Темпы советской «шампанизации» впечатляют. Уже в 1960 г. в СССР продано 28 млн. литров, в 1970 — 68 млн., в 1980 — 149 млн. Накануне «перестройки» и горбачёвской «антиалкогольной» кампании пик продаж пришёлся на 1985 г. — 219 млн. литров. То есть потребление шампанских вин в стране за неполный век выросло минимум в 100 раз!
Можно, конечно, по-снобистски кривиться — мол «Советское шампанское» это и не шампанское вовсе. Однако при таком подходе игристый напиток будет редок и дорог, как сегодня элитный коньяк, и доступен, как и до революции, всё тем же 2 % населения. Да и сами виноделы Франции, столкнувшись с необходимостью массового производства, отнюдь не страдали снобизмом — в 1975 г. лицензию на усовершенствованную новым поколением советских виноделов технологию Фролова-Багреева купил знаменитый Moet & Chandon, расположенный в Шампани один из крупнейших мировых производителей шампанского.
Но вернёмся к советскому и уже постсоветскому шампанскому. После обвального падения в эпоху «перестройки» и «лихих 90-х», объём продаж шампанского в РФ превысил показатели РСФСР за 1985 г. только к 2003 г. К тому времени, помимо отечественного, на полках магазинов было широко представлено и импортное шампанское. Однако современный «шампанский» импорт в основном относится к немногочисленному дорогому сегменту. Поэтому за весь текущий век доля отечественного игристого вина на рынке РФ не опускалась ниже 90 %. Впрочем, это уже не история, а вполне актуальный маркетинг…
Глава 5. Трава монгольского царя или два первых века истории чая в России
Вероятно, русские купцы и путешественники на Восток могли узнать о чае еще во времена Ордынского ига. Но документальная история русского чая начинается только 5 сентября 1638 года, кода из Томска, тогда главного центра русской колонизации в Сибири, отправилось посольство к монгольскому Алтын-хану. Монгольские царь (архивные документы посольского приказа именуют его именно царём, так же как и монарха Московской Руси) ранее получил от своего русского коллеги по престолу цененные подарки и теперь, следуя щепетильным дипломатическим понятиям того времени, должен был отдариться не менее дорогими.
Потомок чингизидов, некогда правивших огромным государством от Крыма до Кореи, теперь довольствовался только территориями нынешнего запада Монголии, Тувы, Хакассии и Алтая. Поэтому в процессе отбора подарков в Москву возникли некоторые проблемы — русские предпочитали сибирских соболей, универсальную валюту тех лет, и китайский шёлк, но испытывавший финансовые трудности Алтын-хан заменил сотню соболиных шкурок на двести свертков из китайской бумаги с какой-то травой.
Монголам чай был известен как минимум с эпохи китайской династии Сун, когда в начале XII века плененный кочевниками император Хуйцзун, неудачливый правитель, но утончённый даосский философ, создатель чайной церемонии и автор знаменитого в Китае «Трактата о чае», содержался в плену на границе Монголии и Маньчжурии. Считается, что именно при дворе императора Хуйцзуна, современника основателя Москвы Юрия Долгорукого, и возникла та утонченная чайная церемония, которую переняли и поныне практикуют японцы. А с эпохи завоевания всего Китая армиями Чингисхана чай прочно поселился и в монгольской национальной кухне, являясь необходимой растительной добавкой к их исключительно мясомолочному рациону.
Русский посланник, боярский сын из Томска Василий Старков, опасаясь уронить учесть своего государя, долго отказывался принять в дар неизвестное ему «китайское зелье». Но монголы как-то смогли обосновать ценность такого подарка, и почти четыре пуда китайского чая, среди связок соболиных шкур и свёртков с «атласом»-шёлком, вместе с посольством прибыли в Томск. Василий Старков несколько неуверенно объяснил в письменном докладе томскому воеводе боярину Андрею Ромодановскому: «Не знаю, листья ли то какого дерева или травы. Варят их в воде, приливая несколько молока».
Князь Ромодановский был тогда одним из самых ближних бояр первого русского монарха из династии Романовых, уже на следующий 1639 год он возвратился в Москву, доставив ко двору царя Михаила Фёдоровича подарки Алтын-хана, включая и китайский чай. Так напиток, который теперь совершенно неотделим от русского быта, впервые попал в наши края.
Известно, что второй царь из Романовых, Алексей Михайлович, в январе 1665 года, простудившись, лечился заваренным чаем. В конце XVII века чай уже продавался в аптеках Москвы именно как лекарство и тонизирующее средство.
Московский чай из Китая
В 1689 году Россия заключила первый договор с Китаем, из Москвы в Пекин стали отправляться казённые караваны с пушниной, которую меняли на товары Поднебесной, в том числе на чай. Систематическая караванная торговля с самым тогда населенным и богатым государством мира рассматривалась в Москве как важнейший источник дохода государственной казны. Уже к концу царствования Петра I из Китая в Россию ввозилось примерно 3 тысячи пудов (48 тонн) чая ежегодно.
В 1727 году Россия и Китай подписали соглашение о беспошлинной пограничной торговле, которая осуществлялась на современной границе Монголии и Бурятии в городке Кяхта. И за десять следующих лет ввоз чая в Россию вырос на порядок — до 30 тысяч пудов в год.
На протяжении XVIII века масштабы ввоза чая постоянно растут: если в 1749 году чая закупили на 4 тысячи рублей, то в 1780 году уже на 28 тысяч, а в 1792 года на 399 тысяч рублей. К концу столетия чай прочно вошел в быт верхних слоёв русского общества, дворянства и купечества. В начале царствования Александра I самые дорогие сорта чая продавались в России по цене 10–12 рублей ассигнациями за фунт — то есть полкило китайских листьев стоило как две-три крестьянских коровы. По воспоминаниям приближенных, император Александр I ежедневно с утра «кушал чай, всегда зеленый, с густыми сливками и поджаренными гренками и белым хлебом».
Широкие слои народа приучились пить чай сначала в городах Сибири, затем в поселениях Поволжья и Москве. Как писал один очевидцев начала XIX века: «Другие города, строго преданные дедовским обычаям, нескоро знакомились с роскошью, довольствовались сбитнем, отваром мяты, липового цвета или другой какой скромной доморощенной травы с медом. Петербург пробавлялся кофеем, а Москва деятельно пристращалась к чаю».
31 декабря 1821 года выходит императорский указ Александра I «О дозволении производить продажу чая в трактирных разного рода заведениях с 7 часов утра до 12 часов пополудни и держать в ресторациях чай». С этого момента в крупных городах страны, особенно в Москве, начинается настоящий бум чайных и чайного потребления.
В 1840 году в Москве насчитывается уже 46 специализированных чайных магазинов. В 1842 году в Россию ввезено чая 6 миллионов фунтов, т. е. почти две с половиной тысячи тонн. Уже к 1846 году в Москве работает более 200 чайных трактиров, где ежегодно выпивалось 82 тонны чая на сумму более 515 тысяч рублей серебром.
Именно Москва становится проводником и рассадником моды на чай в остальной России, а царствование императора Николая I становится временем, когда чай пьют уже все слои русского населения — от богатейшей аристократии до беднейшего крестьянства. Интересно, что и в личных бумагах Николая I чай фигурирует как необходимый и важнейший элемент быта. «Посадить в Алексеевский равелин, дав бумагу и содержа строго, но снабжая всем, что пожелает, т. е. чаем» — одна из собственноручных записей императора в ходе следствия по делу декабристов.
Это повсеместное увлечение чаем отметил и знаменитый маркиз де Кюстин, самый внимательный недоброжелатель николаевской России: «По-прежнему воняет кислой капустой и смолой. В этом закутке, душном и темном, поскольку двери в нем низкие, а окошки не больше чердачных, вижу я старуху, разливающую чай четырем-пяти бородатым крестьянам, которые одеты в бараньи шубы мехом внутрь; люди эти, по преимуществу низкорослые, сидят за столом; их меховые шубы выглядят на каждом по-разному, у них есть свой стиль, но гораздо больше от них вони… На столе сверкает медный самовар и заварочный чайник. Чай и здесь такой же хороший, умело заваренный… Это всего лишь один из тысячи контрастов, поражающих путешественника на каждом шагу… Русские, даже самые бедные, имеют дома чайник и медный самовар и по утрам и вечерам пьют чай в кругу семьи… Деревенская простота жилища образует разительный контраст с изящным и тонким напитком, который в нем пьют».
Для утонченного парижского аристократа, ученика Талейрана и приятеля Гёте, чай всё ещё оставался элитным напитком, а в нелюбимой им России его хлестали даже крестьяне в так оскорбивших нос маркиза овчинных тулупах.
Заметим, что русские крестьяне в описании французского маркиза пьют чай из самовара. Этот довольно сложный для того технологического уровня «прибор» в России впервые появляется на Урале в середине XVIII века, а в 1778 году в Туле оружейники Иван и Назар Лисицыны в свободное от производства армейских ружей время начинают регулярно делать медные самовары. К 1850-му году в Туле работает уже 28 самоварных фабрик, общий выпуск самоваров достигает 120 тысяч штук в год.
Чайный тракт
Чай прочно входит не только в быт, но и русский фольклор. Владимир Даль, среди прочих пословиц и поговорок, записывает и такую: «Кяхтинский чай, да муромский калач, — полдничает богач».
Чай именно кяхтинский, т. е. из Кяхты, городка на границе с Монголией, входившей тогда в состав китайской империи, где шла русско-китайская торговля. Сейчас Кяхта это небольшой райцентр в Бурятии, а тогда это был очень большой по меркам той Сибири город, именовавшийся то «Москвой на Востоке», то «Столицей чая» или «Городом миллионеров». В 1854 году в Кяхте торговало 58 русских купеческих домов с общим оборотом свыше 10 миллионов рублей серебром, в этом году чрез Кяхту из Китая в Россию было ввезено почти 300 тысяч пудов (почти 5 тысяч тонн) чая. Собираемые в Кяхте пошлины давали в разные годы от 20 до почти 40 % всех таможенных сборов Российской империи.