Оттого вибрировала кожа, оттого щекотали мурашки. Но все-таки что-то было не так. Невероятное тепло от только что увиденной картины, разлилось по телу парным молоком. Мотя хотела радоваться, прямо всему миру про это рассказать. Ей даже казалось, что все уже решено, что теперь главное удачу не спугнуть. И она даже была готова просто смотреть на эту идиллию со стороны, хоть еще и не понимала, как это устроить.
А потом… чашка выпала из Мотиных рук, упала на пол и разлетелась. Остывший кофе, залил ноги.
— Сегодня Кира приедет? — спросила Мотя очень тихо, а Роман, который уже спешил на кухню, замер в дверях.
— Да, — напряженно ответил он.
— Я… не забыла. Я же помнила. Не знаю, что на меня нашло…
— Давай без недомолвок. На чистоту. Пока не поздно. Чего ты хочешь? — спросил Роман.
Он оставил спящего Серегу на диване, в квартире было совсем тихо, и Моте снова показалось, что они наедине. Она захотела довериться. И желание было самым-самым искренним.
Захотела петь Сереге колыбельные. Читать ему детские книжки. Захотела засыпать с Романом на балконе, обниматься и греться друг об друга. Захотела сказать что-то очень честное и шокирующе личное. Никогда никуда не уходить. При взгляде на Романа и его суровое лицо, сдвинутые брови и горящие глаза, у Моти колени подгибались.
С одной стороны, какая-то семья мечты. Под ключ. Все настоящее, идеальное, искренне. С другой… тот факт, что все это неправда и просто постановка какая-то. И что бы они не чувствовали, сказки остаются сказками. А в жизни все намного-намного сложнее.
— Я хочу остаться. Тут. Навсегда. С тобой, Серегой. Без Киры твоей, без мамы. Просто втроем. Хочу, ясно? — сказала она и выдохнула. Слова дались легче, чем она думала.
Разыгрывать дурочку и делать вид, что все не так и все не то было намного энергозатратнее. Что уж там.
— Не хочу больше притворяться, что не знаю решения проблемы. Я хочу всего вот этого: того, что сейчас происходит. Это очень красивая сказка. И я была счастлива… сегодня утром. Вчера вечером… да даже вчера утром! Ясно? Ты можешь мне сказать, что все это глупости и я в розовых очках… но я захотела забрать Серегу, и все говорили, что я сумасшедшая. А теперь. Я хочу. Забрать и тебя тоже. И ты можешь даже не говорить мне, что у меня для этого нет повода! Ты его… полюбил! Ну или он тебе нравится, по крайней мере. А я… ни за что не поверю тебе, если сейчас скажешь какую-то глупость, что я тебе не нравлюсь. Ха! Да уж, конечно! Я лучше в розовых очках буду жить, но без вот этих вот всех: нравится, не нравится. Хватит с меня!
— Все? — уточнил Роман.
Моте показалось вдруг, что он сейчас рассмеется и пошлет ее куда подальше. Она приготовилась краснеть, переживать, а потом атаковать снова.
Но Роман кивнул, пожал плечами и открыл было рот, когда заработала Соня-Умный Дом.
— Роман Юрьевич, к вам гость.
— Кто, Соня?
— Кира Валерьевна.
— Спасибо, впускай.
Мотя надеялась, что он скажет то, что планировал, но вместо этого отвел взгляд и ткнул что-то в телефоне. Из-за угла показался робот-пылесос, который принялся убирать осколки и кофе.
Следом включилась кофеварка, в которую Роман поставил большую чашку. Потом зажужжала маленькая белая штука, похожая на мультиварку, только посимпатичнее.
— Там каша. Я пойду переоденусь. Позавтравтраем. Вместе.
И ушел, а Мотя, проверив, что Серега спит, бросилась в гостевую ванную комнату и схватилась за голову.
Не ответил.
И ничего не предпринял, чтобы она успокоилась насчет Киры.
— Ау? Есть кто дома? — услышала Мотя женский голос.
Бегло посмотрела на себя в зеркало. Выдохнула и вышла.
Красивая инста-дива в стильном костюме и с идеальным лицом стояла как вкопанная напротив дивана.
А Серега, проснувшись, смотрел на нее, широко открыв глаза.
Сорок первая. Страсти-мордасти!
— Как мило, — вздохнула Кира, не отрывая взгляда от Сереги. — Рома? — окликнула она, дежурно улыбнувшись Моте и даже не задержав на ней взгляда, видимо приняв за работницу. — А он где?
— Переодевается, — севшим голосом произнесла Мотя.
— Вы — няня, да? Очень приятно, Кира, — улыбнулась она. Очень доброжелательно, даже немного приторно. — Мама Сергея.
У Моти все внутри сжалось от обиды. «Мама»… Как легко она это слово-то произносит… Будто это правда. Будто она и правда его мама!
По ней и не скажешь. Стройная, никакого живота. Как модель, которая через пять дней после родов уже позирует у бассейна в Малибу.
Послышались шаги и Мотя отвернулась от Киры. Ей было страшно видеть Романа, но не страшнее, чем эту «маму», Мотя боялась, что увидит в «счастливом отце» проблески былых чувств или вроде того.
Роман спустился, застегивая на ходу часы. Небрежно так, отвлеченно. Он преобразился так, что на себя стал не похож, а у Моти екнуло… нет. Не преобразился, а стал прежним. Таким, каким она в первый раз его встретила, там на заднем сиденье машины. Строгий, в костюме, с безразличным лицом и ехидцей. За последние дни она привыкла к совершенно другому человеку и даже забыла, как он удивил ее, приехав в «Ромашку» в каком-то спортивном костюме и помятым.
Мотя снова перевела взгляд на Киру, та стояла, широко раскрыв глаза, и ее длиннющие ресницы трепетали.
— Рома-а, — протянула она. — Как приятно тебя видеть таким… свежим, — а потом сделала к нему шаг.
Роман же поцеловал Мотю в щеку и взял ее за руку, с таким видом, будто делал так каждый день.
— Привет, Кира.
Она изменилась в лице и удивленно вскинула брови, словно не верила своим глазам.
— Неплохо, — хмыкнула она. — Уже невесту домой привел? И какой план? Она готова вечно ждать тебя с работы?
— Ты злишься?
— Немного, — кивнула Кира, но следом расплылась в очередной улыбке. — Так что? О чем ты хотел поговорить? Я еле успела доделать дела в Европе, так торопилась… Не так просто было управиться за день и купить обратный билет.
— Спасибо за скорость.
— Ну что ты. Так что? И почему Сергей тут?
— А где ему быть? — голос Романа был таким спокойным, будто речь шла о простых житейских вопросах.
Кира отвечала в той же манере, и только Мотя неуверенно переступала с ноги на ногу и кусала губы.
— Ну я была уверена, что ты не станешь забирать его из больницы, — Кира пожала плечами. — Ему нужен дом, семья и все такое. Разве нет? Или ты решил побыть папочкой и нашел мамочку?
Кира закатила глаза и села на диван, рядом с Серегой.
На секунду Моте показалось, будто взгляд ее изменился, а между бровей залегла складка, но очень быстро все прошло и лицо снова стало безразличным.
— Душновато, Соня, включи кондиционер, — велела Кира.
— Включаю кондиционер, — ответила Соня.
— Соня, выключи. Мы не хотим простудить Сережу, — Роман нахмурился, а Кира пожала плечами. — Мотя, ты не завтракала. Идемте на кухню.
— Мотя? — Кира скорчила такую гримасу, что ботинок в лицо был бы ей в самый раз. — Красивое имя. В честь бабушки?
— В честь Матрены Солженицына, — тихо пробормотала Мотя, а Кира кивнула.
— О, прикольно. Читала.
Кира казалась очень бойкой, живой и быть может даже приятной. При определенных обстоятельствах. Она кинула еще один взгляд на Серегу, потом на Романа и ушла на кухню, а Мотя все это время испытывала иррациональную ревность ко всему, на что Кира смотрела.
— Расслабься, — посоветовал Роман.
— Нужно Сережу… взять…
— Мама сейчас спустится. Иди.
И почти сразу послышались шаги мамы, которая смотрела на Мотю воинственно, будто говорила взглядом: «Иди! Порви эту сучку!».
Мама плохого не посоветует…
Мотя собралась с силами и пошла «рвать», а «сучка» тем временем по-хозяйски расположилась у холодильника. Достала ягоды, сливки. Начала накрывать на стол. Она делала фотографии, снимала видео и комментировала все, что делает. Налила три чашки кофе, украсила кашу, полила все шоколадным соусом, даже салфеточки разложила.
— Кайф, так, сядь сюда, — велела Кира Моте, — и… покажи маник? Ага-а… ничешно… держи чашку. Вот так… и эту руку сюда, я кашу сфотаю… Ок, класс. Спасибо.
— Кира. Мы тут собрались не для того, чтобы сделать фотосессию каше, — строго сказал Роман, но Кира только закатила глаза.
— Ага, да, говори в чем вопрос?
— В Сергее, — Роман сел за стол и отодвинул свой завтрак, который успела собрать Кира.
Автор завтрака же кивала, а сама что-то писала в телефоне, и почти сразу Роману пришло уведомление на телефон. Мотя вытянула голову и увидела, что это оповещение из инстаграма, что пользователя упомянули в сторис. Шустренько. И очень странно!
— Я поняла, что в Сергее. Вопрос-то в чем? Я написала отказную, развелась с тобой. Теперь тебе нужно написать отказную и все! Сергея усыновит счастливая семья и воспитает, как родного. Какие ко мне претензии?
— Может… ты хочешь дать себе последний шанс? Это решение отразится…
— О нет-нет-нет, — рассмеялась она и взялась за свою чашку кофе, даже не притронувшись к каше, которую так старательно готовила.
— Тогда главный вопрос. Если вдруг… — Роман взял паузу, чтобы отложить телефон и сделать глоток кофе. — Я оставлю Серегу, не будет ли так, что ты явишься его забирать, когда материнский инстинкт проснется?
У Моти зашумело в ушах и она поперхнулась. Слова Романа выбили почву у нее из-под ног, а он сам не сводил с нее глаз, чем еще больше волновал. Он будто не понимал, в чем причина удивления, будто все уже было решено.
— Кажется… будущая мамочка против, — засмеялась Кира.
— Ну наконец-то! — в дверях показалась Валерия Сергеевна, с Серегой на руках. — Ну вот видишь, Мотя, я же говорила, что сработает!
Мотя залилась краской и второй раз почва из под ног стала уходить, только теперь в другую сторону.
— Что? — медленно спросил Роман.
— Что-то? — невинно хлопнула глазами Мотя.
— Кайф! — хмыкнула Кира. — Ну и страсти у вас. Не зря приехала…