Уровень взаимодействия разумных существ тоже может быть очень вариабелен, особенно в случае виртуальных разумов и киберов.
Но остаётся открытым труднейший вопрос: как уживутся на одной планете или в одном обитаемом пространстве эти столь различные расы разумных существ? Любовь и страх, удовольствие и гнев, дружба и ненависть — мы можем испытывать всё это только благодаря тому, что являемся людьми — достаточно сложными, но конечными биологическими организмами, охваченными петлями гормональных взаимозависимостей. Наши слабости — это наша сила, потому что это то, что делает нас людьми. На них построена вся наша человеческая цивилизация. Уберите их — и вы получите уже не человеческое сообщество. По каким законам любви и ненависти будет оно жить — нам неизвестно.
Какова будет психология искусственного интеллекта? Психология человека базируется на его биологических реакциях. Гнев, страх, любовь — это то, что делает человека человеком, что управляет его жизнью и смертью. Но что будет управлять кибернетическим — и более того, — виртуальным, разумом? Человек не может выбраться за пределы своего тела, не может преодолеть ограничений, которые присущи биологическому организму, а у кибернетических и виртуальных разумов ограничений будет гораздо меньше. Но не сделает ли это их опасными для человека, который стал прародителем этих новых разумов? Не захочет ли раса искусственных разумных существ уничтожить расу людей, родственников обезьян? Многие мыслители и общественные деятели уже высказывают такие опасения. Пусть расы будут существовать мирно, но понятно, что не будет равноправия между могучим искусственным разумом и разумом организма, ограниченного своими биологическими возможностями. Будет ли перспектива в таком неравноправном союзе?
— Конечно, — сказала Галатея, — если кто-нибудь сильно умничает, это очень раздражает.
— Чем будут заняты будущие разумные существа, если к тому времени основные научные проблемы окажутся решены? Не погрязнут ли они в скуке и примитивных удовольствиях, скатившись вниз по эволюционной лестнице? Или уступив эволюционную лестницу другим, более быстро развивающимся или более стабильным психологически существам?
Здесь столько вопросов, на которые ещё нет ответов, и которые ждут своих исследователей и пророков…
Тейяр де Шарден (1881–1955) — французский философ и антрополог, развивавший учение о ноосфере. Автор знаменитой книги «Феномен человека» (1948).
Эдуард Леруа (1870–1954) — французский философ и математик, друг Тейяра де Шардена. Предложил понятие «ноосфера».
Владимир Иванович Вернадский (1863–1945) — российский и советский учёный и общественный деятель. Академик. Создатель науки биогеохимии. Развил учение о ноосфере — планетарной сфере разума.
Аурелио Печчеи (1908–1984) — итальянский учёный и общественный деятель. Основатель «Римского клуба» — Международной общественной организации, исследующей глобальные модели развития человечества.
Сказка о космических истребителях и звездолётах
— Аурелио Печчеи говорил о внешних пределах развития человечества, имея в виду Землю, — сказал Андрей. — Но если человечество выйдет в космос, то его внешние пределы ничем не будут ограничены.
— Верно, — сказала Никки, которая гостила у принцессы Дзинтарыи, по традиции, принимала участие в рассказе вечерних историй, — Всё упирается в космический транспорт, — или, попросту, в ракеты. Тысячелетиями человек мечтал летать как птица, но как только он научился летать, то сразу захотел летать быстрее птиц. Ведь кто быстро летает, тот побеждает в воздушных боях, а также быстрее перевозит пассажиров и важные грузы. Да и вообще — какой землянин не любит быстрой езды? Поэтому, как только братья Райт взлетели на своём самолёте-этажерке, сразу началось соревнование за скорость воздушного судна. Выяснилось, что винтовые самолёты не способны лететь быстрее скорости звука, которая стала пределом для тихоходных самолётов. Человечеству потребовалось полвека, чтобы преодолеть этот барьер и пройти от ажурного самолёта братьев Райт до обтекаемого сверхзвукового реактивного самолёта.
Первые серийные сверхзвуковые истребители взлетели в 1952–1953 годах. В США это был F-100 «Супер Сейбр», который был построен в количестве более двух тысяч; в СССР — «МиГ-19» — таких самолётов было выпущено шесть с половиной тысяч. Конструкторское бюро Микояна и Гуревича разработало немало отличных самолётов, на которых было установлено пятьдесят пять мировых рекордов. В бюро работало много талантливых авиаконструкторов, одним из которых был Анатолий Брунов. Именно он разработал дозвуковой «МиГ-15», который был выпущен в количестве более пятнадцати тысяч штук и стал самым массовым реактивным боевым самолётом в истории авиации. Именно Брунову было поручено разработать сверхзвуковой самолёт нового поколения, и он вместе с другими инженерами создал сверхзвуковой «МиГ-21», который был выпущен в количестве свыше десяти тысяч экземпляров и стал самым распространенным сверхзвуковым самолётом в истории. Этот самолёт с характерным треугольным крылом стоял на вооружении в шестидесяти пяти странах.
Но сверхзвуковые истребители при попытке увеличения скорости столкнулись с очередными препятствиями. Это хорошо видно на примере создания сверхзвукового американского самолёта SR-71 «Чёрный дрозд», который был разработан в 60-е годы XX века. Он предназначался для полётов со скоростью выше 3 Махов, то есть трёх скоростей звука. Как быстро выяснилось, на скорости более 3300 км/час передние кромки крыльев самолёта моментально разогревались до 400 градусов, а средняя температура обшивки составляла около 260 градусов.
— То есть на крыло можно было поставить и быстро закипятить чайник! — сказала Галатея.
— Да, поэтому, чтобы пилоты могли выжить в такой духовке, им пришлось надевать скафандры, похожие на космические, а также охлаждать свою кабину с помощью специальных систем кондиционирования. Для таких скоростных самолётов пришлось разрабатывать системы управления и навигации, а ещё — специальное вязкое топливо, которое нужно было разогревать перед заправкой и использованием. Топлива этот самолёт пожирал огромное количество. Масса полностью заправленного самолёта составляла 77 тонн, из которых почти две трети — 46 тонн — приходилось на топливо. Самолёт не мог взлететь с такой нагрузкой, поэтому он поднимался с аэродрома с небольшим запасом топлива, разгонялся до сверхзвуковой скорости, чтобы прогреть обшивку перед заправкой, потом тормозился, заправлялся в воздухе от специального самолёта-заправщика и только потом мог отправляться в полёт. Топлива хватало максимум на полтора часа, после чего «Чёрный дрозд» должен был снова заправляться в воздухе.
— Вряд ли этот самолёт был массовым, — отметил Андрей.
— Верно. «Чёрных дроздов» было построено всего тридцать две штуки, и стоил каждый самолёт тридцать четыре миллиона долларов. В это время у сверхзвуковых истребителей появились конкуренты — ракеты, которые стремительно пробивали атмосферу, где летали самолёты, и уходили в космические дали. Ракеты стартовали вертикально и были одноразовыми, как снаряд. Появилась мечта — создать такой истребитель, который бы мог взлетать с аэродрома, подниматься к краю атмосферы и выходить в космос. Выполнив задачу, например починив неисправный спутник, такой космический самолёт снова бы возвращался в атмосферу и садился на аэродром как обычный авиалайнер. Над созданием такого космического истребителя бьются конструкторы и инженеры — и проблем там множество, включая перегрев и огромную потребность в топливе. Ведь такой космический истребитель должен летать в десять раз быстрее, чем «Чёрный дрозд»!
— А в фантастике такие истребители уже вовсю бороздят просторы Вселенной. Например, Люк Скайуокер из «Звёздных войн» полетел на таком космическом истребителе к джедаю Йоде и приземлился в джунглях! — оживлённо напомнил Андрей.
— Да, без подобных машин фантастика выжила бы с трудом. Однако если посмотреть без фантастического энтузиазма, то такие истребители — вещь полезная, но в реальности они вряд ли смогут долететь даже до другой планеты, не говоря уж о других звёздах. Для того чтобы стать по-настоящему неограниченным в среде своего обитания, человечеству надо решить проблему космического транспорта. Без межпланетных кораблей мы не сможем расселится по Солнечной системе, а без межзвёздных кораблей невозможно начать наступление на Галактику.
Никки усмехнулась:
— Редкая фантастическая книга обходится без космических лайнеров, которые движутся между звёзд мгновенно или со скоростью гораздо больше скорости света. Обычно принцип перемещения таких кораблей книжные герои объясняют друг другу с помощью сложенной вдвое косынки или листа бумаги, который протыкается насквозь. Хотя физика каждого последующего столетия часто отменяет запреты физики предыдущих веков, я сильно сомневаюсь, что такие корабли вообще возможны. Но даже создание обычного досветового межзвёздного корабля, вполне разрешённого специальной теорией относительности, наталкивается на колоссальные трудности. Главная проблема — в источнике энергии для движения. Нынешние химические ракеты похожи на огромные бочки с горючим, к которым приделаны двигатели-горелки и крохотная кабина с космонавтами. Мы только мечтаем о кораблях на атомной или термоядерной энергии. Создание таких кораблей — задача, которая будет стоять перед учёными и инженерами в ближайшие десятки лет.
Более того, для освоения Солнечной системы нам не нужны очень быстрые корабли, нам нужны космические транспорты, которые двигались бы с ускорением, сопоставимым с ускорением земного притяжения — в одно g («Же»). Стандартное значение «Же» приблизительно равно десяти метрам в секунду в квадрате. Это позволит сократить время путешествий по Солнечной системе с многих месяцев и даже лет до нескольких недель, что не только удобно, но и безопасно, потому что длительное пребывание человека в космическом пространстве угрожает его здоровью из-за радиации, которая резко усиливается при солнечных вспышках.