— Вы еще спрашиваете? Представляете, что было бы с нами, если бы мы остались без джипа? У нас не было бы ни малейшего шанса выбраться отсюда. К слову, если вы не заметили, что это вовсе не одна из американских авеню, то объясняю: магазинов здесь нет, телефона тоже. Так что позвонить и вызвать кэб невозможно!
— Хорошо-хорошо. Не злитесь. Господь Бог ведь не спрашивал у меня совета, когда создавал Ширан с его чертовыми пустынями!
Куин не следил за дорогой. Прыгая по кочкам и ухабам, он гнал машину со скоростью более чем допустимой. Чтобы не вылететь из джипа, Дженифер пришлось воспользоваться ремнем безопасности. Но иначе Куин, видимо, сейчас не мог.
Итак, он зол. Но при чем же здесь она? — спрашивал он себя. Скверно, что он убил двоих. Как им только удалось так тихо подкрасться! Да еще верхом! Наверняка они промышляли тем, что грабили беспечных путников, останавливающихся на привал у источника. А он ко всему еще разжег костер, уведомляя таким образом о своем местонахождении.
Черт! Надо же быть таким идиотом.
Проехав несколько миль, Куин вновь стал думать о недавнем происшествии. Как трогаешь языком дырку в зубе — все еще болит?
Неужели он убил их? Узнать это невозможно. Когда первый из грабителей выстрелил в него, сработал защитный рефлекс, и он бабахнул в ответ два раза, не успев подумать, что делает. Двое упали, а третий, что держал поводья, вскочил в седло и пустился прочь, уводя лошадей и оставив сообщников.
Наверняка сбежавший вернется за своими собратьями. Может быть, Куин только ранил их. Может быть.
Какая, впрочем, разница? Дело уже сделано. Он очень устал, все тело ныло. Особенно левая рука. Куин рассеянно потер руку и вздрогнул. Боль пронзила до кончиков пальцев. А пальцы, которыми он дотронулся до поврежденной руки, были в крови.
Так плачевно закончился этот сумасшедший день. Его подстрелили.
Глава пятая
Куин потерял счет времени. Следил только за тем, чтобы не сбиться с дороги. Он должен ехать на север и не думать о все усиливающейся боли в руке.
Адреналин, вырабатываемый в организме, отвлекал его от резкой боли. Такое с ним приключилось не впервые. Однажды Куина пырнули ножом. Реакция была такая же.
Но сейчас у него было достаточно времени, чтобы подумать о том, как, черт возьми, он может выпутаться из этой истории.
Они уже проехали наиболее засушливый регион страны и приближались к населенному пункту. Осталось проехать совсем немного. Селения будут встречаться все чаще и чаще. Возможно, в одном из них ему удастся пристроить Дженифер на время в ожидании кого-нибудь из членов ее организации. С ними бы она смогла вернуться в Сирокко.
Он больше не хотел подвергать Дженифер опасности. Ей и так досталось. Кому он может доверить заботу о ней? Он больше ни в чем не уверен. Трудно думать, когда боль не утихает. Ему казалось, что если бы он сумел сформулировать свои ощущения, то мог бы обуздать боль, заставить ее уйти.
У-ух! Боль такая, будто каждый удар его сердца посылает раскаленные докрасна толчки до самого плеча… Проклятие! Ухабы на дороге, черт бы их побрал! Значит, так — из-за ухабов заныло плечо…
Нет, не помогает. Может, разговор поможет отвлечься.
— Поговорите со мной, — сказал он, даже не подозревая о том, как мрачно и хрипло прозвучал его голос.
Поскольку они молчали вот уже несколько часов подряд, Дженифер нисколько не удивилась его просьбе.
— О чем?
— О чем-нибудь. Хотя бы о своей семье.
— Я уже рассказывала вам о своей семье, теперь ваша очередь.
— Что вас интересует? — спросил Куин, чувствуя песок на зубах. Он сбавил скорость, чтобы не угодить в рытвину, и едва не вскрикнул, когда они со всего размаха попали в одну из них.
— У вас есть сестры?
— Нет.
— А братья?
— Нет.
— А отец? Мать?
— Как остроумно с вашей стороны! Я ведь рассказывал вам об отце и матери.
— О, вы правы. Вы жили с ними?
— У меня не было возможности жить с отцом. Он служил военным летчиком в Корее. Его убили, когда я был совсем еще ребенком.
— О, мне так жаль.
— Человек не может тосковать о том, чего он никогда не имел.
— В это я не верю.
— Были случаи, когда я тоже сомневался. Но ведь иначе было бы еще хуже.
— А с матерью вы были в хороших отношениях?
— Еще бы! Она всячески старалась заменить мне отца. Болела за меня на всех играх, ну и так далее.
— Она не вышла замуж после смерти мужа?
— Нет. Сказала, что другой мужчина ей не нужен. — Он ухмыльнулся. Затем добавил: — Насколько я помню, многие мужчины ухаживали за ней. У нее были прекрасные черные глаза, нежная кожа и длинные шелковистые волосы, иссиня-черные. Она рассказывала, что отцу очень нравились ее длинные волосы. Вот почему на моей памяти она ни разу не подстригала их.
— Должно быть, она очень сильно любила отца.
Он нахмурил брови.
— Она не могла смириться с его смертью. Не представляла, как будет жить без него. Она готова была умереть и быть похороненной вместе с ним.
— Но все же она вырастила вас.
— Да. Только все время сетовала, что я не похож на мужчину, которого она любила.
— Печально. Но вы ведь очень привлекательный мужчина. Неужели она никогда не замечала этого?
Он посмотрел на нее и ухмыльнулся.
— Спасибо за лесть, милочка. Я тронут.
— Я говорю правду. У меня нет привычки расточать комплименты. — Она немного помолчала, затем хихикнула: — Заметьте, Куин, я и словом не упомянула о вашем характере. Только о внешности.
Он рассмеялся и тут же судорожно глотнул воздух.
— Что случилось?
— Ничего. Просто я устал. Вы ведь, наверное, не умеете водить машину, да?
Она брезгливо посмотрела на педали.
— Полагаю, что смогла бы, если б нужда заставила. Просто я никогда не испытывала влечения к этому делу. Я не разбираюсь, не понимаю разные там сцепления, они не понимают меня. А вы очень устали, да? — Она тоже посмотрела на него.
— Немного. Но пока еще могу вести. Я решил остановиться в ближайшем селении, которое встретится на нашем пути. И там на месте решим, как переправить вас в Сирокко. До побережья день или два пути. Если бы мне только удалось найти надежного человека…
— А я-то думала, что вы довезете меня до Сирокко.
— В этом нет надобности. Между нами и теми, кто напал на вас, большая часть пустыни. Никто не осмелится отправиться так далеко на север искать вас. Возможно, нам удастся связаться с вашей группой, и тогда они бы вас доставили в Сирокко. Идея неплохая. В создавшейся ситуации наиболее подходящий вариант.
Слова Куина вонзились в грудь Дженифер словно острый нож. Ему не терпится распрощаться с ней, словно несколько дней, проведенных вместе, ничего для него не значат.
А впрочем, на что еще она надеялась? На клятву в вечной любви или что-то в этом духе? Ведь они совсем чужие люди. Незнакомцы, которые спали в одной постели, которые пережили страшный смерч, которые поддерживали друг друга как могли…
Она уже совсем забыла о цели своего приезда в Ширан. Но во всяком случае, не для того, чтобы потерять голову из-за такого несдержанного, грубого… очаровательного… привлекательного…
— Одобряю ваше решение, — сухо произнесла она.
Больше говорить было не о чем.
Утром они подъехали к селению Хидадж. Дженифер вздохнула с облегчением. Она бывала здесь не один раз и была знакома с несколькими женщинами, мамами малышей.
Долгая дорога была для нее своего рода испытанием на выносливость. Сейчас, когда она знала, что Куин ждет не дождется, как избавиться от нее, ей захотелось испариться, исчезнуть. После первых, не очень приятных часов, проведенных вместе, он, казалось, смирился с необходимостью терпеть ее несколько дней. Эти несколько дней прошли, и ему явно невтерпеж избавиться от нее. Она старалась не смотреть на него. Солнце искрилось в лучах рассвета. Теперь Дженифер знала, каков он на самом деле. Она не хотела навязываться ему. Она сделает все, что в ее силах, чтобы как можно скорее забыть этого человека.
Еще издали заметив приближающийся Хидадж, она повернулась к нему и сказала:
— Это Хидадж! Я знаю это селение. Вы можете… — Она с тревогой посмотрела на него. Его загорелая кожа была серой, а на лбу выступила испарина. — Что с вами?
— Ничего страшного, — ответил он, стараясь не смотреть на нее. — Значит, вы знакомы с этим селением; это прекрасно. Где прикажете вас высадить?
Дженифер придвинулась ближе к нему.
— Куин, вы плохо выглядите. Вы заболели?
Она коснулась его лба, но он отпрянул в сторону.
— Будьте так любезны, оставьте меня в покое. Я не маленький мальчик. Могу и сам позаботиться о себе. Вы поняли?
— Прекрасно.
— Итак, где вас высадить?
— Высадите прямо сейчас. Я в состоянии сама найти дорогу.
— Очень остроумно, — невнятно пробормотал он, тормозя перед проезжающими мимо машинами.
— Послушайте! Я не знаю, что я такого сделала или сказала, но, что бы ни было, прошу у вас прощения. Хорошо? — Дженифер смотрела прямо перед собой на дорожные указатели. — Я думала, мы стали друзьями за эти несколько дней. Если я чем-нибудь обидела вас или…
— Вы не обидели меня, леди. Поверьте мне. Ничем не оскорбили. Послушайте, я тоже очень рад нашему знакомству. Однако я здесь не для светских бесед. Мне необходимо продолжать работу, а для этого я должен вернуться, проехав обратно несколько сотен миль, поэтому, если вы не возражаете, я подыщу для вас безопасное место и оставлю вас там. Сам же вернусь и займусь своими делами.
— Ладно. Только вам следует избегать ни в чем не повинных туристов во избежание желания подстрелить их или же захватить в плен.
Не проронив ни слова, Куин мрачно оглядел женщину с ног до головы. Затем сосредоточил внимание на дороге.
Дженифер расплакалась.
— Извините! Не слушайте меня! Сама не знаю, что на меня нашло. Прежде я никогда никому не грубила. Ни с кем никогда не вела себя так, как с вами. Не могу ничего объяснить, но я ужасно сожалею.