— Я боюсь… я боюсь, Роза, — воскликнула Кларинда.
— Что вы, мисс Кларинда, вы ведь никогда ничего не опасались! Ведь сэр Родерик в свое время все повторял, что никто не сможет взять такой высокий барьер, как вы.
— Я смело встречаю то, что могу понять, — ответила Кларинда, — но вступить в новый мир, где все так непривычно, где я буду делать ошибки на каждом шагу!
— Нет, что вы, ничего такого не будет, тем более, рядом с вами будет ее светлость, — уверенно произнесла Роза. — К тому же здесь, в Мельбурне, все говорят, что вы — самая красивая молодая леди, которую им доводилось видеть. Какой смысл прятать вашу красоту в деревне, где ее увидит только свекольная ботва? Вы сможете сделать это, когда станете старой и некрасивой.
Внезапно Кларинда рассмеялась.
— Ты думаешь обо мне или о себе, Роза?
— Я думаю о нас обеих, если сказать по правде, мисс, — ответила Роза. — Я не так молода, как была раньше, и, может быть, это для меня последняя возможность куда-то отправиться и кого-то встретить. Да, вы знаете, что в том доме больше тридцати мужчин — слуг? Тридцати, мисс! Тут уж женщина действительно может выбирать!
Кларинда снова рассмеялась.
— Наверное, я веду себя глупо, Роза, — сказала она. — Просто дело в том, что я не хочу делать то, что хочет от меня милорд.
— И это после того, как он спас вас, мисс? — сказала Роза. — Мне это кажется страшно неблагодарным! Той ночью его светлость был просто великолепен, честное слово! Он приказал мне оставаться с вами всю ночь. А старика Бейтса и своего собственного лакея с ружьями поставил у вашей двери и приказал им стрелять во всякого, кто войдет в дом. И они так бы и сделали!
Глаза Розы заблестели, словно ей доставила радость одна мысль о возможном кровопролитии.
— Затем, когда на следующий день умер сэр Родерик, — продолжала она, — у нас был полный переполох, если бы всем не распоряжался его светлость. Ну прямо генерал — он командовал всеми, говоря, что делать. Клянусь вам, мисс Кларинда, вы были бы довольны, увидев, как он все устроил, без суеты и беспорядка.
Кларинда ничего не ответила, и через некоторое время Роза продолжила:
— Это не похоже на вас, мисс, быть неблагодарной и невежливой.
— Но по отношению к лорду Мельбурну я веду себя именно так, — согласилась Кларинда. — Роза, почему он так действует на меня?
— Думаю, это все оттого, что вы видели не слишком много других молодых джентльменов, — сказала Роза. — Только мистера Николаса, но он не в счет, и, разумеется, мистера Уилсдона, но он слишком молод. Когда вы попадете в Лондон, мисс, вы будете иметь там успех, вот увидите.
— Я не хочу иметь успех, — сказала Кларинда, но эти слова прозвучали неубедительно даже для нее самой.
Они отправились в путь сразу же после ленча. Кларинда обнаружила, что ей предстоит ехать в Лондон в дорожном экипаже его светлости. Экипаж был очень легкий, на прекрасных рессорах, но он был закрытым, а девушка надеялась, что лорд Мельбурн пригласит ее с собой в фаэтон. Но, видимо, она вела себя слишком грубо и неучтиво, и лорд Мельбурн не предложил ей составить ему компанию. Чувствуя себя покинутой, Кларинда без посторонней помощи села в карету.
Перед дорогой они слегка подкрепились в овальной столовой, но за столом присутствовали майор Фостер и его жена, и Кларинде не представился случай поговорить с милордом наедине. Девушка чувствовала, что она должна извиниться, ей хотелось расспросить лорда Мельбурна о его бабушке, но такая возможность не появилась.
Высунувшись из окошка, чтобы помахать Фостерам, Кларинда бросила прощальный взгляд на Мельбурн и увидела, что фаэтон его светлости уже быстро катится по дороге.
— Он мог бы взять меня с собой, — вздохнула она печально, признавая, что именно она виновата в том, что лорд Мельбурн не пожелал ее общества.
Девушка очень удивилась бы, узнав, что вдовствующая маркиза Слейд высказала своему внуку приблизительно то же самое, когда тот приехал в Мельбурн Хауз на Беркли-стрит по меньшей мере за тридцать минут до прибытия Кларинды.
— Не хочешь ли ты сказать, Кавалер, что позволил бедному ребенку совершить путешествие в Лондон в полном одиночестве? — спросила вдовствующая маркиза, сидя совершенно прямо, откинув назад плечи и подняв голову.
Старая леди казалась величественной и суровой до тех пор, пока зоркий наблюдатель не замечал веселого блеска в ее глазах и не понимал, что у маркизы было острое чувство юмора, всегда заставлявшее ее внука смеяться, и проницательность, державшая ее родственников, особенно женщин, в постоянном напряжении, что же еще она обнаружит.
— Так получилось, что Кларинда, — ответил лорд Мельбурн, — была очень рассержена на меня, а я не мог позволить потерять два часа на споры по поводу того, следует ли ей ехать в Лондон.
— Она не хотела ехать? — с некоторым удивлением спросила маркиза.
— В общем-то, нет, — ответил лорд Мельбурн. — Она весьма неприязненно относится к светскому обществу, хотя никогда не была в нем и ничего о нем не знает.
— У нее куриные мозги? — высказала догадку маркиза.
— Не думаю, — ответил лорд Мельбурн. — Она в одиночку в течение целого года управляла Пайори, которое, как вам известно, бабушка, является очень крупным поместьем, и Фостер сказал мне, что все хозяйство в полнейшем порядке. Кроме того, она занималась всеми отчетами, что свидетельствует, по меньшей мере, что у нее есть способности к математике.
— Только не говори мне, что она является этой ужасной вещью — женщиной-ума палата! — воскликнула маркиза. — Клянусь тебе, Кавалер, что, если ты приведешь сюда какой-то некрасивый «синий чулок», я сегодня же вечером сбегу из этого дома.
— Вы вряд ли найдете Кларинду некрасивой, — ответил лорд Мельбурн. — Пожалуй, она — одно из самых очаровательных созданий, которых я когда-либо видел. Она очень неопытна. Но мужества у нее больше, чем, как я полагаю, способна иметь женщина, и она испытывает ко мне неослабевающую ненависть.
— Ты говоришь правду? — изумленно спросила маркиза. — Ты серьезно говоришь мне, Кавалер, что существует девушка, где угодно и какая угодно девушка, которая не находит тебя неотразимым?
— Подождите до тех пор, пока вы не увидите Кларинду, — с улыбкой произнес лорд Мельбурн.
— Тогда почему, — спросила его бабка, — почему, во имя Бога, ты разыгрываешь из себя кормилицу этой девицы, которая нисколько не заинтересована тобой и которая якобы нисколько не интересует тебя?
— Давайте, бабушка, назовем это чувством ответственности. Вы всегда обвиняли меня в том, что оно у меня отсутствует!
— Должна сказать тебе, Кавалер, временами ты меня изумляешь, — заявила маркиза.
— Рад слышать это, — с любовью произнес ее внук, — потому что, уверяю вас, бабушка, вы для меня всегда были загадкой. Никто, кроме вас, не ответил бы так быстро на мой призыв о помощи; никто, кроме вас, не приехал бы сюда, не зная, чего ожидать, но будучи готовой к любому приключению, в которое я могу вас втянуть.
— Не могу понять, почему это тебя удивляет, — возразила она. — Уверяю тебя, жизнь в Кенте страшно скучна — сплошные разговоры о вишневых деревьях, а твоя тетка Матильда постоянно жалуется на то, что страдает от астмы. Существует лишь одно, чего я никогда не смогу выносить, и это — больные женщины.
— Я думаю, что смогу еще что-нибудь вспомнить, — улыбнулся лорд Мельбурн. — Теперь Мельбурн Хауз в вашем распоряжении, бабушка. Вы устроите бал в честь Кларинды?
— Сперва я должна посмотреть на девушку, — осторожно ответила старуха. — Я не собираюсь прожектировать непривлекательному созданию, даже если ты встанешь передо мной на колени, Кавалер, это я тебе обещаю.
— Смею заверить вас, что мне не придется падать на колени, — сказал лорд Мельбурн. — Кстати, как я вам уже говорил, Кларинда — очень богатая молодая женщина, и это значительно упростит вашу задачу.
— Это означает, что наш особняк осадят все искатели состояний в Лондоне, — резко заметила маркиза. — Я испытываю жалость и презрение к этим скользким созданиям, жаждущим жениться на женщине из-за ее богатства.
— Я уверен, что вы сможете держать их на почтительном расстоянии, — со смехом произнес лорд Мельбурн.
— А я полагала, что это — твоя забота, как опекуна, — бросила бабушка, — ты меня не проведешь, Кавалер! Я прекрасно понимаю, что ты не потерпишь, чтобы у твоих границ сидел сосед, которого ты не выносишь.
— Бабушка, вы настолько проницательны, что становитесь опасны, — сказал милорд. — Буду с вами откровенен и признаюсь, что такая мысль приходила мне в голову.
— Я полагаю, ты сам-то не помышляешь о том, чтобы жениться на этой девушке? — спросила маркиза, бросив хитрый взгляд на внука. — Я уже давно подумываю, что тебе надо бы остепениться. Эта черноволосая кокетка, леди Ромейн Рамси, которая называет себя твоей кузиной, придерживается того же мнения.
— Хоть что-нибудь способно ускользнуть от вас, бабушка? — с улыбкой спросил лорд Мельбурн. — Уверяю, что после того, как неистовствовала Кларинда, узнав, что я осмелился предложить себя в качестве ее опекуна, я, даже если бы и хотел, слишком напуган, чтобы предложить ей себя в каком бы то ни было ином качестве.
— Ладно, по крайней мере, в одном я уверена, — убежденно произнесла маркиза. — Если эта зеленая девчонка способна устоять перед твоим всеми восхваляемым обаянием, если она не стремится вонзить в тебя свои коготки, как этого желают все те пустоголовые создания, которые носятся за тобой, словно стадо овец, тогда она должна быть необыкновенной девушкой.
— Совершенно необыкновенной, и вы сами это увидите, — сказал лорд Мельбурн, и тотчас же открылась дверь и дворецкий торжественно объявил:
— Мисс Кларинда Вернон, милорд.
Глава VIII
— Определенно, вы имеете успех! — заметила вдовствующая маркиза, входя вместе с Клариндой в зал Мельбурн Хауза и обнаруживая обилие цветов, ожидающее их.
Букетами и корзинами были уставлены все столы, кроме того, цветы стояли на полу вдоль стен. Воздух был насыщен их благоуханием, а карточки, прикрепленные к цветам, казалось, все были украшены гербами.