[140]. Кроме того, в интерпретации неоязычников христианство предстает как антинациональная сила, враждебная духу русского народа и утвердившаяся на Руси путем насилия. Вот что писал один из высокопоставленных инглингов отец Владимир: «Цель проповедников, особенно после объявления Христианства государственной религией в Восточной Римской (Византийской) Империи, была совсем другая. Учение Христианство создано иудеем Савлом (позже объявившим себя апостолом Павлом) для расшатывания древних устоев и отречения от Веры Предков. Расширение влияния на умы людей, порабощение народов и собственное обогащение за чужой счет, хотя при этом они говорили, что все богатства идут на строительство Церкви Христовой». При этом «уничтожались не только русские люди, исповедывающие Ведическую веру или доведический Инглиизм, но и по-своему толковавшие христианское учение. Совершенно не хочется обвинять в злодеяниях простых прихожан РПЦ, искренне верующих в Иисуса Христа. Но иерархи РПЦ стараются воспитать в своих прихожанах нетерпимость к иноверцам и язычникам»[141]. В листовках инглингов встречаются и более радикальные формулировки: «Крещение народа в христианскую веру проводилось насильственно, огнем и мечем. Ибо русским людям было непонятно, почему они должны изучать историю еврейского народа, верить еврейским пророкам, Богу Израиля и его посланнику Иисусу Христу, и в то же время должны были забыть Своего Бога, Свет Мудрости своих предков, сменить Свободу на рабское поклонение. Почему Своя Славянская Духовная культура неверная, дьявольская, а Чужеродная еврейская духовная культура – истинно верная, божественная? К кому обращались Иоанн Креститель, Иисус Христос со словами: «Покайтесь, грешники, ибо приблизилось Царствие Небесное»? Они обращались к евреям, погрязшим в грехах. Но никто из них не пришел и не сказал: славяне, покайтесь, росичи, покайтесь, руссичи, покайтесь, рассены, покайтесь. Ибо не было греха на народе славянском, и не в чем было им каяться»[142].
Политические мотивы в инглиизме (во всяком случае, в публичных выступлениях его адептов) если не отсутствуют, то особенно не акцентируются и теряются за общими фразами о величии Расы и Рода. Тем не менее в 1994 г. А. Хиневич баллотировался в Думу Омска (правда, неудачно)[143]. Довольно тесные контакты Инглиистическая церковь поддерживает с региональным отделением РНЕ; баркашовцы, в частности, обеспечивают безопасность и поддерживают порядок во время массовых мероприятий инглингов. Неоднократно адепты отца Александра выражали благодарность в адрес бабуринского РОСа. Между тем, с местными властями взаимоотношения инглингов складываются не лучшим образом. С 1997 г. тянется конфликт общины с мэрией Омска, которая, обвинив инглингов в использовании свастики и национализме, попыталась аннулировать договор аренды здания, где разместился Храм Мудрости Перуна[144]. Инглиистическая церковь, в свою очередь, обратилась со встречными исками, усмотрев в действиях городского самоуправления признаки нарушения законодательства о свободе совести. Осложняет жизнь инглиистической общины и близкая к областной администрации региональная организация Российского общенародного движения, которая одним из приоритетов своей политики избрала противодействие «тоталитарным сектам» и «деструктивным культам».
При всей специфике вероучения и социальной практики Древнерусской Инглиистической церкви она может рассматриваться как типичный пример неоязычества, которому присущи следующие основные черты.
– Древние представления о мире, хранителями которых провозглашают себя адепты неоязычества, трактуются ими как строго структурированная система высших знаний, превосходящая и религиозный догматизм, и материалистическую ограниченность современной науки, но в то же время гармонично синтезирующая элементы веры и научного мышления (что в реальности обычно оборачивается откровенным иррационализмом и эклектикой).
– Неоязыческие тексты и доктрины отличаются, с одной стороны, наукообразием, широким привлечением понятий, идей и достижений современной науки и техники, псевдорациональной трактовкой фольклорных сюжетов и мифологем. С другой стороны, утверждается, что овладение мудростью предков открывает перед адептом сверхчеловеческую перспективу, преобразует его природу и трансформирует в человекобога, а потому неоязычество проникнуто духом мистицизма и магии.
– Соответственно языческое знание преподносится неоязычниками как тайное, ориентирующееся на избранных, посвященных. Подчеркивается прямая преемственность неоязыческих общин (возникающих на наших глазах) с некими глубоко законспирированными, с жесткой организацией, союзами древних волхвов, не исчезнувших с христианизацией.
– В построениях неоязычников, помимо символики и образов национальной традиции, активно используются фрагменты классических оккультно-эзотерических систем типа гностицизма, Каббалы, теософии и т. п.
– Не менее активно в неоязыческие откровения включаются образы и мотивы жанра фэнтези и весь джентльменский набор современного технократического мифотворчества (палеоконтакт, космические пришельцы, летающие тарелки и пр.)
– Неоязыческая идеология отличается внутренней антиномичностью: с одной стороны, неоязычество склоняется к национализму, к культу исключительного величия своего народа, и в то же время оно утверждает универсальность древнего суперзнания, постулирует существование некой исходной «тайной доктрины», положенной в основу всех известных духовных учений. В связи с этим неоязычество свободно вводит в свои построения фрагменты самых разных «чужеродных» традиций.
– В то же время неоязычество открыто противостоит историческим мировым религиям, хотя одновременно берет на вооружение многое из их догматики, культовой практики и т. д.
– Неоязычество представляет собой наиболее политизированное крыло «новых религиозных движений», и даже поначалу принципиально аполитичные объединения сторонников возрождения «славного прошлого» со временем начинают использоваться определенными политическими силами.
Можно выделить по крайней мере две основные разновидности неоязычества. Во-первых, оно существует как форма пробуждения этнического самосознания народов и их национально-освободительного движения в период становления национальной государственности. Правда, в этом случае приставка «нео» выглядит не вполне корректно: как правило, подобные народы были достаточно поверхностно затронуты влиянием мировых религий и в значительной степени сохранили свои традиционные верования и культы. Во-вторых, неоязычество может служить своеобразным способом реализации эскапистско-утопических настроений, связанных как с архетипичным мотивом «мифологического прошлого», так и с известным с античных времен синдромом пресыщенности цивилизацией, порождающей образ «благородного дикаря-язычника» и «святомудрого предка». Второй вариант свойствен, скорее, обществу, где собственная «языческая» традиция уже подверглась основательной «коррозии», а потому ее «возрождение» оставляет значительно более широкий простор для сугубо личного творчества всякого рода харизматиков и направлено преимущественно на сугубо личное «духовное совершенствование» адепта. Однако в любом случае неоязычество представляет собой не столько попытку восстановить реально существовавшие мифо-ритуальные традиции архаических обществ и даже не возродить в специфической форме религиозное чувство, сколько утвердить вполне обычное оккультно-эзотерическое мировоззрение.
А. В. ГуркоНеоязычество в Беларуси: предпосылки и условия возникновения, организационные формы, перспективы
В 90-х гг. тема появления новых религиозных движений стала едва ли не самой популярной для газетных спекуляций на всем постсоветском пространстве. Попытки классифицировать эти движения на «Круглом столе», проведенном в 1996 г. журналом «Вопросы философии» и посвященном проблемам нетрадиционных религий в современной России, дают основание соотнести с ними явление, именуемое «неоязычество». Следовательно, смысл и содержание этого термина можно определять исходя из термина «язычество», обозначающего разнородные политеистические религии, культы, верования, и определения новых религиозных движений, для которых характерны синкретизм, активное использование средств массовой информации, коммуникаций, апокалиптизм, миссионерство.
Несмотря на то что о неоязычестве говорят и пишут достаточно много, его организационные формы в Беларуси не столь очевидны, как идеология, определяющая их появление. Лишь в последние 3–4 года стало известно о некоторых организациях, действующих на основе этой идеологии, что открывает широкие возможности для будущих исследований. Данная статья не претендует на всеобъемлемость – это попытка рассмотреть причины появления неоязычества в Беларуси.
Как показывает опыт, проблема неоязычества насущна для регионов, где сложившаяся духовная традиция в течение определенного исторического периода подвергалась искусственной трансформации, или подавлению.
Традиционная духовная культура белорусов в значительной степени содержит остатки язычества. В сельских районах элементы языческой практики пронизывают мировоззрение и всю систему жизнедеятельности.
Консервацию этих элементов в бытовой культуре во многом обусловила борьба советской власти, на протяжении всего периода ее существования, с христианским мировоззрением и культурой. В то же время традиционные для Беларуси православие и католичество сохраняли и продолжают сохранять привнесенные из народной культуры языческие черты, что определяет их региональное своеобразие.
Задачи формирования «нового человека» в советском государстве реализовывались в том числе и через альтернативный поиск в духовной сфере. Подспудное рапространение целительских и йоговских методик, внедрение в массовое сознание образов книг И. Ефремова, Е. Парнова, В. Сидорова, Э. Скобелева, исследования экстрасенсорики и наследия Рерихов подготовили почву для возникновения нового языческого мировоззрения, которое заполнило явные пробелы в марксистском мировоззрении.