Выпустить рожденных в клетке животных в дикую природу все равно что кинуть чихуахуа в стаю волков. В последние годы в одном из китайских центров по разведению панд стали пытаться лучше готовить их к жизни на воле. Отдельным матерям разрешают оставаться с детенышами в загонах, напоминающих естественную среду обитания. Люди-служители ходят там в костюмах панд, возят чучела леопардов на колесиках и пытаются таким образом познакомить пандят с хищниками. Эти странные сцены дают богатый материал для фотографий, но Лю Чжи, профессор по сохранению видов из Пекинского университета, назвал попытки реинтродукции «такими же бессмысленными, как снимание штанов, чтобы пернуть»[482].
Доктор Сара Бекселл, специалист по сохранению видов, в послужном списке которой успешные схемы реинтродукции золотистого львиного тамарина и черноногих хорьков, объяснила, почему так происходит: «В местах обитания панд больше нет леопардов. Зато есть более фундаментальные проблемы. Люди не могут учить животных быть животными. Только матери или другие представители того же вида могут выступать учителями». Поскольку эти панды-мамаши тоже были выращены людьми, у них нет или мало опыта жизни в дикой природе и им нечего передать детенышам.
Самая большая проблема – сокращение мест обитания панды, то, что я заметила во время долгой поездки из Чэнду в горы Циньлин, где, как говорят, еще бродят дикие панды. Выезд из города занял несколько часов. Мы миновали многокилометровые горы городского мусора, потом заводы, выбрасывающие цементную пыль над целыми деревнями, как в антиутопическом научно-фантастическом фильме. Наконец, когда мы достигли гор, нас приветствовали огромные плотины. И это было больше десяти лет назад.
Китайское правительство создало около пятидесяти пандовых заповедников. Их представители утверждают, что заметили повышение численности панд – такое большое, что статус панды недавно снизили с «под угрозой» до «уязвимого». Но Кэти Леффлер им не верит. Она говорит, что власти зонировали эти «охраняемые» области, внутри них разрешено фермерство, проложены дороги и даже добываются полезные ископаемые. «Мы настолько высокомерны, что полагаем, будто должны разводить панд и возвращать их в дикую природу, потому что они слишком глупы и сами не справятся, – говорит она. – Если бы мы просто вернули им среду обитания, они бы сделали все сами, как и любой другой вид. В этих животных нет ничего дефективного, что нуждается в исправлении; единственное, что нужно исправить, – это вернуть им их дом».
Сара Бекселл соглашается: «Меня беспокоит, что для защитников дикой природы это такой способ сказать: “Вот, смотрите, мы можем это сделать, мы ученые, и мы исправим эту большую проблему – кризис биоразнообразия, мы можем исправить все, что наш вид натворил, просто реализуя подобные мелкие проекты”. Это способ заявить, что все как бы хорошо. Публика радуется, она сидит в мягких креслах, ест свои картофельные чипсы, водит джипы и живет в домах с пятью спальнями и тремя детьми и говорит: “Ну и отлично, эти ученые там решат за нас эту проблему”. Но наука не спасет биоразнообразие; только изменения в человеческом поведении могут его спасти. Я думаю, что нужно приложить больше усилий, чтобы взять население планеты под глобальный контроль, а людям надо задуматься над тем, чтобы не быть такими массовыми потребителями».
Парадоксально, но сами панды помогли смазать колеса взрывной китайской экспансии, и сопутствующая экологическая цена вместе с их невероятными дипломатическими возможностями – единственное, в чем небезнадежны эти мифические медведи.
Несколько лет назад я провела некоторое время с двумя такими политическими пандами: Тянь-Тянь и Янь-Гуань, то есть с Душечкой и Солнышком. Они прибыли в Эдинбург в декабре 2011 года на борту частного «Боинга-777», с гигантской пандой, нарисованной на борту. Школьники с флажками выстроились вдоль улиц, чтобы поприветствовать гостей, играли волынки, в их честь даже был выпущен пандовый шотландский плед (уверена, все это заставило панд почувствовать, как им были рады). Событие освещали в новостях в прямом эфире. Душечка и Солнышко должны были принести немного магии панд до кассы местного зоопарка с целью поднять продажи билетов примерно на 70 %. Но их прибытие имело и другую, менее разрекламированную экономическую подоплеку: торговые сделки[483], при которых среди ряда контрактов стоимостью 2,6 млрд фунтов стерлингов Шотландия обеспечит растущий средний класс Китая промышленно выращиваемым лососем. В последние годы такие панды-путешественницы участвовали в аналогичных мероприятиях по продаже урана (с Австралией) и тюленьего мяса и нефти (с Канадой).
«Панду можно использовать для заключения сделки[484] и обозначения ставки на длительные и процветающие отношения, – сказала в интервью BBC доктор Кэтлин Букингэм, ведущий автор исследования по «дипломатии панд». – Если стране подарена панда, это должно символизировать завершение сделки – находящееся под угрозой драгоценное животное доверено стране; это в некотором смысле означает старт новых отношений». Китай, по ее словам, заинтересован в «мягком силовом влиянии посредством понятного всему миру наглядного знака одобрения». Панда как будто специально для этого создана.
Пандовая дипломатия не нова. Еще в VII веке династия Тан подарила пару живых панд (и семьдесят их шкур) правителям Японии. Такую практику возобновили в 1941 году, когда Китай отправил Пан-ди и Пан-да в зоопарк Бронкса как благодарственный дар американцам за помощь во время второй японо-китайской войны. Председатель Мао был большим поклонником дипломатической силы этих культовых черно-белых медведей. Пока он был у власти, панд раздавали долгосрочным коммунистическим партнерам вроде Северной Кореи и Советского Союза, как и новым политическим союзникам. Когда Никсон своим историческим визитом в Китай в 1972 году прекратил двадцатипятилетнее противостояние между США и КНР, в Вашингтон отправили сексуально неполноценных Синь-Синя и Линь-Линь, что вызвало там всеобщий «панда-мониум»[485].
В обмен Белый дом также подарил Китаю пару животных-послов. Чтобы представлять свою страну, американцы могли бы выбрать величественных белоголовых орланов или могучих гризли, но вместо этого отправили пару косматых вонючих мускусных быков. Известные своей воинственностью овцебыки не вызвали такой же реакции в Китае, как это сделали панды в Америке. Бык Милтон был излишне сопливым и страдал от какого-то кожного заболевания и практически облысел. Его самка Матильда была не лучше. «Можно лишь надеяться, что лет через сто “овцебык” не станет в китайском сленге обозначением бесполезного предмета, от которого не избавишься»[486], – прокомментировала тогда же редакционная колонка в New York Times.
Бесчисленных животных, от белых медведей до утконосов, передвигали по планете как политические пешки – с переменным успехом. В 1826 году Франция получила из Египта жирафа, который вызвал в Париже «приступ острой жирафомании»[487]. Необычная шкура животного повлияла на высокую моду, и женщины даже стали носить прически а la girafe.
И все же панды оставались выдающимися дипломатами животного царства. «Исключительное существование гигантской панды в природе…[488] и ее визуальная узнаваемость делают ее идеальным инструментом для привлечения людей во всем мире и создания Китаю – хотя бы временно – хорошего имиджа, – писал специалист по дипломатии Фальк Хартиг, который активно изучал эту тему. – Несмотря на то что, разумеется, можно спорить о том, такой ли Китай мирный и дружелюбный, как подсказывает панда, – послание, которое она передает от имени Китая, неоспоримо».
Однако китайских пушистых дипломатов больше не выдают бесплатно. Панд сдают зоопаркам напрокат за один миллион долларов в год, и они продолжают участвовать в программе разведения в неволе. Когда я в 2014 году посетила Эдинбургский зоопарк, смотритель панд, Йэн Валентайн, надеялся на топоток лапок маленьких панд. Но в жизни Валентайна преобладала пандовая моча. У панд скрытая беременность, и единственный способ установить, будет ли Тянь-Тянь рожать, – это мониторинг ее гормонов, напоминающий судебно-медицинскую экспертизу. Ее учили мочиться по команде, но она не всегда подчинялась, что означало ежедневную суету в ее загоне в попытках собрать сколько-нибудь прогностической мочи. Валентайн признался, что, если бы он знал, сколько времени будет потрачено на то, чтобы получить драгоценную мочу панды, он учел бы это при проектировании загона.
В итоге Тянь-Тянь всех разочаровала – эмбрион у нее рассосался. Это похоже на сцену из фильма ужасов, но, возможно, это одна из адаптаций панд к тому, чтобы обеспечить рождение детеныша только в благоприятных условиях. Но если бы Душечка родила младенца, он стал бы собственностью Китая и за него пришлось бы вносить отдельную арендную плату – миллион долларов в год. Все детеныши должны возвращаться в китайские центры разведения через два года, а то и раньше, если потребует политика. В 2010 году, через два дня после того, как США отказались отменить встречу президента Барака Обамы с далай-ламой, китайское правительство выразило свое порицание, вынудив вернуть в Китай двух родившихся в Америке детенышей.
«Это все из-за политики и денег, – сказала мне Кэти Леффлер. – Разведение панд – это отнимающая все время миллионная индустрия, особенно если можно убедить публику, что панды не способны воспроизводиться самостоятельно».
Не только панды в иностранных зоопарках загребают доллары. В Китае туризм к пандам вырос в пять раз после того, как новоиспеченный средний класс освоил внутренний туризм, и теперь это стало значительным источником дохода для города Чэнду. В центре разведения страстные поклонники платят 170 долларов за возможность сфотографироваться с маленькой пандой и, как ни странно, еще больше – за возможность почистить их загон. Не все детеныши одобряют обожание фанатов. В 2006 году туристка, заплатившая за то, чтобы порезвиться с маленькими пандами, испытала страшную неловкость, потому что ее новые пушистые друзья вдруг набросились на нее. «Она допустила ошибку, с излишним энтузиазмом принявшись гладить их по голове – за что была внезапно сбита с ног»