Одна из таких «ножек», изготовленных по заказу Петра I, и ныне хранится в Эрмитаже. Это самый старинный на Руси зубоврачебный инструмент из дошедших до наших дней. Более того — от императора Петра для нас сохранились даже зубы, вырванные три столетия назад. В знаменитой Кунсткамере, среди прочих диковинных экспонатов, имеется «Реестр зубам, дёрганым императором Петром I» — коллекция из 96 зубов, удалённых лично царём-реформатором в 1721-24 гг. Все зубы именные, тщательно подписанные. Среди пациентов царя присутствуют все сословия — от конюхов и гребцов на галерах до аристократов. Например, имеется зуб княгини Дарьи, жены Александра Меньшикова.
Хранящиеся в Кунсткамере зубы, удалённые Петром I
По воспоминаниям современников, царь Пётр весьма увлекался «зубоврачеванием» и, будучи в Голландии, даже брал уроки у лучших европейских дантистов. Учёба не прошла даром — в петровском зубном «реестре» Кунсткамеры преобладают моляры, т. е. самые труднодоступные, сложные для удаления задние зубы. Несмотря на искривленность их корней, переломов и сколов на большинстве экспонатов «реестра» не отмечено — что наглядно свидетельствует о хорошей подготовке и ловкости коронованного стоматолога. Правда среди зубов, удалённых Петром I, наряду с больными (знакомые, увы, и всем нам пульпит, кариес и т. п.), имеются и вполне здоровые — «козьей ножкой» царь орудовал ловко, но явно не утруждал себя диагностикой.
В отличие от Петра Великого императрица Екатерина Великая «зубоврачеванием» увлекалась только в качестве пациента — её мемуары полны эпизодов с описаниями стоматологических проблем: «Зуб мой разболелся еще сильнее, и я принуждена была лечь в постель. Меня принялась бить такая лихорадка, что я себя не помнила… Десять либо двенадцать дней я пролежала в постели и зубная боль моя возобновлялась ежедневно».
Екатерине II, повелительнице огромной империи, была доступна лучшая медицина той эпохи, но, увы — в плане стоматологии даже ей, элите элит, приходилось довольствоваться лишь самыми простыми, даже варварскими на наш взгляд методами «лечения». В мемуарах царица так описывает своё общение с Германом Бургаве, одним из лучших медиков своего времени: «Я просила его вырвать мне зуб, который не давал мне покою уже четыре или пять месяцев. Он не соглашался, но я решительно настаивала. Наконец он выдернул мне зуб, но в ту минуту как он дергал, изо рту у меня хлынула кровь… Вместе с зубом оторвало часть десны. Меня уложили в постель… Я очень страдала в течение четырех слишком недель».
«Дентисты» и «зубные лекарки»
Века назад даже неограниченная власть с несметными деньгами отнюдь не гарантировали избавления от зубной боли. Поэтому в мемуарах всемогущей императрицы Екатерины II отыщется ещё немало эпизодов с зубными проблемами и пугающими деталями, типа таких: «После нескольких дней боли у меня выпали четыре больших зуба, с каждой челюсти по два крайних…»
Впервые должность «зубного доктора» появилась в штате Зимнего дворца по указанию царя Александра I в первый год XIX в. Будущий победитель Наполеона познакомился со стоматологией еще в юности, в 14 лет ему удалили коренной зуб. Как писал об этом один из придворных: «Александр Павлович по долгом терпении зубной боли решился выдернуть зуб, что совершилось благополучно зубным врачом. Его высочество перенес cиe действие, не произнеся ни малой жалобы, с довольною по летам его твердостию духа, хотя и чувствовал общую боль, в разсуждении что зуб был коренной».
С тех пор Александр I весьма внимательно относился к гигиене полости рта. Сохранившиеся в архивах документы показывают просто огромные траты на различные «зубные эликсиры» и зубные порошки для царя — более 8 тыс. руб. ежегодно, в ту эпоху за эту сумму можно было купить полсотни крепостных мужиков.
Первым штатным зубным врачом русских царей стал француз Карл Август Сосерот. Франция тогда была мировым лидером в области стоматологии, и французский дантист работал в Зимнем дворце даже в разгар наполеоновских войн. С 1823 г. «придворным зубным лекарем» стал итальянец Джузеппе Фонци — на тот момент, вероятно, лучший дантист мира, изобретатель первых зубных протезов из фарфора с металлическими штифтами. Ранее для протезирования зубов обычно использовали зубы умерших людей. Благо наполеоновские войны начала XIX в. давали стоматологам массу подобного материала, который шутники той эпохи прозвали «зубами Аустерлица».
Однако, в эпоху Пушкина услуги дантиста были не всегда доступны даже дворянской верхушке общества. Так в 1818 г. в Петербурге, население которого приближалось к 400 тыс. человек, работало всего 29 дантистов. Явная нехватка стоматологов привела к тому, что 19 марта 1829 г. царь Николай I разрешил женщинам сдавать экзамены на должность зубных врачей. В иных областях медицины женщины смогут получать официальное признание лишь на полстолетия позднее. Первой «зубной лекаркой», сдавшей все полагавшиеся экзамены в императорской Медико-хирургической академии, стала варшавянка Мария Назон.
В том же 1829 г. в России вышел первый фундаментальный учебник по стоматологии — «Дентистика, или зубное искусство о лечении зубных болезней». Его автором стал петербургский врач Алексей Соболев, начинавший свою медицинскую карьеру лекарем гвардейского сапёрного батальона. В ту эпоху знакомый всем нам термин «дантист» чаще писался через Е, как «дентист».
«Зубоврачебная школа» Российской империи
И в середине XIX в. стоматологическая помощь оставалась малодоступной даже дворянству. В 1853 г. на всю Московскую губернию, где тогда проживало более 1,5 млн. человек, числилось аж 16 зубных лекарей. Тогда же в Воронежской губернии с населением более 1,6 млн. чел. официально работал один единственный зубной врач. Не удивительно, что большинство населения страны лечило зубы всё ещё абсолютно по средневековому. Например, в знаменитом Кирило-Белозерском монастыре, по описаниям очевидца 1847 г., некогда установленный святым Кириллом деревянный крест был «сильно изъеденный, в буквальном смысле слова» — верующие паломники считали, что он исцеляет от зубной боли и поколениям грызли древнее дерево.
Уже на исходе XIX в. московская полиция не без труда разоблачила целую шайку китайских жуликов. Они выдавали себя за зубных врачей, знатоков восточной медицины, и «лечили» зубы путём изгнания из них червячков, якобы грызущих зубную кость. Пациентам даже демонстрировали этих червячков — на деле жулики показывали обычных капустных червей, их ловко прятали в инструментах, которыми якобы лечили зубы. Некоторое время эти восточные дантисты-аферисты были очень популярны в «первопристольной» столице.
Почти до конца XIX в. не существовало специальных учебных заведений по подготовке специалистов-стоматологов. Звания зубного врача получали после сдачи официальных экзаменов в Петербургском или Московском университетах. По закону к экзаменам допускался любой, кто мог предъявить «свидетельство об обучении зубоврачебному искусству у известного дантиста не менее 3-х лет».
Лишь в 1882 г. в Петербурге на Литейном проспекте открылась первая в нашей стране «зубоврачебная школа». За первые 10 лет работы она подготовила 219 дантистов — любопытно, что большую часть из них, 135 человек, составляли женщины. Вообще к началу XX в. женщины будут составлять треть всех зубных врачей России, что ярко контрастирует с иным областями медицины, где представительницы прекрасного пола с официальным докторским званием в то время либо отсутствовали вообще, либо составляли подавляющее меньшинство, считанные единицы.
К исходу позапрошлого столетия в Российской империи уже насчитывалось 9 «зубоврачебных школ». Высшее стоматологическое образование в нашей стране возникло в 1885 г., когда на медицинском факультете Московского университета, организовали самостоятельный курс «одонтологии» — и ныне так именуют науку, изучающую строение зубов и челюстей человека.
Но, не смотря на явный прогресс в подготовке зубных врачей и вполне крепкий научный уровень отечественной стоматологии, большинству населения попасть на приём к «зубному лекарю» не грозило. По статистике 1902 г. в Российской империи один стоматолог приходился на 63 тыс. человек!
Отсекали основную массу потенциальных клиентов и цены. Век с лишним назад в провинции европейской России удаление больного зуба стоило около 1 руб., но та же операция с анестезией — уже не менее 5 руб. Фарфоровые и золотые пломбы стоили от 3 руб. Если состоятельные люди могли позволить себе уже вполне продвинутую зубоврачебную помощь, сложное протезирование и т. п., то для большинства населения, крестьян, чей семейный доход не превышал десятков руб. на душу в год, такие расценки делали стоматологию недоступной.
Государственное зубоврачевание
Накануне крушения Российской империи в стране работало менее 5 тыс. профессиональных дантистов — весьма скромная цифра для 180 млн. населения. По статистике 1916 г. в царской армии, после фронтовых мобилизаций насчитывавшей более 8 млн. солдат и офицеров, официально числилось всего 39 врачей-стоматологов.
Революционный потрясения и последовавшая гражданская война остановили тот скромный рост стоматологический помощи, наметившийся с конца XIX в. Новое правительство Ленина в 1918 г. смогло лишь провести национализацию частных зубоврачебных кабинетов и декларировать намеченные цели — обеспечить 1 зубного врача на 10 тыс. городского и 38 тыс. сельского населения.
К счастью для отечественной стоматологии, революция и наука тогда соединились в одном лице — среди самых авторитетных до 1917 г. дантистов, неизменных организаторов всех съездов и общественных объединений стоматологов царской России, был Павел Георгиевич Дауге, одновременно, являвшийся активистом социал-демократического движения и близким знакомым Ленина по дореволюционному подполью. В 1918 г. этот профессиональный революционер и дантист с более чем 30-летней практикой возглавил «зубоврачебную подъсекцию наркомата здравоохранения РСФСР», т. е. стал во главе всей отечественной стоматологии.