Глава 26
Макс перебирал содержимое своего ящика, ища подходящую трубу на замену.
– Думаю, ты, Макс, сейчас говорил о страхе, который меня гнетет. Мне это представлялось немного не так. Но, как уже говорил, я буквально ощущаю пролетающее мимо время. А ты только что подтвердил это на совершенно новом уровне.
– И в чем проблема?
– Ну, раньше было как-то легче. Я тратил много времени на то, что действительно любил. Год работал, потом год путешествовал. Мое расписание определял только я сам. Мне не надо было учитывать в планировании никого, кроме себя.
Я перевел дух и продолжил:
– Но все становится не так просто, когда появляются другие люди, зависящие от тебя. Уже не так легко поверить, что все сложится само собой.
– И дальше что? – повторил Макс.
– И тогда я понял, что мне надо подналечь на работу. Потому что в этом случае у меня будут деньги и я буду ближе к свободе. Вот только теперь вообще не чувствую себя свободным, да и отец из меня получается не такой, каким хочу быть. Я уже не уверен, что все делаю правильно.
Макс пару секунд размышлял, а потом огорошил меня вопросом:
– А ты действительно стараешься изо всех сил?
– В каком плане? В воспитании дочери или в зарабатывании денег? – уточнил я.
– В обоих.
Я кивнул.
– И какой у тебя процент?
Я непонимающе уставился на него.
– Ты сказал, что не уверен, что делаешь все правильно. Так как, ты все делаешь неправильно? Или все-таки частично правильно? И тогда – на сколько процентов?
Я задумался.
– Сам не знаю…
– Нет, назови мне число, – не отставал Макс.
– На восемьдесят процентов.
– Ладно. Тогда, если сто процентов «правильности» означали бы, что каждую минуту каждого дня ты абсолютно, фантастически доволен собой, то насколько ты был бы доволен собой при восьмидесяти процентах «правильности»?
– Не на восемьдесят процентов, – ответил я, улавливая, к чему он клонит.
Он посмотрел на меня и развел руками, словно спрашивая: «И почему же?»
Я улыбнулся:
– Знаешь, когда ты вот так ставишь вопрос, это выглядит довольно абсурдно.
Макс вновь улегся на спину и, готовясь вернуться под раковину, сказал:
– Каждый из нас – незавершенный проект, малыш. Но если ты продолжишь грызть себя из-за тех вещей, в которых пока не достиг совершенства, то трудновато тебе будет не растерять энтузиазм, пытаясь стать лучше.
Глава 27
Максу потребовалось еще несколько минут, но в итоге он сумел приладить новую трубу именно так, как ему хотелось. Закрепив ее хомутом, он выбрался из-под раковины и выпрямился во весь рост, разминая спину. Как раз в этот момент в кухню вошла Эмма.
– Привет, Макс! – воскликнула она. Было совершенно очевидно, что она рада встрече.
– Как дела, малышка? – спросил он ее своим скрипучим голосом.
Она подошла и заключила его в объятия.
– Теперь, когда ты здесь, намного лучше!
– Ну-ну, – скептически проворчал он.
Я наблюдал за Максом и видел, что несмотря на его напускную суровость, ему приятно видеть Эмму.
Она повернулась ко мне:
– У Макса изумительно получается чинить разные вещи.
Я показал на раковину:
– Да, я уже убедился.
– Понять никак не могу, каким образом здесь то и дело что-то ломается, притом что все кажется новехоньким, – заметил Макс.
Эмма улыбнулась:
– Ну а я рада, что ломается. Потому что тогда приезжаешь ты.
Я тоже улыбнулся и подумал: «Трудно сказать, кто тут кому помогает».
– Макс не только вещи ремонтировать мастер, – уточнила тем временем Эмма. – Он и людей отлично чинит.
– Ну да, конечно, – саркастически фыркнул Макс. – Придумала тоже!
Эмма сунула руку в ящик с инструментами и вынула небольшой моток сантехнической уплотнительной ленты. Продемонстрировала ее Максу, посмотрела ему в глаза и многозначительно приподняла брови.
– А я считаю, что именно это ты и делаешь!
Я стоял и смотрел на них, но под конец не выдержал:
– Что-то я вас не пойму!
– Не хочешь ему рассказать? – спросила Эмма Макса.
– Да что там рассказывать-то, – отмахнулся он.
Эмма смешливо фыркнула.
– Ладно, раз Макс настолько недооценивает свое влияние, тогда я сама. Не так давно в наше кафе зашла женщина. У нее тоже были свои трудности. И Макс развернул ее жизнь на сто восемьдесят градусов с помощью вот этого… – Эмма покрутила в воздухе моток ленты.
Я непонимающе переспросил:
– Уплотнительной ленты?
Эмма глянула на Макса.
– Кейси сказала, что ты считаешь Джона недостаточно сведущим, чтобы брать его в помощники. А он с одного взгляда понял, что это такое! Значит, разбирается в инструментах.
Макс чуть смущенно покосился на меня.
– Я просто был не уверен, что ты… – запинаясь, пробормотал он. – Ну, ты ж такой весь в костюмчике, важный. Я не знал, много ли от тебя помощи будет, и вообще, понимаешь ты в этом деле или как…
– Все нормально, Макс, – успокоил я старика. – Наверное, будь на твоем месте, я подумал бы то же самое при виде такого франта… – Набрал воздух и в который раз за этот день объяснил: – Я был на похоронах. Умер мой крестный. В иных случаях так не одеваюсь.
Глава 28
Макс поднял на меня глаза.
– Извини, малыш. Я не знал.
Я пожал плечами.
– Все нормально.
Видно было, что его это не успокоило.
– Все нормально, – повторил я и спросил у Эммы, которая все еще держала в руках моток. – Так какая там вышла история с уплотнительной лентой?
– Как я и сказала, у женщины, которая сюда пришла, были трудности, – стала рассказывать Эмма. – Она объяснила, что замужем и у нее двое детей. Раньше она работала в офисе одной компании, но ушла оттуда, когда у нее родился первый ребенок.
– А в чем была проблема? – спросил я.
– Трудности возникли из-за того, что раньше они с мужем были только вдвоем, – вставил Макс. – А до замужества она и вовсе была сама по себе.
– И в те времена ей было намного легче выкроить время, чтобы заниматься тем, чего хотела она сама, – добавила Эмма. – Потому что не надо было учитывать никого другого.
Макс взмахнул рукой в мою сторону.
– То же самое, о чем ты рассказывал пару минут назад.
– Ну так вот, Макс изменил ее жизнь, – неожиданно закончила Эмма и похлопала Макса по плечу.
Тот пожал плечами.
– У нее большое сердце. Ей хотелось, чтобы всем было хорошо. Ей очень нравилось быть матерью, и в своих детках она души не чаяла. И мужа тоже любила. И поэтому страшно переживала из-за своих «неправильных» чувств.
– Каких именно? – уточнил я.
– А ты что чувствуешь, когда тебе кажется, что что-то идет неправильно? – ответил мне вопросом он.
Я пожал плечами.
– Если это мелочь, то немного расстраиваюсь.
– А если это не такая уж и мелочь? – не отставал он.
– Тогда кажется, будто попал в капкан, из которого необходимо выбраться, – ответил я.
– А когда дела совсем плохи? – наседал Макс. И стоило ему произнести эти слова, как в его мыслях вспыхнуло давнишнее воспоминание. Узенькая койка в холодной, темной комнате сиротского приюта. Одинокая голая лампочка под потолком. Поношенная одежда, висящая на проволочной вешалке, зацепленной за спинку кровати. Он вытолкнул это воспоминание из головы и испытующе посмотрел на меня.
Я опустил глаза, потом нерешительно поднял голову. Наши взгляды встретились.
Макс медленно кивнул.
– Вот так и любому, кто себе не врет, эти чувства в той или иной степени знакомы. Только нам обычно слишком неловко или стыдно кому-нибудь о них рассказывать.
– И тогда он рассказал той женщине об уплотнительной ленте, – снова подала голос Эмма и бросила моток Максу.
Он поймал его и отмотал кусок длиной около полуметра. Лента была эластичной и легко порвалась, когда он сильно потянул.
– Ты знаешь, для чего эту штуку используют в сантехнике? – спросил он меня.
– Ею обматывают резьбу, и соединения плотно изолируются. Чтобы не было протечек.
– Именно. – Макс нагнулся и подобрал с пола часть тяжелой металлической трубы. – Вот есть у тебя эта невероятно прочная, долговечная труба… – Он протянул руку и подобрал другую часть. – А вот у тебя другая невероятно прочная, долговечная труба, которая соединяется с этой.
Макс скрутил два куска вместе.
– И когда кажется, что они идеально подходят друг к другу, хорошо и плотно, и ты пускаешь по трубе воду…
– …Она все равно немного подтекает, – договорил за него я.
– Точно!
Он снова раскрутил трубы, обнажив резьбу.
– Потому что как бы идеально они друг к другу ни подходили, в местах соединения все равно есть крохотные зазоры. Места, где одна труба не может полностью заполнить углубление в другой. И тогда ты берешь эту тоненькую, тянущуюся, совсем вроде бы необязательную ленту и добавляешь ее к соединению…
Макс взял оторванный кусок уплотнительной ленты и накрутил ее на резьбу одной из труб. Затем снова скрутил трубы между собой поверх ленты.
– И когда ты это делаешь, и потом пускаешь по трубе воду…
– …Она не протекает, – подхватил я.
Глава 29
– У меня нет семьи, – пожал плечами Макс. – Я много времени провожу в одиночестве. А когда просто сидишь и смотришь, как мимо тебя движется мир, видишь, как люди что-то делают… Слышишь, как они разговаривают… Или, в некоторых случаях, орут друг на друга… И однажды меня просто осенило.
Он снова поднял первую трубу.
– Не важно, насколько силен этот человек… – Потом поднял другую. – Или этот… – Он указал на место их соединения. – Или насколько идеально они связаны между собой…
– Все равно есть зазоры, – договорил за него я. – Места, где этой связи недостаточно.
Макс согласно наклонил голову.
– Та леди когда-то любила современные танцы. Когда она вернула в свою жизнь занятия танцами – всего один раз в неделю, – это упрочило все ее связи. Уплотнило все соединения.