Elihu Root (1845–1937)
В июле-августе 1917 г. из Вашингтона перевели сначала 75 млн. долл., затем ещё 100 млн. Это было куда меньше, чем надеялось Временное правительство, но в разы больше, чем на тот момент предоставляли иные зарубежные кредиторы из числа российских союзников по Первой мировой войне.
Любопытно, что 75 млн. долл., экстренно выделенных в июле 1917 г., предназначались для финансирования русских войск и флота в Финляндии. Рубль к тому времени заметно обесценился, и у Временного правительства не было валюты, чтобы и дальше покупать лояльность финнов. Министрам Керенского пришлось объяснять американцам, что без их долларовых кредитов придётся вводить принудительный курс рубля к финской марке, а такая мера «могла бы вызвать в Финляндии восстание».
В общей сложности США выдали Временному правительству кредитов на 325 млн. долл. Это составило лишь 5 % от суммы займов, которые к тому времени получили от Вашингтона другие союзники – Париж, Рим и Лондон. Притом самый крупный транш, он же последний, американцы предоставили Временному правительству 1 ноября 1917 г., за неделю до свержения Керенского большевиками.
«Великобритания протягивает руку Временному правительству…»
«Великобритания протягивает руку Временному правительству, убежденная, что это правительство, верное обязательствам, сделает всё возможное для доведения войны до победного конца…» – это ключевая фраза в выступлении британского посла Дж. Бьюкенена в Петрограде 24 марта 1917 г.
George William Buchanan (1854–1924)
В тот день Лондон официально признал новое правительство, возникшее в России после февральского крушения монархии. Британский посол много говорил о «новой эре прогресса и славы демократической России», но фраза про обязательства и «войну до победного конца» была определяющей. В разгар мирового конфликта Британская империя равнодушно отнеслась к судьбе Николая II (двоюродного брата английского короля Георга V), однако крайне чувствительно воспринимала даже тень мысли о том, что Россия может выйти из войны или ослабить давление на Германию. В свою очередь, для нашей страны крупнейшая колониальная империя планеты была важна, как главный кредитор – именно Англия с началом Первой мировой стала для России основным источником военных кредитов.
До февральской революции на долю Лондона приходилось свыше 70 % всех полученных за рубежом военных займов. Временное правительство рассчитывало, что Британия продолжит финансовую поддержку России, тем более, совсем недавно, в январе 1917 г. на общей конференции всех союзников (русских, англичан, французов и итальянцев) в Петрограде, лорд Милнер, один из ключевых представителей британского кабинета министров, подписал протокол с обещанием новых кредитов.
Но в реальности, сразу после февраля Лондон резко приостановил кредитование «демократической России». Уже в марте 1917 г. российские военные представители сообщали из столицы Британии, что англичане тормозят выполнение кредитных контрактов по поставкам оружия «в связи с неопределенностью дальнейших отношений». В апреле Министерство торговли и промышленности Временного правительства констатировало, что англичане «совершенно прекратили размещение всех заказов на всякое оплачиваемое в счёт займов оборудование для России». Британские кредиты за май 1917 г. составили лишь 10 % от того, что получило царское правительства в январе и феврале того года.
Правительство Керенского наивно рассчитывало компенсировать недостаток британских кредитов займами в США – мол, демократы помогут демократам. Но Вашингтон не спешил сменять Лондон на посту главного кредитора России. И с июня 1917 г. «временным» министрам пришлось почти униженно выпрашивать у англичан новые займы – просили эквивалент в британских фунтах и японских иенах по 250 млн. руб. ежемесячно (один день войны для русской армии тогда стоил около 55 млн. руб.). При этом «временные» МИД и Минфин на переговорах с англичанами умудрялись давать разные цифры и даже дезавуировать документы друг друга.
Всё лето Лондон перечислял примерно десятую часть того, что просили «временные» министры. В августе Керенский не сдержался и почти открыто поссорился с британским послом. «Если вы намерены торговаться, и не хотите помогать России, то вам лучше сказать об этом сразу…» – слова председателя Временного правительства звучали на грани дипломатической учтивости. Посол Бьюкенен невозмутимо улыбался, но в конфиденциальных донесениях своим лордам был предельно откровенен: «Перспективы в высшей степени неутешительны, и лично я потерял всякую надежду на успешное русское наступление…»
В Лондоне сочли рискованным кредитовать Россию Керенского в прежних объёмах. Как сформулировал лорд Милнер, secretary of State for War (госсекретарь по войне) британского кабинета министров: «Нет достаточной уверенности в том, что эти ресурсы достигнут своего конечного назначения и будут своевременно использованы на фронте».
В итоге с 1 марта по 1 ноября 1917 г. Временное правительство получило от Англии кредитов в сумме, эквивалентной 408 млн. руб. – примерно на неделю войны или в пять раз меньше, чем за сопоставимое количество времени получало царское правительство.
Русско-японские финансы в годы Первой мировой войны
Накануне 1914 г. «Страна восходящего солнца» рассматривалась в России как один из опаснейших потенциальных противников. На Дальнем Востоке деятельно готовились к реваншу за поражения 1904-05 гг. – строили современные крепости, офицеры изучали японский язык и т. п. Всё изменила мировая война. Япония, желая захватить германские колонии в Китае, вдруг стала союзником, а в следующие годы и безальтернативным экономическим партнёром России.
Мировая война сразу выявила слабости отечественной промышленности, а Япония, в отличие от других союзников, отдёленных фронтами или германскими подлодками в водах Атлантики, оказалась слишком близка к нашим берегам. В Токио сходу полетели огромные военные заказы – сражающаяся Россия покупала у японцев всё, от современной тяжёлой артиллерии до сотен тысяч старых винтовок и примитивных топоров с лопатами. Среди прочего у бывших врагов даже выкупили ряд боевых кораблей, доставшихся японцам по итогам неудачной для нас войны 1904-05 гг. – в том числе знаменитый крейсер «Варяг». За старые самурайские трофеи заплатили более 15 млн. ещё полновесных царских рублей.
Японцы в обмен на необходимые поставки требовали у Петербурга политические и экономические уступки в китайской Маньчжурии и даже предлагали обменять север Сахалина на 300 тыс. винтовок… Изначально все военные заказы в Японии оплачивались за счёт кредитов, предоставленных царскому правительству Англией. Платили через лондонское отделение Yokohama Specie Bank. Однако уже весной 1915 г., в разгар поражений на германском фронте, России пришлось просить кредиты непосредственно у японских банкиров. Те соглашались дать взаймы 50–60 млн. иен (в начале мировой войны 1 иена стоила ровно 1 руб.), но под залог золота и 7 % годовых. Переговоры длились долго, только к январю 1916 г. царский Минфин смог продавить японских банкиров на 6 %.
Итиро Мотоно (1862–1918), с 1906 по 1916 гг. посол в царской России, затем глава МИД Японии
Почти сразу Петербург попросил Токио о новом займе, уже на 315 млн. иен. Японцы потребовали гарантий со стороны Англии и Франции – Россия, как суверенная держава на такое не пошла. «Грандиозный» по словам токийских газет, невиданный ранее на японском финансовом рынке заём не состоялся. Лишь к февралю 1917 г., буквально накануне революции, в ходе сложных переговоров достигли соглашения о займе на 100 млн. иен. Его пришлось брать уже фактически под 8 % годовых. Однако военное ведомство России, остро нуждаясь в японских поставках, тут же обратилось в царские МИД и Минфин с требованием добыть в Токио ещё один кредит «на сумму не менее 200 млн.»
Февральская революция временно затормозила переговоры с японскими банкирами, но как сообщало русское посольство из Токио: «Они получают столь крупную выгоду, что сомневаться в их готовности продолжать при первой возможности эти отношения едва ли есть основания…» Действительно, щедрая оплата военных поставок и вообще крайне выгодная для Японии конъюнктура мирового рынка за те годы позволили Токио не только расплатиться со всеми внешними долгами, но даже почти сравнять свой золотой запас с российским.
К осени 1917 г. японские банкиры согласились предоставить новый заём Временному правительству. Из первого транша в 66 млн. иен почти треть сразу осталась в Японии, пойдя на погашение прежних кредитов ещё царской России.
Показательно, что Василий Крупенский, наш посол в Токио, требовал прекратить размещать в Японии военные заказы и брать кредиты – они не только обогащали «Страну восходящего солнца», но и развивали её военную промышленность, делая японцев всё более опасным соседом. «Условия кредитов будут становиться обременительнее, и скоро мы дойдем до такого положения, когда нам останется лишь подписываться под продиктованным японской стороной… Они со временем примут опасный характер» – доказывал посол.
Однако в условиях мировой войны Временное правительство не могло отказаться от японских поставок и денег. Очередное соглашение о кредите в 50 млн. иен в Токио подписали 8 ноября 1917 г., за несколько часов до прихода телеграмм о новой революции в России.
«Полное недоверие итальянцев к России…»
Италия стала участником Первой мировой войны позже иных держав Европы – весной 1915 г. В те дни Россия терпела поражения и возникновение итальянского фронта стало единственной помощью западных союзников – итальянцы оттянули на себя часть австрийских дивизий. Армия наследников античного Рима не отличалась высокой боеспособностью, но промышленность Италии занимала вполне серьёзные позиции. Например, итальянцы производили на порядок больше автомобилей, чем царская Россия.
Первая экономическая сделка Рима и Петербурга с началом войны оказалась не слишком удачна – уже в 1915 г. Россия, остро нуждавшаяся в оружии, закупила в Италии полмиллиона устаревших винтовок. Это было куда больше, чем поставили тогда нам англичане и французы, но итальянские ружья оказались слишком уж стары. Возник даже дипломатический скандал, когда генерал Жилинский, представлявший Россию в союзном совете, прямо указал начальнику итальянского Генштаба, что этими винтовками «нельзя вооружить солдат, посылаемых на фронт».