[227]. По единодушному мнению всех опрошенных нами жрецов, моление в таком случае бесполезно, оно не ведет к очищению от греха и снятию проклятия. Однако в реальности картина оказалась не столь однозначной: если судить по очистительным молениям, которые мы посетили в святилище Дыдрыпш, во время церемонии жрец всегда просит о прощении всех без исключения грехов пришедшей фамилии.
Традиционная религия продолжает играть важную роль в социальной жизни абхазов. Во время семейного моления на ажире 13 января каждого года на родовых и фамильных сходах старейшина-молельщик после совершения жертвоприношения обращается к Богу с просьбой отвести беды, болезни и прочие напасти от всех своих родственников, о том, чтобы род продолжался, размножался и благоденствовал. Затем каждый из членов рода по очереди повторяет эту молитву, отведывает по кусочку печени и сердца жертвенного животного и выпивает стакан священного «чистого» вина. В молениях и общем застолье абхазы начинают принимать участие с раннего возраста, что способствует сохранению и укреплению фамильно-родовых структур.
В условиях постсоветской реальности в Абхазии наблюдается рост авторитета нескольких главных традиционных святилищ и их жрецов. Причина в том, что наряду со своей основной задачей – защитой Абхазии от внешних врагов, главные аныхи продолжают выполнять важную функцию в регулировании социальных отношений внутри абхазского этноса. В прошлом при помощи святилища разрешались конфликты между представителями разных слоев феодального общества, а также между отдельными людьми, родами и фамилиями. В настоящее время аныхи остаются местом очистительной присяги для людей, подозреваемых в совершении преступления, к их помощи могут обратиться жертвы с просьбой покарать обидчиков либо, если те неизвестны, указать на виновных.
Опираясь на авторитет святилища, обвиняемый может не только доказать собственную невиновность, но и спасти свой род от кровной мести. Например, в случае, если совершивший убийство утверждает, что его действия не были преднамеренными и все получилось случайно. Родственники же погибшего настаивают на том, что убийца действовал преднамеренно и его род должен понести наказание. Чтобы выяснить истину, конфликтующие могут обратиться к жрецу и подняться к святилищу. Там подозреваемый, сопровождаемый поручителями из числа друзей и родственников, вслед за жрецом произносит клятву: «Я убил его случайно, если же я сказал неправду и убил его преднамеренно, пусть я не уйду отсюда». Как правило, это убеждает пострадавшую семью в том, что убийство было неумышленным, и позволяет урегулировать конфликт без дальнейшего пролития крови.
Считается, что кара аныхи может принимать самые разные формы в зависимости от обстоятельств дела. Виновный и/или его род могут быть наказаны через десять и даже через сто лет, так что у преступника есть время одуматься, прийти и сознаться в своей вине. Если же он продолжает упорствовать и не желает раскаиваться, то в результате всевозможных бед и напастей, посылаемых сверхъестественными силами, может погибнуть не только он сам, но и вся его семья, и даже весь род[228]. Принцип коллективной ответственности рода за своего члена является одной из характерных черт традиционного абхазского права. Этот же принцип подтверждается в тексте приносимой в святилище клятвы. Подозреваемый в преступлении сначала заявляет о своей невиновности, а потом должен сказать следующую фразу: «Если я виновен, пусть погибну я и моя семья».
Данная в святилище клятва считается священной, ее не позволяется нарушать ни при каких обстоятельствах. Подобное нарушение признается величайшим грехом, кара за который падает на весь род клятвопреступника. У абхазов распространено убеждение, что после принесения ложной клятвы человек может погибнуть на месте, либо кара обрушивается на его близких.
Рассказывая о том, каким образом Бог может наказать виновного, жрец святилища Дыдрыпш особенно подчеркнул то обстоятельство, что первоначально кара может падать на самых достойных и чистых родственников преступника. Таким образом, если человек так и не признает своей вины, то он становится причиной гибели всей своей семьи, рода и фамилии, и лишь затем умирает сам. Моральные страдания от сознания того, что он является причиной несчастий и гибели своих близких, рассматривается как более тяжкое наказание для человека, чем собственная физическая смерть. Поэтому не случайно, что до сих пор у абхазов бытует следующее проклятие: «Чтобы ты жил и все видел», т. е. был живым свидетелем гибели своих родных и близких.
Искренняя вера местных крестьян в могущество аных, в сочетании со свойственной абхазам ответственностью за судьбы близких, в большинстве случаев является достаточной гарантией истинности приносимой присяги. Решиться на ложную клятву, судя по всему, могут лишь немногие. Страх перед могуществом, всеведением и всевидением традиционных аных приводит к тому, что нередко люди, действительно совершившие те преступления, в которых их обвиняют, боятся приносить очистительную клятву в святилище и даже, чтобы избежать этого, признают свою вину[229]. Именно поэтому аныхи довольно часто служат единственным средством предотвращения кровной мести либо ее прекращения.
Несмотря на то что традиционная религия играет очень важную роль в жизни современных абхазов и продолжает оставаться одной из важнейших основ абхазской идентичности, нынешние власти никак не выделяют ее из числа остальных конфессий. Они занимают подчеркнуто уважительную позицию по отношению ко всем имеющимся в стране религиям. Законодательным путем, при помощи специального указа президента Абхазии, была запрещена деятельность только одной секты – Свидетелей Иеговы. В сложившейся политической ситуации, когда новая война в Абхазии весьма вероятна, эта секта, из-за принципиального отказа ее членов брать в руки оружие, рассматривается властями как вражеская агентура. Однако и после запрета иеговисты не подверглись никаким репрессиям и даже активизировали свою деятельность (по оценкам абхазской прессы, в 1998 г. численность этой секты превысила тысячу человек[230]).
Хотя власти Абхазии не предпринимают каких-либо мер по популяризации, тем более по насаждению традиционной абхазской религии, они стремятся использовать в своих целях особенности религиозного сознания людей. Как говорили автору жрецы святилищ Дыдрыпш и Лдзаа, сейчас к помощи сверхъестественных сил аных довольно часто прибегают работники милиции, прокуратуры и суда. В тех случаях, когда правоохранительные органы не в состоянии доказать вину подозреваемого, его посылают в святилище для принесения очистительной присяги; если он поклянется там в своей невиновности, это считается достаточным основанием, чтобы снять обвинения. Естественно, что, хотя в этом плане не существует никаких ограничений по национальному признаку, такая мера применяется только в отношении абхазов, верящих в могущество аных, и не распространяется на представителей других народов.
Абхазские власти обращались за помощью к аныхам не только в связи с отдельными преступлениями, но и когда посчитали сложившуюся в стране криминальную ситуацию критической. Летом 1996 г. к святилищу Дыдрыпш пришло абхазское руководство во главе с президентом В. Г. Ардзинба с просьбой «вразумить людей, чтобы они одумались и не совершали преступлений». Дыдрыпшу было обещано приносить жертвы каждый год, если он «остановит преступность».
Представители нынешнего государственного руководства Абхазии всегда принимают участие в благодарственных молениях за заступничество и поддержку в грузино-абхазской войне. Такие моления проводятся в святилище Дыдрыпш каждый год. Церемонии в других святилищах также обычно приурочиваются к годовщине победы над грузинской армией: именно в этот день, 30 сентября 1996 г., были торжественно возобновлены моления в святилище Лашкендар близ города Ткуарчал (Ткварчели). Через год в тот же день состоялось благодарственное моление в святилище села Моква.
Абхазские руководители явно стремятся не выделять какое-либо из традиционных святилищ и своим присутствием на проводимых церемониях подчеркивают уважительное отношение к каждому из них. Аналогичным образом – присутствием представителей властей на службах и праздниках всех религиозных общин – демонстрируется и равноправие всех существующих в постсоветской Абхазии конфессий.
Несмотря на многие десятилетия господства государственного атеизма, на протяжении всего советского периода большинство абхазов сохранили почитание традиционных святилищ и жрецов. Показательно в этом отношении поведение потомков крестьян, в 1931 г. давших в святилище Дыдрыпш клятву, что никогда не вступят в колхозы, но затем под угрозой жестоких репрессий ее нарушивших. Их дети и внуки со всех концов Абхазии совершали в святилище искупительные жертвоприношения за клятвопреступление предков на протяжении всего советского периода. Этот грех отмаливается до сих пор: на одной из таких церемоний, организованных фамилией Ампар 23 августа 1998 г., нам удалось побывать.
В то же время абхазам совершенно чужд религиозный фанатизм. Слепая вера во что бы то ни было не свойственна современным абхазам. Можно предположить, что часть из них воспринимает моления в традиционных святилищах не как культовую церемонию, а как традицию, идущую от предков, как народный праздник и достойный повод для столь любимого многими массового застолья.
В 1994 г. в Абхазии была принята новая конституция, в которой гарантируется равенство всех граждан, независимо от их «отношения к религии» (статья 12), свободы совести и вероисповедания (статья 14)[231]. Одновременно в статье 18 содержится запрет на «создание и деятельность общественных объединений, партий и движений, цели и действие которых – насильственное изменение конституционного строя, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни»