Власти Китая очень жестко ограничили контакты своих мусульман с зарубежными единоверцами – сократили число тех, кому разрешается отправляться на хадж в Мекку (теперь туда из Китая могут отправиться только люди весьма пожилого возраста), фактически вычистили всех граждан КНР, кто получил исламское религиозное образование за границей. Любопытный факт – лицу, получившему разрешение на хадж в Мекку, партийные власти СУАР официально предлагают заменить паломничество на бесплатную экскурсию в Пекин…
Естественно, власти КНР дополнительно перебросили в СУАР несколько армейских дивизий и существенно увеличили численность органов безопасности в регионе. В некоторых районах СУАР в период волнений или обострения межэтнической обстановки численность китайских солдат и полицейских даже превышал численность местного уйгурского населения. За несколько лет спецслужбы Китая арестовали, убили или вынудили бежать за границу наиболее активных лидеров сепаратистов и исламистов. По утверждениям уйгурских оппозиционеров, действующих за пределами Китая, спецслужбы КНР в лучших традициях агентурной работы создали и целую сеть подконтрольного им уйгурского подполья, провоцируя расколы в среде сепаратистов и невыгодные для них акции.
С 1999 года началось снижение интенсивности антикитайских выступлений уйгуров, особенно в их крайних формах. По итогам 2005 года китайские власти с удовлетворением констатировали, что за этот год на территории СУАР не произошло ни одного теракта.
Здесь явно сказалось сочетание самых жестких мер властей со стремительным улучшением социально-экономической жизни в Китае именно в эти годы. Впечатляющий рост китайской экономики, при всех его издержках, благотворно сказался и на Синьцзяне. К началу XXI века СУАР перестал считаться слаборазвитым и бедным регионом. В списке из 31 провинции и автономных образований Китая родина уйгуров стоит на двенадцатом месте по уровню ВВП на душу населения. Пекин активно способствует росту благосостояния СУАР – свободная экономическая зона и торговля со странами СНГ превратила Урумчи и другие города региона в процветающие центры промышленности и коммерции.
Здесь наиболее наглядно проявляется отличие китайской и российской борьбы с исламским сепаратизмом – в Китае, вместо прямых бюджетных вливаний и поощрения местного ислама, предпочли реальный рост экономики проблемного региона в сочетании с весьма жёстким контролем над этой религией.
Рост экономики и соответственно международного влияния Китая обеспечил и политическую изоляцию уйгурских сепаратистов. Все 90-е годы различные политические организации уйгуров беспрепятственно и практически открыто действовали в азиатских республиках бывшего СССР. Местные уйгурские диаспоры и слабость местной государственности дали уйгурским сепаратистам надёжную и удобную базу возле границ КНР. Подполью Синьцзяна удалось провести здесь целый ряд покушений на китайских дипломатов и экспроприаций китайских бизнесменов. Например, в 2000 году в столице Киргизии убили несколько китайских чиновников и сотрудничавшего с китайскими властями руководителя уйгурской общины. В том же году в центре Алма-Аты вооруженные автоматами уйгуры из Синьцзяна успешно грабили банки и устроили целый бой с полицией и военными Казахстана. В 2002 г. в Бишкеке члены подпольной «Организации освобождения Восточного Туркестана» застрелили консула КНР.
Но уже к началу XXI века ситуация кардинально поменялась – власти Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Киргизии и Туркмении не только укрепили свой полицейский аппарат, но и всё больше следуют в фарватере Пекина, от которого во многом зависит их экономические и политические благополучие. К тому же их интересы и цели КНР в борьбе с исламистским подпольем полностью совпадают. Как следствие, за последнее десятилетие во всех этих республиках прошло немало судебных процессов разной степени закрытости против уйгурских организаций и активистов. В итоге синьцзянские оппозиционеры на территории постсоветской Средней Азии оказались загнаны в столь же глубокое и безнадёжное подполье, как и в самом Китае.
Взаимный тупик
Тем не менее, все очевидные успехи экономики и борьбы с сепаратизмом, не могут снять существующее объективно этническое напряжение между ханьцами и уйгурами. Организационная структура сопротивления разгромлена или вытеснена за пределы Китая. Но демографическое давление китайцев и отчётливое отчуждение двух народов постоянно провоцируют этнические взрывы на территории Синьцзяна.
Как правило, они происходят в виде спонтанных погромов и массовых драк китайского и уйгурского населения. В статистику и СМИ попадают только совсем уж массовые и жестокие происшествия, а подавляющее большинство таких стычек остаётся незамеченным, становясь перманентным признаком местного быта. Однако заметить эту сторону сосуществования совсем не сложно, немного пожив в районах соседства ханьцев с уйгурами.
Китайцы на родине в быту обычно уступчивы и лишены показной агрессивности. На этом фоне уйгуры занимают нишу, вполне идентичную роли кавказцев в современной России. Уйгуры в Китае традиционно брутальны, демонстративно задиристы и за пределами Синьцзяна промышляют в основном в сферах общественного питания и мелкого криминала. Заметно, как китайцы стараются сторонкой тихо обойти компании шумных бородатых уйгуров. Но учащиеся в Китае студенты из Средней Азии порой жаловались мне, что группы китайцев случалось били их без лишних слов в подворотнях, попутав с уйгурами.
Наиболее известным за пределами Китая массовым столкновением в Синьцзяне стали беспорядки в Урумчи 2009 года. В этом конфликте наглядно отразилась вся противоречивая суть межнациональных отношений в этом углу Поднебесной. Поводом стала стычка, произошедшая очень далеко от Синьцзяна – на юге Китая, в богатой и промышленно развитой провинции Гуандун. В уездном центре Шаогуань (по китайским меркам небольшой, всего чуть более трех миллионов жителей) на фабрике Early Light International, крупнейшего в мире производителя детских игрушек, ввели квоту для работников из Синьцзяна. Мероприятие прошло в рамках большой программы китайских властей, по которой с 2008 года 200 тысяч молодых уйгуров привлекались на работу в развитые приморские провинции Китая. Так на фабрике среди 20 тысяч китайцев появилось примерно 800 молодых уйгуров.
Конфликт не заставил себя долго ждать. В силу ограниченности официальной информации, позднее появилось несколько версий, различающихся в зависимости от этнических симпатий источника – то ли уйгуры совершили групповое изнасилование в фабричном общежитии, то ли имели место всего лишь домогательства к работницам-китаянкам. Либо, по версии самих уйгуров, никакого насилия с их стороны не было вообще – просто двух китаянок из общежития испугали брутальные танцы и громкие песни молодых уйгуров, совсем не разговаривавших на местном диалекте китайского.
Ясно одно – в ночь на 26 июня 2009 года в одном из общежитий при фабрике крупнейшего в мире производителя игрушек разгорелась совсем не детская драка между китайцами и уйгурами. Ожесточение и массовость были настолько велики, что для прекращения конфликта потребовалось вмешательство 400 полицейских, а дерущиеся стороны пытались добивать противников даже в машинах скорой помощи. По официальным данным, двое уйгуров были убиты и свыше сотни покалечены.
Сведения, фото и видеокадры массовой драки, дополненные различными слухами, моментально распространились в интернете и соцсетях Китая. Уже чрез несколько дней в Синьцзяне начались демонстрации протеста возмущенных уйгуров. 5 июля 2009 года в столице СУАР Урумчи произошли первые столкновения уйгуров с полицией и местными китайцами. Заметную часть дерущихся с обеих сторон составили студенты Кашгарского педагогического института. По данным китайских властей в ходе драк и погромов за два дня погибло 197 человек (менее полусотни уйгуров, остальные ханьцы) и около двух тысяч ранено.
Силовики КНР действовали жестко и оперативно – в СУАР блокировали интернет, мобильную и телефонную связь, временно закрыли большинство мечетей и, по слухам в среде уйгуров, под шумок физически ликвидировали несколько десятков активистов этнической оппозиции. Арестовано было свыше тысячи погромщиков, уже через четыре месяца первые десять из них были расстреляны по приговору суда. В дальнейшем суды и расстрелы по делу о погромах в Урумчи продолжались, среди казнённых насчитывается и несколько женщины уйгурской национальности.
Показательно, что власти КНР казнили не только уйгуров, но и ряд активных участников беспорядков из этнических китайцев. Был показательно расстрелян один из китайских зачинщиков драки в общежитии игрушечной фабрики в Шаогуань, ставшей детонатором погромов в Синьцзяне, а так же приговорили к смертной казни, как минимум, одного китайца из Урумчи. При этом спецслужбы КНР официально заявили, что главными зачинщиками и руководителями всех беспорядков были законспирированные уйгуры-сепаратисты. Даже в далекой провинции Гуандун с той самой злополучной игрушечной фабрикой, до которой от столицы Синьцзяна чуть меньше чем до Москвы, китайские спецслужбы обнаружили якобы резидента уйгурского подполья, которым объявили повара-уйгура из местного арабского ресторана.
Чтобы закончить с китайско-уйгурскими беспорядками 2009 года, расскажу, как эти столкновения освещались телевидением Поднебесной – благо то лето я провел на северо-западе Китая в городе с большой уйгурской диаспорой и многое наблюдал лично. Два первых дня беспорядков все телеканалы КНР, центральные и местные, показывали действительно страшные кадры окровавленных и плачущих китаянок, пострадавших в Урумчи от уйгуров. После несчастных китаянок телеэкран обычно давал выступления местных синьцзянских партийных чиновников из нацменов, клявшихся в верности КПК и межнациональной дружбе – в своих серых пиджаках по внешнему виду они ничем не отличались от типичных советских начальников из Средней Азии эпохи позднего Брежнева. Но буквально через пару дней репортажи о погромах в Урумчи неожиданно сменились почти столь же пронзительными передачами о закрытии Черкизовского рынка в Москве. Я не шучу! Тему «Черкизона» китайское TV перетирало недели две. Выходили и новостные передачи, и глубокомысленная аналитика о судьбе частной торговли китайскими майками в России. Уйгурские события такого внимания, по понятным причинам, не удостоились.