ных тёмными и наоборот. С 1725 г. дипломат Бестужев демонстрировал эти впечатляющие современников фокусы при разных дворах Европы.
При жизни Бестужев как химик запомнился «бестужевскими каплями» – говоря современным языком, тонизирующей пищевой добавкой, повышавшей содержание железа в крови. Некоторое время эти «капли» были популярны и даже считались почти панацеей от всех болезней. Но куда важнее в последующем оказались другие «бестужевские капли» – те капли первого научного опыта по взаимодействию солей металлов с солнечным светом…
В начале XIX в. опыт Бестужева и иных европейских учёных позволил английским и французским энтузиастам-изобретателям соединить древнюю «камеру-обскура» с новейшими достижениями химии. Параллельно в Лондоне и Париже над этим вопросом бились бывший наполеоновский офицер Жозеф Ньепс и учёный-оптик Уильям Тальбот. Триумфатором стал компаньон и ученик Ньепса, французский художник Луи Дагер. Опередив англичан всего на две недели, французы в начале января 1839 г. продемонстрировали первые удачные опыты «дагеротипии» – закрепления полученного в «камере-обскура» изображения на серебряной пластине. Британец Тальбот стал вторым, но в конце того же января 1839 г. он продемонстрировал первые в истории человечества фотоизображения на бумаге. Тогда ещё никто не знал, что именно бумажные фото станут любимой игрушкой человечества до самого начала XXI в., пока их не вытеснит компьютерная «цифра».
«Неумеющий рисовать может снимать…»
Хотя на заре распространения фотографии в Европе доминировал французский способ с металлическими пластинами, но первые фотоснимки, сделанные в России, были получены именно по методу англичанина Тальбота на бумаге, обработанной нитратом серебра. Петербургская Академия наук в те годы внимательно отслеживала все технические новинки – уже в начале 1839 г. с Тальботом познакомился Иосиф Христианович Гамель. Этот родившийся и выросший на берегах Волги русский немец начинал научную карьеру военным врачом в годы нашествия Наполеона, а к моменту знакомства с фотографией был уже академиком, близким к самому царю Николаю I.
Именно Гамель доставил в Россию описания первых фототехнологий из Парижа и Лондона. И 23 мая 1839 г. Петербургская академия наук заслушала отчёт «О гелиографических опытах» и рассмотрела первые российские фото – сними листьев берёзы и черёмухи, цветков одуванчика и липы. Все фотографии, естественно, были не цветные, а «чёрно-белые» – только вместо черного в силу несовершенства первых технологий преобладал красно-коричневый оттенок. Снимки – первые фотоснимки в истории России! – делал Юлий Фрицше, петербургский фармацевт, известный тем, что первым провёл химический анализ кавказских минеральных вод.
Связь России с родоначальниками фототехнологий на этом не кончилась. Сын Жозефа Ньепса – первопроходца «дагеротипии», скончавшегося в 1833 г. и не дожившего до триумфа своих изобретений – поссорился с Луи Дагером, компаньоном покойного отца, пожавшим все лавры. Ньепс-младший, желая подчеркнуть изобретательское первенство Ньепса-старшего, передал архивы отца через русского немца Гамеля в Петербургскую академию наук. С тех пор значительная часть писем и документов о первых в истории человечества фотографических опытах хранится у нас, в архиве РАН.
Удивительно, но фотография – как в Европе, так и в России – стремительно, за считанные месяцы вырвалась из рамок чисто научных опытов и экспериментов. Уже 5 июля того же 1839 г. читатели газеты «Московские ведомости» явно не без удивления рассматривали коммерческую рекламу – в универсальном магазине Карла Беккерса на Кузнецком Мосту принималась подписка на первые в мире фотоаппараты: «Сия машина, изобретенная г-ном Даггером в Париже, посредством коей неумеющий рисовать может снимать всякие виды с удивительной точностью, уже везде известна по многочисленным описаниям во всех газетах и журналах; магазину братьев Беккерс препоручено одному в Москве принимать подписки на сию машину…»
Первые импортные фотоаппараты стоили баснословных денег – 550 руб., не считая «пошлины и провозу из Парижа в Москву». Первые фотоснимки московских улиц были выставлены в витринах магазина Беккерса в октябре 1839 г. и продавались по 50 руб. за штуку. Для сравнения, в той ещё крепостной России живой человек в среднем стоил как три фотографии и в три раза дешевле фотоаппарата.
«Изумительное, непостижимое действие светом!..»
В Петербурге, столице Российской империи первые фотоснимки улиц были сделаны в том же октябре 1839 г. – военный инженер Франц Осипович Терёмин фотографировал Исаакиевский собор. Подполковник Терёмин был сыном обрусевших эмигрантов из Франции – его настоящая фамилия на французском пишется как Theremin, а на русском иногда писалась и как Термен. Наверное многие уже догадались, что Франц Тёремин, автор первого петербургского фото, был предком (а именно прадедом) известного советского изобретателя, пионера электронной музыки Льва Термена.
Одно из первых фотоизображений Исакиевского собора
Это сегодня фотография делается буквально за секунду, требующуюся для нажатия кнопки фотоаппарата или виртуальной клавиши мобильного телефона. Но без малого два столетия назад для производства фотоснимка требовалось до 25 минут! Дальше тоже шло настоящее колдовство, иногда небезопасное для жизни – ведь в первых технологиях фотопечати для проявки и закрепления полученного изображения использовались и ядовитый цианид калия и не менее опасные пары ртути.
Длительность фотографирования привела к тому, что изначально снимали лишь неодушевленные и неподвижные предметы. Фотографировать людей и их лица научились не сразу – ведь малейшее движение губ или моргание глаз в ходе занимавшей долгие минуты съемки приводило к смазыванию и порче полученного изображения. Пионером фотопортретов не только в России, но и в Европе, стал обедневший ярославский дворянин Алексей Фёдорович Греков. Бывший офицер артиллерии к моменту увлечения фотоделом работал в типографии Московского университета. Уже в 1840 г. он, на основе французских опытов Ньепса и Дагера, создал свой фотоаппарат – первый из сконструированных и произведённых в России! – а так же усовершенствовал саму фототехнологию.
Нововведения Грекова позволили не только удешевить фотографии, но и ускорили сам процесс фотоснимка. Теперь желающему запечатлеть своё лицо не требовалась с каменной неподвижностью таращится в объектив едва ли не полчаса – достаточно было потерпеть «всего» пару минут. Для удобства клиентов фотограф изготовил даже специальное кресло с держателем головы. Любопытно, что женщин при фотографировании специально просили избегать белых, голубых и розовых платьев – на первых фото эти цвета давали мутный, некрасивый эффект.
Греков научился «печатать» фото не только на серебряных, но и на латунных или медных пластинах. В итоге сделанные им фотографии – как тогда их чаще называли «дагерротипы» или «светописные рисунки» – стоили уже не 50 руб., а только 8 руб.
В конце 1840 г. французская Академия наук, где всего год назад началась официальная история фотографии, заслушала специальный доклад об изобретениях и успехах московского фотографа. А газета «Московские ведомости» тогда так описывала опыты Грекова: «Мы видели новое доказательство русского ума при новых опытах над магическим дагерротипом… То, что делается по способу французского изобретателя в полчаса и более, наш соотечественник производит в 4 или 5 минут, и по прошествии минут двадцати мы увидели на дощечке снятые перед нашими глазами церкви, дома и множество других предметов с наималейшими подробностями… Нельзя без восхищения видеть это изумительное, непостижимое действие светом!»
Художники против фотографов
Любопытно, что свой фотоаппарат Греков называл «снарядом» – чувствуется прошлого артиллерийского офицера. В июне 1840 г. он открыл в Москве «художественный кабинет», первое фотоателье, где каждый желающий мог заказать свой фотопортрет «величиной с табакерку». Предприятие Грекова было одним из первых такого рода в мире – известно, что чуть раньше, весной 1840 г. первое фотоателье возникло в США, а в Лондоне первое аналогичное заработало только в марте 1841 г.
Алексей Греков стал и первым в России автором книги о фотографии и фотоделе. Именно его перу принадлежит вышедшая в 1841 г. брошюра «Живописец без кисти и без красок, снимающий всякие изображения, портреты, ландшафты и прочее в настоящем их цвете и со всеми оттенками в несколько минут». Здесь надо подчеркнуть один психологический момент, объясняющий, почему же фото столь стремительно набрало популярность. Ранее люди, желающие получить какое-то изображение или свой портрет, зависели от художников – т.е. фактически отдавались на милость другого человека, а теперь же, благодаря новым технологиям, могли рассчитывать на законы природы. Теперь они были уверены – отчасти наивно уверены – что их портрет зависит уже не от воли другого индивидуума, а лишь от объективной и всемогущей природы, повенчанной с научным прогрессом.
Типичный автопортрет фотографа-«дагеротиписта» той эпохи
К тому же фотография, по мере совершенствования технологий, хотя и оставалась дорогой для народных масс, но быстро стала куда дешевле работ профессиональных художников. Любопытно, что живописцы с кистями и красками сразу почувствовали в фотографии конкурента. В самом начале 1840 г. «Художественная газета», печатный рупор Петербургской Академии художества, так писала о фотографии: «Что касается до снимка портретов посредством дагеротипии, то нам это кажется бесполезным… Талант пишет картины лучше, чем солнечный луч».
Добавим, что Петербургская Академия художеств – тогда она официально именовалась «Императорской академией» – была не просто высшей школой изобразительных искусств, фактически это было госучреждение, руководящее всеми процессами в данной области. И лишь через два десятилетия после появления в России первых фото, только в 1860 г., при проведении очередной выставки Академии художеств, маститые живописцы-академики согласились на демонстрацию, помимо картин со скульптурами, и фотографий.