а, не опускаясь на дно. И гораздо легче сделать это с подводного танка.
Выросла прочность металла, и появились мощные, но легкие источники энергии — атомные. Глубоководные танки вышли на просторы незримого континента.
Однако далеко не всюду дно допустит вторжение гусеничных машин. Ил, трещины и крутые склоны могут стать непреодолимыми препятствиями даже для танка высокой проходимости. Может быть, такой танк, подобно вертолету, будет перепрыгивать через них? — так решили мы.
Снабженный телеглазом, управляемый на расстоянии, робот — разведчик морских глубин, путешествует по дну, выполняя все, что ему прикажут. Он делает снимки труднодоступных мест, собирает образцы пород, берет пробы воды, монтирует буровые установки, чтобы добывать колонки грунта.
Самоходные батисферы взяли на себя роль бурильщиков-автоматов. Управляемые на расстоянии, они отправляются к разведанным месторождениям, скрытым в ложе океана, и буры проникают на десятки и сотни метров вглубь.
Самоходная батисфера ориентируется на ходу: ее приборы информируют счетно-решающее устройство об окружающей обстановке, чтобы подавать автоштурману нужные сигналы-команды. Автоматические съемочные камеры записывают все виденное ими на магнитную пленку. Подобно луннику или спутнику-кораблю, подводная лаборатория выполняет намеченную для нее программу и возвращается на поверхность.
Вслед за приборами, вслед за автоматическими разведчиками дно океана стали осваивать глубоководные аппараты с людьми. Автоматы же помогают людям. На больших глубинах открытия следуют одно за другим.
Но нам понадобились не только наблюдатели, но и работники, которых можно отправлять на большие глубины и на самое дно — собирать образцы пород.
Создан скафандр из сверхпрочного сплава. Человеческая нога оставила след на дне глубочайших подводных каньонов. Сделаны были первые шаги по земле, которая долго была близкой, но недоступной в то же время…
Теперь это уже достояние прошлого. На дне выросли целые подводные города. В таком поселке довелось побывать и мне. Впечатления о нем живы в моей памяти до сих пор.
…Позади остался спуск, ставший уже привычным для геологов-подводников. Смена цветов воды в иллюминаторе подводной лодки воспринимается ими как мелькание знакомых подмосковных пейзажей.
К слабой игре света — обычной иллюминации больших глубин — примешивается что-то другое: неподвижные огни, сначала расплывчатые, потом, когда к ним приближаемся, все более четкие.
Огни поднимаются, выстраиваются в ряды, как будто от самого дна, а оно совсем близко. Иллюминаторы подводного городка! Кажется, в них мелькают фигуры людей… То лишь иллюзия — на таком удалении подробности еще невозможно различить.
Станция цилиндрической формы стоит вертикально на дне на надежных опорах. Впрочем, сильных течений здесь нет, и длинный цилиндр из прочной пластмассы не опрокинется.
Лодка подходит к причалу. Выдвигаются захваты, и она оказывается «в плену». Посадка совершена (благодаря автоматам, конечно!) так точно, что люк выходной трубы-шахты лодки пришелся в предназначенное ей место на корпусе цилиндра. Наружное давление плотно соединяет теперь судно и станцию. Остается продуть шахту от воды, открыть входной люк — и мы внутри «дома» под водой.
Дом этот — многоэтажный, а внутреннее устройство его довольно оригинально. Цилиндр, оказывается, двойной, точнее, даже тройной: между наружной и внутренней оболочками из пластмассы — заполнитель, легкая силиконовая жидкость.
В каждом этаже, или, иными словами, кольцевой комнате — толстые стеклянные окна, дающие вместе почти круговой обзор. Лестничные переходы ведут от верхнего к нижнему люку; там, внизу, — шлюз, через который жители городка могут выйти наружу.
Слово «городок» употреблено не случайно: станция действительно целый поселок, хотя население ее и невелико. В нем есть все, что нужно для жизни и работы.
Жилые помещения и кают-компании с портативной мебелью, лампами дневного света и своим микроклиматом… Электрифицированная кухня и столовая, блещущая идеальной чистотой… Лаборатории, ничем не уступающие земным… Наконец, собственный транспорт и исследовательский флот — вездеход для путешествий по дну и подводная лодка.
Сюда привозятся пробы грунта, образцы конкреций. Сюда стекается материал, позволяющий уточнять карты незримого континента, узнавать, как распределены его минеральные ресурсы. Отсюда в далекие края подводной страны отправляются в путь самоходные батисферы, разведчики планеты Океан. Это база геологов, ставших и тружениками моря…
Ваши фантасты порой верно предвидели то, что будет. Вот старая вырезка — фантастический репортаж о подводной шахте:
«…Ушло за горизонт солнце, черная поверхность воды где-то близко сливается с чернотой неба. И вдруг — свет. Нет, он падает на воду не сверху. Он идет из глубин моря, ровный, сильный.
Над водой, словно перископ гигантской подводной лодки, поднялась серебристо-серая башня. На нее перекинуты мостики — и мы в кабине лифта. На табло вспыхивают цифры: 50, 100… 300, 470. Остановка.
Мы выходим на глубине 470 метров под уровнем океана. Открывшийся вид захватывает необычностью. Сквозь стеклянный купол потолка заглядывают рыбы, привлеченные ярким светом. Но, как видно, к этому „аквариуму снаружи“ все привыкли. Здесь трудятся не ихтиологи и на рыб не обращают внимания. Работают тут шахтеры. Мы на крупнейшей молодежной новостройке этого года, три месяца назад вступившей в строй.
В центре громадного зала — ствол, ведущий в толщу морского дна.
Вдоль длинного коридора движутся ленты транспортеров. По ним к стволу течет размельченный берилл. В свете ламп он играет бриллиантовыми искрами. Но не драгоценные камни — изумруды и аквамарины — добывают здесь из берилла.
Из руды предстоит выделить бериллий — необычайно легкий серебристо-серый металл — „лекарство“ против старения, изнашивания, коррозирования других металлов.
Звонок. Значит, пора возвращаться наверх. Эскалатор выносит нас к шахте. В грузовой лифт догружается последняя партия больших и легких слитков. Сотни килограммов бериллия…
Скрывается под водой шахта. Утро. Теплоход берет курс на Владивосток…»
И ведь сбылось предвидение фантаста! Уже не одна, а много таких шахт работают ныне у нас на дне океана. Но к богатствам подводной страны вообще-то мы давно нашли путь.
Мне вспоминается одно путешествие, которое когда-то удалось совершить.
…Очутившись на мурманском побережье, нельзя упустить случай посмотреть самый необычайный рудник, какой когда-либо создавался человеком.
Мы воспользовались подводным вертолетом. У него целиком застекленная кабина, и обзор из нее превосходный.
Спуск в нем оставляет незабываемое впечатление. Стекловидная пластмасса кабины настолько прозрачна, что ее совершенно незаметно. Создается иллюзия, будто вас со всех сторон окружает вода. Кажется, стоит протянуть руку, и вы коснетесь водорослей, едва колышимых подводным «ветерком», или заденете любопытную рыбешку, которая подплыла совсем близко и словно застыла на месте.
Подводный вертолет плавно опускается на дно. В светлом овале прожекторного луча — кусочек морского ложа: он особенно хорошо виден в бинокль.
Вглядевшись пристальнее, мы замечаем, что оно сплошь усеяно камнями — и крупными и помельче. Прожектор вращается, и в луче все та же картина — каменная россыпь, словно где-то на Черноморском побережье, только камни раскиданы здесь пореже.
Внимание! На экране нашего гидролокатора появляется первый всплеск. Навигационные приборы подтверждают: достигнут заданный квадрат, где идут подводные работы. Нужна осторожность, и корабль останавливается, а затем самым малым ходом движется к обнаруженному локатором предмету на дне.
Всего в метре глубины под нами расстилаются каменистые поля. И всего в нескольких метрах от нас — одна из тех машин, благодаря которым превосходная железо-марганцевая руда перестает быть пленником моря.
Стальные клещи механических рук по очереди захватывают куски со дна и, повернувшись, опускают их в грузовой прицеп. Бункер вместителен, но и вдоволь разбросано руды. Робот медленно петляет по дну, и там, где он прошел, исчезают все железные «камни».
Грузовоз заполнен целиком. Тогда автоматически надуваются укрепленные по бокам резиновые понтоны-поплавки. Грузовой отсек отделяется от шасси и всплывает, словно освободившийся от балласта воздушный шар. Вздымая фонтаны брызг, он появляется на поверхности моря.
Радиопередатчик-маяк сигналит: я здесь, я здесь! На зов спешит судно на подводных крыльях, чтобы забрать драгоценный груз. А пустой отсек снова отправится на дно на буксире у небольшого батискафа-автомата. И так всюду, где трудятся неутомимые механические шахтеры.
Конечно, всей армией собирателей руды управляют из единого центра. Но каждая из машин работает по своей, заранее заданной программе. У нее есть телевизионные «глаза», от которых не ускользнет ни самый маленький кусочек, ни самая маленькая неровность дна.
«Органы чувств» машины — приборы собирают информацию об окружающей обстановке. Она поступает в электронный мозг — счетно-решающее устройство. В соответствии с ней подается команда, и металлические пальцы робота приходят в движение. А за тем, что они делают, наблюдает оператор у телеэкрана.
Он дает им задание, следит, как оно выполняется, вмешивается в случае непредвиденных осложнений или перемены обстановки «сверх программы». Он направляет дежурный транспорт к добытой руде и пустые контейнеры на дно. Он в курсе всего происходящего вдалеке, во мраке вод, теперь освещенных вспышками света работающих машин.
Автоматика и кибернетика широко применяются в морском хозяйстве. На расстоянии управляются машины, самоходные батисферы, буровые установки, нефтяные и газовые скважины под водой, насосы и драги, тоже собирающие конкреции со дна. Автоматически работают подводные станции телевизионного наблюдения глубин, ультразвуковые сейсмические станции, разведчики самых потаенных уголков дна — своего рода спутники в океане, коллеги космических лабораторий вне Земли.