Иван Бутовский, в то время 20-летний знаменосец Московского мушкетёрского полка, так описывал знакомство наших мужиков с неизвестным им напитком: «Кофе у немцев едва ли не из первых потребностей, и точно так, как у нас сбитень, так у них кофе — напиток народный… Русские солдаты полюбили немецкий кофе, называя его кава. Здесь оно обыкновенно с примесью картофеля и цикория, подслащается сахарною патокою; всё это вместе кладут в большой железный кувшин, наливают водой и кипятят на огне. Таким-то кофе потчевали наших вместо завтрака, поставив по числу людей соответствующее количество кружек; но употребление кружек солдатам не понравилось, они требовали суповую чашку, влив в неё с гущей весь этот взвар и накрошив туда ситного хлеба, хлебали кофе ложками, как щи, многие примешивали туда лук и подправляли солью. Очень довольные этой похлебкой они часто просили изумленных немок подбавить им ещё этой жижицы…»
Между тем, высшее офицерство и генералитет русской армии с кофе были знакомы давно и тесно. «В среду поутру Ея императорское величество с приглашением генерал-лейтенанта князя Багратиона, изволили выезд иметь верхами и между тем кушать под липою кофе» — вполне стандартная запись в придворных журналах тех лет. «Изволили кушать кофе» даже на знаменитом совете русского штаба в Филях, когда решалась судьба Москвы после Бородинской битвы.
В «старой столице», накануне нашествия Наполеона, кстати, насчитывалось уже 11 кофеен — это при том, что Москва, в отличие от Петербурга, традиционно была «чайным», а не «кофейным» городом. Разорившийся по итогам пожара 1812 года купец Иван Бажанов после войны смог поправить свои дела, лишь открыв на Охотном ряду ставшую популярной кофейню, где впоследствии собирались все московские знаменитости — от популярных актёров до будущего отца анархизма Михаила Бакунина…
«Как мусульман в своем раю, с восточной гущей кофе пью» — читаем мы у Пушкина в последней, неизданной главе «Евгения Онегина». В эпоху великого русского поэта заморский кофе у нас стоил в зависимости от сорта. Самым дорогим был поступавший из Аравии «ливанский мокко» по 28–30 руб. за пуд, а самым дешевым бразильский — не более 17 руб. за пуд.
«Напиток до этого времени незнакомый мне…»
На протяжении XIX столетия Россия становится чайной страной, «траву» из Китая повсеместно приучаются пить даже небогатые слои населения. С кофе этого не происходит, весь позапрошлый век он остаётся дорогим элитным напитком. Однако в десятилетия пред Крымской войной импортный кофе появляется даже на Нижегородской ярмарке, главной товарной бирже в самом центре страны. С 1829 по 1860 год продажи кофе здесь выросли десятикратно, а средняя цена, благодаря увеличению импорта, упала с 19 до 10 руб. за пуд.
Ко второй половине XIX века на Нижегородской ярмарке ежегодно продавалось до 12 % всего кофе, импортированного в Россию. Однако страна всё ещё остаётся совсем не кофейной — на душу населения приходится лишь 0,1 фунта (около 40 г) кофе в год. Для сравнения, в Голландии — 11 фунтов, в Германии — 3 фунта, и даже в столь же «чайной» Британии — 1,3 фунта на душу в год.
Кофе в нашей стране продолжает оставаться напитком, неизвестным и недоступным большинству населения. Оперный гений мирового масштаба Фёдор Шаляпин вспоминал, что впервые попробовал кофе в 16 лет, когда начал подрабатывать писцом в суде г. Казани: «Здесь я впервые испытал удовольствие пить кофе — напиток до этого времени незнакомый мне. Давали кофе со сливками по пятаку за стакан. Я получал жалованья 15 рублей и, конечно, не мог наслаждаться кофе каждодневно…»
Зато Лев Толстой в те годы, благодаря имению Ясная Поляна и литературным гонорарам, мог позволить себе «пить молоко с кофе не менее четырех стаканов в день». На исходе XIX века в знаменитой сети булочных-кондитерских московского купца Филиппова стакан кофе с молоком стоил 11 копеек, тогда как бокал пива — от 3 до 5 коп.
В начале XX века в Россию ежегодно импортируется кофе на 5–6 млн. руб. Для сравнения, импорт чая по стоимости тогда был ровно на порядок больше — в среднем 50–60 млн. руб. ежегодно. Постепенно кофейный импорт растёт — в 1912 году импортируют аж 608 000 пудов (9 959 тонн) на 7,931 млн. руб.
Через Петербург поступает в основном бразильский кофе, а через порт Одессы — более дорогой аравийский «мокко». Накануне первой мировой войны почти половина выпитого в России кофе приходила из Бразилии через посредничество германских коммерсантов.
«Кофе я тогда вообще не пил…»
До революции пик кофейного импорта приходится на 1913 год, когда в страну ввезли более 12 тыс. тонн кофе, а стоимость чашки бодрящего напитка в Петербурге снизилась до 2 коп., немногим дороже чая. Начавшаяся мировая война резко обрушила импорт кофе, к тому же с 1915 года правительство ввело повышенные пошлины на импорт роскоши, в т. ч. на кофе. К весне 1917 года чашка бодрящего заморского напитка в Петрограде стоила уже 30 копеек.
Революционные потрясения не обходят стороной и кофе. Как писал в те дни американский журналист Джон Рид: «Согласно официальному сообщению последнего министра продовольствия Временного правительства, кофе закупался во Владивостоке оптом по 2 рубля фунт, а потребитель в Петрограде платил по 13 рублей…»
Последующая гражданская война обрушивает импорт кофе почти до нуля. В 1918 году в контролируемые большевиками центральные регионы страны поступает всего 543 тонны кофе, в 1919 году поступлений нет, в 1920 году в Советскую Россию попадает всего 5 тонн кофе или в 2400 раз меньше, чем в 1913 году!
Показательно, что в годы гражданской войны чай рассматривается правительством Ленина как стратегический товар — создаётся особый чайный комитет, «Центрочай». Кофе такого внимания не удостаивается. Он всё ещё вполне справедливо воспринимается как необязательный элитный напиток, совершенно незнакомый большинству населения.
Зато популярным в те голодные годы становится рецепт кофе из желудей. Плоды дуба очищали от чашечек, резали, сушили на печке, затем запаривали кипятком, после чего вновь сушили и обжаривали на медленном огне. Уже поджаренные жёлуди измельчали в кофемолке, а для запаха добавляли щепотку настоящего кофе…
Кофейные зёрна возвращаются в страну с окончанием гражданской войны и началом НЭПа. Если в 1921 году закуплено всего 46 тонн, то в 1922 году — уже 131 тонна, а в 1924 году — почти 800 тонн. В 1925 г. в СССР импортировано свыше 1400 тонн кофе на сумму почти 6 млн. советских рублей.
Будущий сталинский нарком общепита Анастас Микоян так вспоминал своё неловкое столкновение с кофе в 1921 году в кабинете наркома А.Д. Цурюпы, отвечавшего в ленинском правительства за вопросы продовольствия: «Нам подали кофе и отдельно молоко и несколько прозрачных кусочков лимона. Тут и произошел маленький конфуз. Кофе я тогда вообще не пил. Помню, как-то один раз попробовал чёрный кофе в гостях, но он мне не понравился. А тут вдруг — кофе, молоко и еще неизвестно каким чудом — лимон!.. Я добавил в кофе молока и опустил в чашку ломтик лимона. Молоко сразу свернулось. Я понял, что сделал что-то не то, но, как говорится, вида не подал. Однако Цюрупа заметил мою неловкость и очень мягко спросил у меня, какой я люблю кофе — с молоком или с лимоном. Немножко подчеркнутое им “или” и дало мне понять, в чём я ошибся. Я смутился и ответил, что мне сейчас кофе вообще пить не хочется…»
Не удивительно, что кофе и в мирное время сталинским правительством рассматривался как необязательный предмет роскоши. Тогда как чаю, его закупкам за границей и чайному «импортозамещению» при Сталине всегда уделялось повышенное внимание. С кофе наоборот — в начале 30-х годов, в связи с ростом валютных расходов на индустриализацию, закупки кофе перестают расти и даже сокращаются по сравнению с периодом НЭПа.
В довоенном Советском Союзе кофе продолжает оставаться дорогим напитком — в 1937 году килограмм его зёрен в Москве стоит 10 руб. 90 коп., при наиболее распространённой зарплате в 125–180 руб. В 1940 году СССР импортировал всего 1280 тонн кофейных зёрен, т. е. в 10 раз меньше чем Российская империя накануне Первой мировой войны.
Кофе от Сталина до Брежнева
В годы Великой Отечественной войны кофе оказался среди стратегического сырья, подлежащего строгому нормированию. Натуральным кофе снабжали только лётчиков и в минимальных количествах — 30 г в месяц — всех раненых по строго утверждённому «госпитальному пайку». Другим бойцам кофе не полагался, достаточно взглянуть на объемы снабжения действующей армии. К примеру, накануне перехода в наступление под Сталинградом, наркомат продовольствия за октябрь 1942 года поставил на фронт 688 тонн чая и всего 9,3 тонны натурального кофе.
Все годы войны не видели кофе и в тылу. Только небольшое количество научной и творческой элиты снабжались им централизованно — согласно приказа Народного комиссариата торговли № 170 от 2 июня 1942 года академики и члены-корреспонденты Академии наук, все лауреаты Сталинской премии, а так же народные артисты СССР и союзных республик, помимо полагавшихся по карточкам товаров, получали ещё и 500 г кофе или какао ежемесячно.
Любопытно, что такое нормированное распределение и введение кофе в паёк для всех раненых заставило Советский Союз даже увеличить его закупки по сравнению с довоенным периодом. Всего с 22 июня 1941 года по конец 1945-го СССР импортировал 13 824 тонны натурального кофе на сумму эквивалентную 25 млн. довоенных рублей. Ежегодные закупки кофе во время войны выросли в два раза по сравнению с 1940 годом, а до начала массированных поставок сырья из США большая часть попадавшего в СССР кофе закупалось в Колумбии.
По воспоминаниям участников знаменитого парада Победы в июне 1945 года, всех солдат, которым предстояло промаршировать по Красной площади, в тот день подняли в час ночи и каждому выдали по стакану кофе…
Но кажется это не кофе…?
Небывало высокое для СССР количество кофе — свыше 9 тыс. тонн — закупили в первом мирном 1946 году, зато в следующем закупки упали в 15 раз. И дальше, вплоть до смерти Сталина, объёмы закупок резко колебались — например, в 1950 году импортировали 1,2 тыс. тонн (как и в 1940 году), зато в следующем году закупки выросли пятикратно. После войны и до смерти Сталина кофе закупался в основном в Бразилии, хотя дипломатические отношения между этими странами были разорваны еще в 1947 году.