Павел Георгиевич Дауге (1869–1946)
Дауге ещё с дореволюционных времён выступал за выделение стоматологии в отдельную отрасль медицины и систематическую организацию зубоврачебной помощи в масштабах страны. Ему удалось привлечь к работе в новых условиях массу старых специалистов, и уже в 1922 г. в Москве был основан Государственный институт зубоврачевания — ныне Московский государственный медико-стоматологический университет, один из главных центров подготовки стоматологов в РФ.
Кстати, Дауге был не единственным профессиональным революционером среди профессиональных стоматологов. В годы Первой мировой войны личному зубному врачу царя Николая II не раз ассистировал стоматолог Аполлон Урушадзе, грузинский дворянин и тоже подпольный социал-демократ. После революции, Урушадзе не только активно поучаствовал в бурной закавказской политике, но и стал пионером использования рентгена в стоматологической диагностике. В 30-40-е гг. минувшего века этот дантист, когда-то протезировавший нижний клык последнего царя, не раз лечил зубы Лаврентия Берия…
Сразу по окончании гражданской войны в нашей стране возник целый ряд стоматологических вузов. Их усилиями уже к концу 20-х годов минувшего века ещё не прошедший индустриализацию СССР начал обгонять царскую империю по числу стоматологов. К 1928 г. в РСФСР и Украинской ССР практиковали 6 тыс. врачей-стоматологов. Любопытно, что почти 20 % из них работали в системе железнодорожного транспорта — т. е. железнодорожники стали первыми в нашей стране, полностью обеспеченными стоматологической помощью.
К 1935 г. в системе государственного здравоохранения Советского Союза насчитывалось уже 11599 дантистов. Рост особенно хорошо заметен в провинции центральной России. Так в Рязанской губернии накануне Первой мировой войны, насчитывалось 25 практикующих дантистов, но к 1940 г. на той же территории их работало уже 113.
В мае 1937 г. в Московском стоматологическом институте (бывшем Государственном институте зубоврачевания) состоялось совещание с участием всех медицинских ведомств СССР — обсудили и приняли план развития стоматологической помощи по всей стране, определивший развитие этой сферы медицины на ближайшие десятилетия. Поэтому, дорогой читатель, кода стоматолог будет мучить Ваш больной зуб — всегда вспоминайте, что 1937 г. в нашей стране был не только годом массовых репрессий…
Зубы от Сталина до Путина
Великая Отечественная война, нарушив все довоенные планы, сказалась и на стоматологии. За два первых военных года объёмы зубоврачебной помощи в СССР сократились в два раза. Особенно резко ухудшилось снабжение стоматологов необходимыми медицинским материалами — до войны их производство в СССР сосредотачивалось в основном в оккупированном Харькове и блокированном Ленинграде.
Лишь с конца 1943 г. началось восстановление прежних объёмов зубоврачебной помощи. И к 1 января 1945 г. в СССР по сравнению с довоенным уровнем работало уже 86 % стоматологических учреждений.
За первое послевоенное десятилетие число стоматологических поликлиник и кабинетов увеличилось по стране почти в три раза. Однако к середине прошлого века на территории РСФСР и в республиках Средней Азии всё еще существовали целые районы, где не было ни одного профессионального стоматолога.
Услуги зубного врача были остро актуальны и для правящей элиты СССР. По воспоминаниям профессора Алексея Дойникова, долгое время работавшего главным стоматологом «кремлёвского» управления Минздрава СССР, всемогущий «отец народов» к 1953 г. сохранил лишь три собственных зуба. Почти все члены Политбюро активно пользовались услугами зубных врачей, до 1956 г. стоматологический кабинет работал прямо в Кремле в здании Оружейной палаты. Из всех советских вождей только Вячеслав Молотов поражал докторов полной сохранностью собственных зубов вплоть до 90-летнего возраста…
Профессиональная зубоврачебная помощь в нашей стране стала по-настоящему общедоступной только при Брежневе — когда с 1961 по 1965 г. число крупных стоматологических поликлиник в стране удвоилось. С точки зрения самых современных технологий эта помощь может показаться далёкой от совершенства, но впервые в истории она стала доступна практически любому.
При этом стоматология, точнее один из её важнейших разделов — протезирование зубов, оставалась единственной сферой медицины, в которой властями СССР были официально разрешены коммерческие отношения. Если по плану 1937 г. всю зубоврачебную помощь собирались перевести на бюджетное финансирование, то вскоре после Великой Отечественной войны Минздрав СССР признал, что у государства для этого не хватит средств — зубное протезирование частично, но вполне официально перевели на «хозрасчёт».
Сохранению коммерческих отношений в этой сфере способствовал и тот факт, что одним из самых распространённых материалов для зубного протезирования тогда являлось золото. Это сегодня золотой зуб выглядит скорее комично, а несколько десятилетий назад он смотрелся не просто обычно, а престижно.
Накануне объявленной Горбачёвым «перестройки», в СССР по официальной статистике частной практикой легально занимались 1122 стоматолога или около 1,5 % от общего количества специалистов в этой сфере. Однако немало стоматологов из государственных медучреждений оказывали платные услуги «на дому», в неофициальном порядке.
Накануне распада СССР один зубной врач приходился примерно на 2 тыс. населения. Крах социализма резко изменил ситуацию в отрасли — к 1995 г. в среднем по России число стоматологов на душу упало в два раза, падение не отмечено лишь в столице. К началу текущего XXI в. Москва потребляла почти 40 % от услуг и продаж в сфере коммерческой стоматологии по всей стране. На втором месте, с большим отставанием шел Петербург — около 9 % таких услуг. Впрочем, здесь уже кончается история отечественной стоматологии и начинается вполне актуальный маркетинг.
Глава 11. История русской пенсии
Рано или поздно о пенсии задумывается любой человек. Тем более, что в России по состоянию на 2020 год проживает свыше 43 млн пенсионеров или 29 % населения. Пенсия сегодня — явление массовое и привычное. Она воспринимается почти как естественное право любого, дожившего до соответствующего возраста.
Последние, мягко говоря, не самые популярные инициативы правительства в области пенсионного обеспечения, подогрели интерес граждан к этому личному праву. Поэтому вспомним, какой была пенсионная система России в прошлом — когда и как в нашей стране появился сам термин «пенсия», где брали деньги русские цари на «пенсион» своим подданным, сколько в стране было пенсионеров в 1812 и 1941 годах, и когда же у нас впервые появилась по-настоящему массовая пенсия…
«И себе от служеб для покоя и прокормления…»
Первым прообразом пенсионной системы на Руси может считаться обычай «кормлений», известный ещё со времён киевских князей и «Русской Правды». До эпохи Ивана Грозного московские властители обеспечивали своих увечных и постаревших вассалов различными синекурами по городам и сёлам. Такие «кормленщики» номинально считались исполняющими обязанности судей или управляющих, но фактически, выражаясь юридическим языком того времени, отставные «бояре и дети боярские сидели по городам и по волостям себе от служеб для покоя и прокормления…»
Минимальный размер такой «пенсии» составлял «по две куры на день», плюс хлеб «что чрево возмёт». Однако, такая «пенсионная система», распространявшаяся в лучшем случае на несколько сотен человек по всей стране, зависела исключительно от личной воли монарха и его приближенных. К тому же порождала на местах массу проблем и злоупотреблений — «чрева» многих «кормленщиков» оказывались почти бездонными.
Поэтому первую «пенсионную реформу» в нашей истории провёл ещё Иван Грозный. Причиной стала не только запутанная система «кормлений», но и появление массового войска — дворянского поместного ополчения. Массовое войско в итоге рождало и значительное количество тех, кто по старости или ранениям «отставился еси от своее службы». По грамотам Ивана Грозного таким отставникам «на прожиток» выдавалась четверть обычного поместья, полагавшегося дворянину на действительной службе.
«Пенсионный вопрос» пришлось решать и первому царю из династии Романовых — завершившаяся Смута оставила без кормильцев массу дворянских вдов и детей. «Били челом Микитинские дочери, сироты девки Ульянка да Оксеньица. За выслугу отца им дано на прожиток девяносто четьи» — типичная запись в царских архивах начала XVII столетия. Упомянутый «Микита», конник из псковских дворян, погиб в боях с казаками атамана Заруцкого — и его дочери получили от государства «на прожиток» 45 гектаров земли.
В 1618 году последовал царский указ, определивший общие принципы, «пенсионного» обеспечения: «Государь царь и великий князь Михайло Федорович всея Руси указал и бояре приговорили: у дворян и у детей боярских, которые побиты и в полон пойманы и которых без вести, поместей их не отнимать и в раздачю их не отдавать, а давать те их поместья женам их и детям…»
Однако для такой щедрости у государства в итоге не хватило «средств» — свободная пахотная земля требовалась для тех, кто находился на действительной службе, и спустя несколько десятилетий семьям погибших эти натуральные пенсии существенно урезали. «А буде которого дворянина, или сына боярского, или иноземца на государеве службе в полках убьют, женам их из поместей их давать на прожиток со ста по двадцати четвертей, а дочерям их со ста по десяти четвертей…» — гласит статья 8 Соборного Уложения 1649 года. То есть вдовам погибших отныне полагалась 20 % от служебного поместья покойного мужа, а дочерям — 10 %.
«Каждый будет снабжен Его Величества милостью…»
При первых Романовых появляется и первая пенсия в привычной нам форме — в виде регулярных выплат наличными деньгами. Изначально они полагались отставным офицерам-иностранцам из «полков нового строя», ведь, в отличие от отечественных дворян, такие отставники не имели земельных поместий. «А которые иноземцы раненые, и впред служеб им служити не мочно, и остатца похотят на Москве, жалованье дается на прожиток, помесечно, до веку их…» — гласил указ царя Алексея Михайловича.