– Уговорил, – махнула рукой Ольга Сергеевна. – Сейчас сообщение внучке Маше отправлю, что поехала в санаторий на три месяца. Попрошу, чтобы цветы поливала. Денег у меня для санатория достаточно – она знает. А что цирроз у меня, я никому не говорила – ни к чему мне их охи да ахи слушать.
Она собрала вещи, и они поехали к нам. Ольгу Сергеевну сразу же усадили в установку «омоложения». Дали половинную дозу – тридцать тысяч циклов. После я проводил её в общежитие и познакомил с девочками.
Так же быстро Олег договорился с профессором Шантаровым. Однако он поставил условие: процедуры омоложения будет проходить только вместе с супругой. Жена его была преподавателем физики полупроводников, кандидатом наук – после десяти лет на пенсии была готова работать у нас кем угодно, даже лаборантом, только бы не сидеть дома. Мы подписали с ними соглашение на пять лет, и Олег отвёз их к биологам в лабораторию. После курса омоложения супруги отправились домой на такси, им не было смысла оставаться в общежитии. Договорились, что встретимся через месяц и начнём работать вместе.
Через месяц Шантаровы выглядели посвежевшими и энергичными. На полгода, пока не помолодеют окончательно, мы озадачили их работой в лаборатории: выращивать кристаллы. А там подберём им задачи по душе.
Что касается Ольги Сергеевны, то она тоже стала чувствовать себя значительно лучше. Через месяц на всякий случай мы отправили её в онкоцентр сдать анализы, но онкомаркеры не дали положительного результата. Рак мы победили, осталось победить возраст – но для этого просто надо было подождать. Пока что она занялась обустройством быта в нашем общежитии.
– Неужели я буду такой же, как Вика и Люся? – недоверчиво спрашивала Ольга Сергеева.
– Ну нет, такой вы уже не будете: у них это природный возраст и, главное, мозги наивных двадцатитрехлетних девчонок. А ваша голова богата жизненным опытом, его никуда не денешь, он навсегда останется с вами.
– А когда я помолодею до их возраста?
– Примерно через полгода. Вы будете молодеть с каждым месяцем, биологический возраст остановится на оптимальной отметке – примерно двадцать пять лет.
– Хорошо-то, как! Не терпится уже дождаться этого чуда!
Своих партнёров – наших лаборантов – я озадачил тем же вопросом: «Преподаватели и научные работники на пенсии – кого можно привлечь к нашей работе?» Нашлось немало народа, около ста человек. Пока нам не нужно было так много, но мы составили ранжированный список: кого и в каком порядке будем приглашать к сотрудничеству.
***
В итоге мы приняли на работу восьмерых биологов и четырёх врачей – все пенсионеры. Они должны были работать в нашей биомедицинской лаборатории под командованием Василия Сергеевича для организации реабилитационных центров и оздоровительной клиники. Самому старому из них – бывшему ректору нашего мединститута – было девяносто шесть лет. Несмотря на преклонный возраст, он отличался живым умом и неукротимой энергией. Жил он один, уже потерял всех близких, однако у него была шикарная квартира, которую ему совсем не хотелось терять. Тогда он решил сообщить соседям, что уезжает к родне на юг, а на его место через месяц якобы приедет дальний родственник.
Наши биологи не были в курсе механизмов портала, поэтому в такой секретности, как у техников, необходимости не было. Требовалось только скрыть резкое омоложение человека, поскольку это могло вызвать подозрение у властей. Точных данных о количестве проходов по годам омоложения всё ещё не было, так что мы решили действовать экспериментально: сами врачи и биологи-пенсионеры решили выступить в качестве подопытных кроликов.
Девяносто шестилетний профессор Карпов получил дозу в тридцать тысяч переходов. Профессор Медведев – бывший ректор ТМИ – пятнадцать тысяч (ему исполнилось восемьдесят девять). Семидесятивосьмилетний профессор Леонтьев – семь с половиной тысяч, и, наконец, доцент Дамбаев семидесяти семи лет – три с четвертью тысячи переходов.
Эксперимент завершился успешно. Через месяц все остались довольны своим здоровьем – пройдя обследования, не выявили никаких хронических заболеваний, сосуды были в отличном состоянии, а все опухоли и следы от операций бесследно пропали.
– Надо бы подождать подольше, – предложил Карпов, – организм человека не может омолодиться сразу на сорок лет. Мы видим по Леонтьеву и Дамбаеву, что они помолодели меньше всех, но, кажется, в полной мере. А все остальные будут продолжать перестраивать свои организмы и дальше.
– Займёмся биологами для уточнения картины, – с энтузиазмом воскликнул Дамбаев, – их у нас аж восемь «штук»!
Запустили биологов, зная хотя бы приблизительную картину: примерно восемьсот – тысяча циклов на один год. Начали с малых доз, десятилетних и двадцатилетних циклов, убедились в сроках проявления результатов: один и два месяца. За это время Карпов помолодел ещё больше – до биологического возраста пятьдесят пять лет. Спустя четыре месяца после процедуры убедились и в этом сроке для омоложения на сорок лет.
Продолжили эксперименты. Для начала вывели всех из пенсионного возраста – пока лишь до пятидесятилетнего, заодно повторно запустили врачей, тоже омолаживая их до полтинника. Никто из них не хотел становиться моложе этого возраста.
– Потеряем все свои связи в обществе, станем изгоями, – опасались они.
В итоге экспериментов получили достаточно точное число: семьсот шестьдесят циклов за один год омоложения.
Решили, что будем продолжать исследования того, что даёт один цикл омоложения, то есть годовой цикл – внешне его трудно было заметить. Результат становился виден только через месяц, а то и два. Чем больше циклов, тем дольше проявляется результат. Врачи нашли это закономерным: организму требуется больше времени для перестройки.
Стали известны примерные сроки возрастной реабилитации: срок до десяти лет за один месяц, двадцать лет за два месяца и так далее.
Все курильщики из этой компании бросили курить – желание пропало, что говорило о воздействии на мозг в направлении избавления от вредных привычек.
– Наверняка так наркоманов и алкоголиков можно лечить! – воскликнул Дамбаев, бывший заядлый курильщик.
Василий Сергеевич подтвердил:
– Можно. Взгляните на меня – я бывший пятидесятипятилетний алкаш.
– Классно! – восхитился Дамбаев. – Реабилитационную клинику откроем – озолотимся…
– Ну, насчёт лечения наркоманов вы опоздали – мы уже все клиники Томска к себе привязали, мобильная установка по ним ездит, наркоманов через неё пропускаем.
– А просто на омоложении не озолотимся? – подколол Дамбаева Карпов. – Я буду рекламным агентом: «Мне было девяносто шесть лет, а смотрите, какой я сейчас!»
Надо сказать, что все эксперименты велись с видео- и фотофиксацией результатов процедур омоложения – это делалось для возможности официальной смены документов у помолодевших пациентов. Карпов передумал «уезжать на юг» – пока шёл процесс омоложения, общался с соседями и знакомыми, рассказывал согласно нашей легенде о том, что проходит цикл экспериментального лечения, показывал фото.
– По закону последний раз паспорт меняется в сорок пять лет, так что нам, пятидесятилетним, не о чем заботиться! – воскликнул Карпов. – Тем более, я сейчас даже больше на своё фото в паспорте похож, чем до омоложения.
– Это точно, – согласились остальные.
– Мне срочно жену надо омолаживать, она тоже врач! – воодушевился Дамбаев.
– Да разведись, молодую найдешь, – засмеялся Карпов.
– Нет уж, столько лет прожили – будем и дальше вместе. Я за это душу продам!
– Душу продавать не надо, – прокомментировал Василий, – пускай с нами контракт пятилетний подписывает, как все вы – и будет ей омоложение до пятидесяти лет.
– Конечно, подпишет! У меня ещё пара десятков коллег найдётся, которые захотят работать на вашу компанию за омоложение.
– Пока подождём с этим, – остановил его Василий Сергеевич. – Прошу не забывать, что омоложение – наш большой секрет, и рассказывать о нём никому не стоит. По поводу новых сотрудников: сначала надо всех вас распределить по рабочим местам, определить программу работ, штаты для этого, а уже после этого будем заполнять вакансии новыми людьми.
Постепенно у нас сформировался свой медицинский институт, который занялся исследованием воздействия порталов на здоровье человека. Учёные выясняли, какие заболевания излечиваются применением портала, какие нужны для этого количества переходов. Врачи-психиатры решили опробовать способности порталов для излечения нарушений психики. Для лечения приобретённых нарушений психики результаты были положительными, но для врождённых нарушений – отрицательными. Но даже эти результаты дарили возможность помочь как минимум половине пациентов психиатрических больниц!
Боровиков – светило нашей томской психиатрии – пояснил, что у нормального человека в стрессовой ситуации развивается нарушение психики, и если психиатры вовремя не придут ему на помощь, процесс может приобрести необратимый характер. В этом случае заболевание уже не излечивается традиционными медикаментозными методами. Порталы же возвращают психику в первоначальное состояние, не искажённое стрессом, и человек получает возможность вернуться к полноценной жизни.
Мы рекомендовали Боровикову пропускать всех пациентов психиатрических клиник Томска через портал в порядке благотворительности. Решение об их дальнейшей судьбе после нашего лечения пускай принимают штатные врачи клиник.
В порядке благотворительности мы готовы были даже обслуживать все детские больницы, но для этого пока было слишком мало данных. Всё ещё было неясно, как порталы повлияют на развитие человека в отдалённой перспективе. Этим и предстояло заняться нашему исследовательскому медицинскому институту.
*** Личная жизнь
Очередной выходной мы провели в семейном кругу — Лиде нездоровилось, Саша почему-то решила, что это ее обязанность заботиться о моих «младших женах». Она поила Лиду всякими витаминками, заставляла делать легкую разминку — все по науке, она проштудировала книги про беременность и стала в этом докой. У Лиды уже был пятый месяц беременности, Зина была на третьем месяце. Сексуальные отношения я с ними прекратил, поскольку желание у самих женщин пропало — такова природа. Я даже хотел переселить их в отдельный коттедж, но Саша не дала, ей нравилось заботиться о них. Хотя переселяться ко мне домой она отказалась — у нее три дня в неделю прямые эфиры допоздна, ей проще в городской квартире переночевать. Я не настаивал, хотя желал ее видеть рядом каждый день — прикипел, как говорят. Заботы заняли время Саши до полудня, потом мы поехали на выставку современного искусства в Художественном музее. Мы бродили по выставочным залам, болтали, обсуждая картины, которые мне откровенно не нравились. Саша была более сдержана в своих оценках. Я был одет демократично, джинсы, мягкие мокасины из кожи — никакой «фирмы». Что было на Саше — я в этом не очень разбирался, но выглядела она отпадно, все оборачивались ей в след, меня это вдохновляло — какую красавицу подцепил... И тут Саша как наткнулась на преграду — навстречу нам вышел мужчина лет сорока пяти,