4-05 гг. началась именно из-за дележа сфер влияния на Корейском полуострове. Российская монархия в той войне потерпела поражение, и Корея на 40 лет стала частью Японии.
«Страна восходящего солнца» тогда почти переработала «Страну утренней свежести» – японцы оказались эффективными и крайне жестокими колонизаторами. К концу 30-х годов XX в., по официальному мнению Токио, корейцев уже не существовало – им всем насильно дали японские имена, японское образование и японское гражданство, превратив в японцев второго сорта.
Для русских, которые много веков не испытывали иностранного гнёта, такой исторический феномен непонятен, а у корейцев он серьёзно деформировал национальную психологию. Отсюда растёт крайний национализм, свойственный в современной Корее и Северу, и Югу.
На зависимое и колониальное прошлое наложился искусственный раздел Кореи в 1945 г., когда США и СССР, согласовывая разгром Японии, разделили полуостров пополам в прямом смысле этого слова линейкой на карте. Даже в случае Восточной и Западной Германии национальный раскол стал крайне болезненным явлением, а ведь между «весси» и «осси» не было гражданской войны с сотнями тысяч погибших. Корея же разделена четырьмя годами самой страшной и кровопролитной войны за все три тысячелетия её истории.
Гражданскую бойню на Корейском полуострове подогрело вмешательство великих держав и прямая военная интервенция США на стороне Юга. Достаточно напомнить, что по официальным данным Вашингтона, американские самолёты сбросили на территорию Кореи в 1950-53 гг. больше бомб, чем на всём Тихоокеанском театре, от Японии до Австралии, в годы Второй мировой войны.
Эта совсем недавняя кровавая история во многом и предопределила текущее положение севера Кореи. Почти болезненный пиетет к собственной независимости веками угнетённой и ныне разделённой нации, плюс столь же нервный антиамериканизм.
Особенности национальной блокады
Впрочем, антиамериканизм имеет здесь не только исторические причины. На юге Корейского полуострова и рядом на островах Японии уже 70 лет располагаются несколько десятков тысяч военнослужащих США. Ежегодно, непосредственно у границ Северной Кореи проходят военные учения американских авиации и флота. С учетом очевидного технического превосходства Штатов над КНДР, американская группировка на таких манёврах вполне достаточна для начала масштабной операции против Пхеньяна.
До 1991 г. противостояние шло в рамках «холодной войны», но после Север Кореи надолго остался один перед лицом превосходящей военной мощи США – союзный СССР распался, Россия на время исчезла с мировой арены, а Китай не сразу набрал достаточную силу, чтобы стать весомым противовесом американской политике в регионе.
В 90-е годы минувшего века все постсоветские страны и бывшие государства советского блока пережили тяжёлый кризис. На севере Кореи он оказался самым тяжелым и даже страшным. При всей нарочитой самостоятельности Пхеньяна, его экономика была достаточно тесно связана с советской – к 1990 г. почти 60 % всего товарооборота КНДР приходилось на СССР. Распад Советского Союза и кризис в РФ привели к тому, что объемы внешнеторговых отношений Северной Кореи с нашей страной упали более чем в десять раз, а общий внешнеторговый оборот КНДР после 1991 г. сократился в три раза.
Здесь мы подходим к еще одной особенности северокорейских гор – хотя они покрывают свыше 80 % страны, в них нет ни нефти, ни газа, ни даже коксующегося угля. Все эти стратегические для современной экономики продукты Северной Корее приходилось и приходится закупать на внешнем рынке.
После 1991 г. покупать их Пхеньяну стало гораздо труднее – во-первых, стало меньше доходов из-за общего кризиса и распада «мировой социалистической системы», во-вторых, с крахом СССР разорвались прежние цепочки и связи с поставщиками, и в-третьих, Северная Корея в полной мере ощутила на себе американскую «финансовую блокаду».
Тут кроется еще одна ключевая особенность северокорейской жизни и экономики – небогатая горная страна со сложным климатом, вынужденная закупать львиную долю наиболее востребованного топлива на внешнем рынке, уже много десятилетий существует в условиях финансовой блокады. Не секрет, что банковский сектор мировой экономики плотно замкнут на США и их западных союзников. Когда после 1991 г. исчез СССР вместе с альтернативной формой международных расчётов для соцстран, КНДР оказалась не в состоянии оплачивать свои внешнеторговые сделки безналичными переводами – власти США жёстко «прессуют» все банки, прикасающиеся к северокорейским деньгам, и мало кто из банкиров на нашей планете рискнёт прогневить Вашингтона ради копеечной корейской прибыли.
Особенности национального кризиса
В итоге внешняя торговля КНДР, и так находившаяся в кризисе, оказалась на грани коллапса. Из-за невозможности международных безналичных расчётов, любая внешнеторговая сделка Северной Кореи из рутинной процедуры превратилась в спецоперацию – бартер, взаимозачёт и «чёрный нал» в международных масштабах, плюс сомнительные банки в китайско-португальском Макао.
К середине 90-х годов прошлого века, когда экономика Северной Кореи уже испытала на себе все прелести постсоветского кризиса (как общие для бывших стран «соцлагеря», так и свои специфические, связанные с американской финансовой блокадой), к ним добавились природные катаклизмы. Из-за рельефа и климата сельское хозяйство и так не было сильной стороной КНДР, но в 1995 г. небывалые дожди смысли не только весь урожай, но даже часть плодородного слоя земли, уязвимого на горных террасах.
Природный катаклизм был действительно чрезвычайным – за неделю выпала почти годовая норма осадков, ливни и вызванные ими горные оползни оставили без домов четверть населения страны, заодно затопив значительную часть угольных шах и тем самым уничтожив энергетику. Страна, и так лишенная нефти, на некоторое время оказалась даже без угля.
Усугубивший экономический кризис природный катаклизм, совпал и с политическим кризисом, когда, лишённые после 1991 г. советского «ядерного зонтика», власти Северной Кореи вполне серьёзно опасались военного воздействия со стороны США и Юга. На фоне «гуманитарных» интервенций в Ираке и Югославии, такие опасения в то десятилетие не выглядели беспочвенными. Так что ко всем указанным выше проблемам добавились чрезвычайные расходы северокорейского государства на армию и атомный проект.
Не удивительно, что в 90-е годы Северная Корея пережила самый жёсткий кризис, среди всех стран бывшего «соцлагеря». Утверждения о миллионах, умерших с голоду, остаются пропагандистской риторикой, но хроническое недоедание в течение ряда лет дало сверхсмертность, по разным оценкам от 250 до 600 тысяч при 22–23 млн населения.
Особенности национальной политики
Почему северокорейских режим не рухнул еще в 90-е годы, вслед за куда более благополучными социалистическими странами? Видимо потому, что, как в том анекдоте, к «культу личности» прилагалась ещё и личность. Точнее, даже две.
Отцом-основателем Северной Кореи стал сын школьного учителя, ныне в официальной северокорейской риторике – «Вечный президент КНДР, Великий вождь товарищ Ким Ир Сен». Можно по-разному относится к этому диктатору, но в юности человек, много лет без страха и надежды выжить партизанивший против японских оккупантов, был, вне сомнения, героем и идеалистом.
Последним из корейских партизан, кого японцы сумели даже не разгромить, а выдавить на территорию СССР был именно Ким. Пять лет, с 1941-го по 1945-й, он провел в нашей стране, и, после десятилетия партизанских схронов, сталинский СССР показался Ким Ир Сену идеалом государства.
С разгромом Японии, осенью 1945 г. 33-летний партизанский атаман в чине советского капитана стал помощником коменданта Пхеньяна. Из всех политических «инвестиций» сталинизма в окружающий мир, он оказался самой устойчивой и долгоиграющей.
При этом формально на Севере Кореи никогда не было однопартийной системы, термин «народно-демократическая» фигурирует в наименовании КНДР не случайно. Это та самая «народная демократия», которую в конце 40-х годов минувшего века придумал Сталин для буферных государств между социализмом и капитализмом. Помимо правящей Трудовой партии Кореи на Севере всегда существовало минимум две партии, зато один бессменный президент и вождь.
Для российского читателя будет понятнее такая аналогия – представьте себе, что белорусский Лукашенко процарствовал почти полвека, будучи не только идеальным «председателем колхоза», но и в прошлом храбрейшим главой всех белорусских партизан. Вот чем-то таким и был Ким Ир Сен для корейцев, за десятилетия превративший свою страну в большой и хорошо вооружённый колхоз. Не случайно, по оценкам западных наблюдателей, до 70-х годов XX в. уровень жизни Севера был куда выше, чем на Юге Кореи.
Еще одна характерная деталь – диктатор Ким Ир Сен на протяжении десятилетий ежедневно перемещался по своей небольшой стране, лично вникая во все сферы и мелочи местной жизни. И к концу 80-х годов прошлого века каждый совершеннолетний гражданин КНДР, хотя бы раз, хотя бы в коллективе, но в живую лично встретился со своим «вождём», а не только наблюдал его на кадрах кинохроники. Одним словом – такая патриархальная диктатура, во главе не с царём, а с председателем колхоза…
Ким-старший умер в 1994 г., и ему наследовал родной сын, два последних десятилетия жизни отца бывший при нём фактическим главой администрации. Именно такая личная преемственность позволила Северной Корее избежать грызни в верхах, неизбежной при смерти вождей и подобной той, что сотрясала политику СССР после Сталина. Ким-сын оказался столь же талантливым диктатором – удержал и власть, и само государство от распада в страшный кризис 90-х годов, да ещё и довёл до успешного финала атомный проект, не смотря на серьёзное внешнее давление и почти полную международную изоляцию.
Свой первый ядерный взрыв Северная Корея провела осенью 2006 г., став самым маленьким государством, настырно пробившимся в клуб ядерных держав. Удивительно, но именно в том же 2006 г. внешнеторговый оборот КНДР впервые превысили докризисный показатель 1991 г., а на момент смерти Кима-сына он уже в два раза превышал лучшие показатели в годы Кима-отца. Корейцы Севера сумели пережить распад «соцлагеря» и приспособиться к финансовой блокаде, умело и осторожно прицепившись к экономике растущего Китая.