю. Но придется соблюдать правила.
9
Дюран погряз в обсуждении странной смерти Сераджа. Реплика Гранского спровоцировала бурю негодования. Представители нескольких комитетов сцепились между собой и вскоре перешли на личности. Искусственные разумы равнодушно наблюдали за перепалкой. Дюран тоже не вмешивался. Ретировавшись к дощатому бару, он заказал себе «кубу либре» в высоком хайболе и, облокотившись на стойку, стал наблюдать за морем. Звуки голосов вплетались в шум прибоя.
Людям нужно выговориться — это понятно. Но зачем Гранскому столь дешевые фокусы? Вот он сидит на песке, довольно ухмыляется и продолжает возводить свой бессмысленный пиксельный замок. Хочет стравить противоборствующие фракции? Или испытывает на прочность систему, сконструированную неосами?
А ведь событие затрагивает основы иерархии комитетов. И свидетельствует о том, что в пределах Сферы Дайсона зарождается оппозиция. Кто-то хочет помешать строительству кокона, ударить по долгосрочному замыслу Покровителя. С другой стороны, вряд ли неизвестные достигнут своей цели. В системе с двумя сотнями миллиардов жителей незаменимых людей нет. Дальняя Разведка в ближайшие часы выберет нового руководителя, и доставки восстановятся. Прогресс не сдержать.
Тогда что?
Послание, провокация. Или отвлечение внимания. Быть может, прямо сейчас внутри Сферы происходят более важные события. И кто за этим стоит?
Если вдуматься, очаги сопротивления были подавлены давно — еще на заре ранних контактов человечества с неосами. Земное правительство, лидеры колониальных миров и могущественных корпораций сошлись в едином мнении — эра Покровительства открывает хорошие перспективы для всех. Против решения Ингвара Фалька, посланника расы людей, выступали преимущественно террористические организации и ортодоксальные секты — с этими ребятами быстро разобрались. Первым серьезным испытанием стало восстание ИИ. Мы и представить себе не могли, подумал Дюран, что искусственные создания не придерживаются общей политики...