Лос-Анджелесе стали Шейн с Броуди. Я всегда останавливался у кого-нибудь из них, когда приезжал в город.
– Что изменилось?
Он пожал плечами:
– Мы начали зарабатывать деньги, и студенческое братство переросло в мужскую дружбу. – Он повернулся к ней. – Готова?
– Ноа, тебе сегодня необязательно пускать меня к себе в дом. Я…
Ноа взял сумки с едой, вышел из машины и закрыл водительскую дверцу. Он не великий мастер говорить, если разговор ему не по душе. Обойдя машину кругом, он открыл дверцу для Бейли, а потом оба пошли в дом. На крыльце он обнял ладонями ее бедра и развернул к себе.
– По крайней мере, давай договоримся хотя бы насчет этого. Я хочу тебя здесь.
Она держала его под прицелом шариковой ручки. Протащила за собой через всю Калифорнию. А что сделал Ноа? Он защищал ее, рискуя собственной жизнью.
Она ему должна. Хочет он ей верить или нет, но она должна. Она обязана ему всем. И как минимум она задолжала ему правду.
– Ноа. – Как близко он стоит. Слишком близко. Как же ей признаться, если его глаза смотрят так пристально, если их разделяют всего несколько дюймов! – Эти люди… Они приятели Алана. Они… они меня знают. Прости, что не признавалась тебе раньше. Но они пригрозили – если я кому-нибудь вякну, они убьют моих учеников и Кенни, а потом меня. Это их слова.
– Бейли. – Его голос был устрашающе спокоен. Он прижался лбом к ее лбу. – Они тебя не убьют, пока не получат своих денег.
– Но ты…
– И здесь у них не будет шанса. – Он обнял ее покрепче. – И тебя им не достать. Я им не позволю.
Целую минуту она собиралась с силами, чтобы продолжить:
– И все-таки перелет на Кабо выходит за рамки долга.
Ноа смотрел на нее, и Бейли снова почувствовала: с ним что-то происходит и это не имеет никакого отношения к ней.
– У нас позади столько опасностей, – осторожно проговорила она, – а я чувствую новую беду.
Ноа резко рассмеялся и прикрыл глаза рукой. Тогда ее тревога возросла.
– Ноа?
Опустив руку, он посмотрел на нее:
– Ничего.
– И кто кому теперь не доверяет?
– Мы не будем об этом говорить.
– Типичное для мужчины заявление. Слышала много раз.
Он сжал зубы.
– Не сравнивай меня с мужчинами, которые попадались тебе в жизни. – Его глаза казались бездонными. Он напрягся, готовый к сражению.
Что-то было не так, Бейли это чувствовала. Что-то случилось, и Ноа это скрывал. До чего ж несговорчив! И все-таки она не могла не удивляться. К кому бы он мог обратиться в случае нужды? Бейли очень хотелось стать этим человеком. Так хотелось, что испугалась своих желаний.
Однако Ноа слишком привык быть один. Может быть, он открывал душу Шейну и Броуди, но то – друзья детства. Она бы поставила последний доллар, что ее герой не привык откровенничать с кем-то посторонним.
И все-таки хотеть не запретишь.
– Ты совсем не такой, как те мужчины, которые встречались мне в этой жизни. – Продолжать было очень тяжело. Однако Ноа должен знать. – Все они были чисто выбритыми, любезными и учтивыми, получили самое лучшее образование… – Бейли невесело рассмеялась. – Хрустальная мечта любой матери, чтобы ее дочка вышла за такого мужчину. Понимаешь? Вот из-за подобных фантазий я и оказалась втянутой в орбиту Алана.
– Да. А я совсем не тот парень, которого твоя мама могла выбрать тебе в мужья – чисто выбритый, любезный и образованный. – Прислонившись спиной к двери, Ноа скрестил руки на груди. Волосы падали ему на глаза. Но не будь этой преграды, она все равно ничего не смогла бы в них прочесть. Он вдруг стал совсем чужим, холодным – впервые с тех пор, как она ткнула ручкой ему в спину. – Я понимаю.
– Я пытаюсь объяснить, – пробормотала она.
– Ты пытаешься сказать, что я не твой тип. Выразилась громко и ясно, принцесса, уж поверь мне. – Он отомкнул дверь. – К сожалению, нравлюсь я тебе или нет, но тебе нужна моя помощь, и это значит, что мы вместе, пока все это не закончится.
Его рука чуть дрогнула, когда он жестом велел ей войти в дом.
Бейли стояла не двигаясь и смотрела на него, не веря своим глазам. Он понял все совсем наоборот! Он решил, что она его отвергла. Она хотела бы сказать ему, что никогда не сделала бы ничего подобного. Но сейчас ее слова прозвучат фальшиво. Они все равно ни к чему не приведут.
Это невозможно.
И, учитывая все, что произошло, зачем она ему вообще?
Но он втащил ее в дом, бросив последний настороженный взгляд на улицу, и закрыл дверь. Бейли знала: «хвоста» за ними не было. Ноа ни за что не позволил бы ей стоять на крыльце, если бы за ними следили! Но Стивен! Он же не оставит ее в покое. Эта мысль настораживала.
– Ноа…
– Слушай, давай поедим. – Он понес пиццу на кухню. – Потом я покажу тебе гостевую спальню.
– Ноа!
Но он уже повернулся к ней спиной.
Глава 19
Ноа напомнил себе – ведь он знал все заранее, разве нет? Знал, что он не ее тип. Какого черта распинался перед ней, рассказывал, как потерпел катастрофу, как жил без секса все это время…
Почему бы сразу не вырвать сердце и не бросить на шоссе, чтобы его раздавила машина? Может быть, это не так больно…
– Ноа, прошу тебя.
Он шел вперед. Он должен ради того, чтобы сохранить рассудок – хотя бы то, что от него осталось. Он накормит ее, отведет в свободную спальню, пожелает спокойной ночи и уйдет.
«Уйти» – вот ключевое слово.
– Ноа!
Наверное, у него уж очень жалкий вид. Да, он получил чувствительный удар. А может, она хочет его поблагодарить. В конце концов, светская красавица всегда безупречно вежлива. Сохраняла исключительную любезность даже угоняя его самолет и беря его в заложники с помощью шариковой ручки.
От этой мысли ему стало еще хуже.
Схватив Ноа за руку, Бейли потянула его на себя с поразительной для такой хрупкой женщины силой. Потом воззрилась на него, держа за плечи. Ноа мог бы уйти. Черт, ему и следовало уйти. Но эти глаза обладали магической силой – когда-то ему хотелось утонуть в их синеве.
Это его ошибка.
– Предлагаю поесть, – приказал он. Конечно, Бейли не притронется к пище, если он сам не сядет за стол. Тогда Ноа взял тарелку и открыл коробку с пиццей. Отрезал кусок. Она покосилась на пиццу, очевидно, производя в голове подсчет углеводов и жиров. Тогда он, вздохнув, выложил на тарелку салат. – Вот и гарнир, как на ферме.
Бейли села на один из высоких стульев.
– Нет, спасибо.
«В холодильнике, возможно, есть пиво, – вспомнил Ноа. – Может быть, там найдется пара яблок и остатки обеда из тайского ресторана – впрочем, сомнительно, что они еще годятся».
– У меня нет ничего другого.
– Простая еда – самое лучшее. – Она взяла листик салата и сунула в рот. – Мне нравится и так.
Ноа покачал головой. Для себя он не стал брать тарелку, просто схватил пиццу рукой, откусил приличный кусок и принялся наблюдать, как ест Бейли. Вопреки собственным добрым намерениям, он сел на высокий барный стул рядом с ней.
Бейли достала нож, отрезала от своего куска пиццы и начала есть его с помощью вилки.
Пиццу – вилкой!
Но от следующей порции она воздержалась, и Ноа вздохнул:
– В чем дело?
– Я пыталась с тобой поговорить.
Ага. Напомнить ему, что он не ее тип.
– И нам обязательно разговаривать до еды?
– Да.
Отлично. Пусть вырывает сердце у него из груди, а потом он насытится.
– Ты поешь, если мы поговорим?
– Съем все, что у меня в тарелке, – пообещала она. – Слово скаута.
– Ты была девочкой-скаутом?
Она вмиг погрустнела.
– Нет. Я была папиной девочкой.
И это не довело ее до добра, не правда ли?
– Послушай, я вправду обещаю, что все съем, – продолжала она. – Поверь мне, вопреки расхожему мнению… – Ее голос задрожал. – Я не глупая светская дамочка. Знаю, мне понадобится много сил в Мексике. Куда, кстати, ты меня не повезешь.
Это еще как сказать. Он махнул ей рукой – давай говори, можешь продолжать!
Он уже приготовился к новому удару, коих так ловко избегал последнее время: просто держал свою душу на замке.
Какого же он свалял дурака, упрямо замыкаясь в себе! Повернись дело иначе, он мог бы избежать вот этой ситуации. Надо было тогда послушаться Шейна и отправиться с ним, а не переться на Мамонтову. Ничего бы этого не случилось!
Разумеется, Бейли пришлось бы несладко. Ее догнали бы те бандиты, с которыми она, как оказалось, прекрасно знакома. И чем бы это все кончилось?..
При этой мысли его желудок сжался. Вот черт. У Ноа была причина – он хотел помочь. И у нее тоже была причина. Она хотела, чтобы ей помог именно он. Наверное, ему этого достаточно. Что бы ни случилось, он должен довести дело до конца. И убедиться, что ей ничто не грозит.
– Вперед, – сказал он, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. – Я слушаю.
– Что ж… – Она стряхнула с пальцев несколько крошек. Воображаемых крошек, был уверен Ноа, ведь она не брала пиццу рукой. – До того как ты превратился в сварливого брюзгу, я пыталась…
– Сварливого? – переспросил он, не веря своим ушам. – Брюзгу?
– Именно.
– Я не брюзжал. И не злился.
– Ладно, тогда капризничал.
Он вытаращил глаза. Нужно было начать с пива.
– Капризничал?
– Точно.
Ноа рассмеялся, но уголки губ Бейли не дрогнули. Она просто смотрела на него огромными прекрасными глазами, смотрела совершенно серьезно.
– Ты решил, что знаешь все наперед еще до того, как я заговорила, – заявила она. – Это называется предубеждением. И это не очень-то вежливо.
Он смотрел на нее.
– Я вообще невежлив. Ты, должно быть, это уже поняла.
– Ты очень милый. – Она потянулась к нему и просунула маленькую ладошку в его руку. – Ты самый милый из всех, кого я встречала.
Ноа снова рассмеялся, совсем невесело. Если Бейли так думает, тогда она…
Значит, ей попадались не мужчины, а свиньи.
Одни только свиньи.
Ее улыбка померкла.