— Есть одна проблема, — помолчав, прошептал Карлос.
— Проблема? — Ей было сложно мыслить ясно, пока его губы медленно путешествовали по ее шее. — Какая?
— Возможно, я высадил повара на берег несколько преждевременно.
— Значит, у нас будет ужин без еды? — захихикала Лариса. Отодвинув занавес, она увидела контейнеры, аккуратно сложенные на столе. — Думаю, будет несложно приготовить что-нибудь на скорую руку.
— Ты умеешь готовить традиционные мексиканские блюда?
— Нет, но я умею включать плиту. — Посмеиваясь, она начала заглядывать в контейнеры. — У нас есть маринованное мясо, нарезанные овощи, бобы, специи. Мы можем приготовить нечто похожее на юкатанский «Стир-фрай».
— По-мексикански это блюдо называется «Карнита», — сказал Карлос.
— Это слово мне нравится больше. Почему по-испански все звучит как-то экзотически?
— Тебе так кажется, потому что это иностранный язык.
— Иностранный язык, в котором смакуется буква «р». Кар-р-р-рнита. — Лариса попыталась скопировать его произношение. — Мне нравятся эти слова.
— Только слова, querida?
По ее телу разлилось тепло.
— Давай готовить, — сказала она, подталкивая его к плите.
Им удалось приготовить вполне съедобное блюдо, хотя оно и не было похоже на традиционное. В холодильнике Карлос обнаружил фрукты и готовые закуски. Более чем достаточно, чтобы сытно поужинать. А потом они ели из одной тарелки, сидя рядышком на скамье.
Солнце село, джунгли покрылись мраком. Лариса положила голову на плечо Карлоса и слушала, как плещутся волны, ударяясь о борта катера.
Из темноты послышался крик животного.
— Это обезьяна, — сказал Карлос, поднося к губам Ларисы кусочек папайи. — Они живут в кронах деревьев. Если всмотреться в темноту, можно увидеть, как она раскачивается на лиане.
— В Нью-Йорке такого не увидишь. Там не увидишь ничего из того, что можно увидеть здесь. Только здания. Много-много зданий. — Она вздохнула. — В городе никогда не бывает так тихо.
— Похоже, кое-кто очарован Мексикой.
— Может быть.
«Или кое-кем в Мексике», — подумала Лариса, сразу же вспомнив предупреждение Далилы.
— Если ты захочешь остаться, позиция свадебного координатора будет твоей.
— Сегодня вечером твое предложение звучит особенно заманчиво.
— Я знаю кое-что еще более заманчивое.
Дыхание Карлоса защекотало ее щеку. Он повернул ее лицо к себе. Его язык начал медленно путешествовать по ее губам.
— Почему я никак не могу насытиться тобой? — спросил он.
Лариса задавала себе тот же вопрос. Все в Карлосе — то, как он двигался, как говорил, все его существо было для нее неким афродизиаком. Теперь ей вряд ли понравится другой мужчина.
Посмотрев ему в глаза, Лариса увидела в них нежность, и у нее перехватило дыхание. Она провела рукой по его густым кудрям.
— Тебе нужен ответ на этот вопрос? — спросила она.
— Нет, — ответил он. — Не сегодня.
— Расскажи мне о ней.
Лариса почувствовала, как он напрягся. Он не хотел говорить на эту тему, но она должна была узнать правду. С того самого момента, как они начали испытывать друг к другу влечение, рядом с ними всегда присутствовал кто-то третий. Призрак Мирабель не отпускал Карлоса. Она была той дистанцией, которую Лариса ощущала, когда они занимались любовью. Лариса чувствовала, что заслуживает узнать больше о женщине, которая не дает ей подойти к Карлосу ближе.
— Я не знаю, что тебе рассказать, — ответил он.
— Ты говорил, что она была очень красива. Начни с этого.
Он грустно улыбнулся:
— Женщины любят сравнивать. Да, она была очень красива. Когда я впервые увидел ее, мое сердце на мгновение перестало биться. В тот момент я решил, что хочу провести с ней остаток своей жизни. Через три дня мы поженились.
Три дня. Столько же, сколько они были вместе. Случайное совпадение причинило Ларисе острую боль.
— Любовь с первого взгляда.
— Si.
Что он сказал, когда они были в сеноте? Мирабель была центром его вселенной? Лариса старалась не обращать внимания на тяжесть в груди. Если она не хочет слышать ответ, не нужно было задавать вопрос.
— Как долго вы были женаты, прежде чем она заболела?
Он снова замер.
— Думаю, она была больна все время. Просто я этого не замечал. Я старался делать все, чтобы она была счастлива, но…
В его голосе звучало отчаяние, и тогда Лариса поняла, что болезнь Мирабель была не физической.
Она крепче обняла его за талию, надеясь, что это поможет облегчить его боль.
— Что произошло? — спросила она.
Может быть, ей не стоит об этом знать?
— Она утонула, — ответил Карлос. — В бассейне.
О боже. Лариса ожидала услышать рассказ о том, как они вместе боролись с ее психическим заболеванием.
— Мне так жаль, — прошептала она.
— Мы с Хорхе нашли ее. — Он весь дрожал. — В последние дни она много пила. В полиции сказали, что, скорее всего, она споткнулась о полы своего платья.
В списке воображаемых ужасов Ларисы утопление было одним из наиболее страшных. Тело просит воздуха, но вместо этого легкие наполняет вода. Бедная женщина. Должно быть, она ужасно страдала. Неудивительно, что Карлос был так напуган, когда его вызвали к ней в комнату. Но в этой истории было что-то еще. Лариса прижалась к нему еще сильнее и ждала продолжения.
Когда он снова заговорил, его голос был едва слышен.
— Она очень хорошо плавала.
Лариса выпрямилась.
— Я не… Ты хочешь сказать, что она намеренно?..
Она даже не могла произнести это слово.
Карлос покачал головой:
— Она была очень несчастна. Я старался, все мы старались ей помочь, но ничего не получалось.
— О, Карлос. Ты не можешь знать наверняка, — сказала Лариса. Повернув его лицо к себе, она заставила его посмотреть ей в глаза, чтобы он увидел в них уверенность, которую ей так хотелось ему передать. — Возможно, это был несчастный случай. Полицейские узнали, если бы…
— Если бы она устала бороться?
Он убрал волосы с лица Ларисы.
— Ты права, querida. Мы никогда не узнаем правду. Это не имеет значения. Все равно я ее ненавижу.
— Что?
Его резкие слова застали ее врасплох. Как он мог ненавидеть женщину, которой принадлежало его сердце? Поцеловав ее в лоб, Карлос встал со скамьи. Ларисе сразу же стало холодно и одиноко, и она подтянула колени, чтобы согреться. Он налил себе стакан воды.
— Наверное, ты считаешь, что это бессердечно.
— Я… Нет.
На самом деле она понимала его лучше, чем он думал. Зачем Мирабель это сделала? Неужели для счастья ей было недостаточно одного Карлоса?
Разве Лариса не задавала себе те же вопросы, когда была ребенком? Предательство близких невозможно забыть.
— Ты сердишься на нее.
— Это недостаточно сильное слово, чтобы описать мои чувства.
Он засунул бутылку обратно в растаявший лед.
— Я любил ее. Я поклонялся ей. Но этого ей было недостаточно. Ей всегда хотелось большего. Праздников, фейерверков. Она хотела, чтобы медовый месяц никогда не заканчивался, и мне приходилось стараться изо всех сил. Я отдавал и отдавал до тех пор, пока она не выпила меня до дна. — Он почти рыдал. Ее бедный, бедный Карлос. Теперь Лариса понимала, откуда в нем столько цинизма. — Я был дураком, — сказал он. — Я считал, что любовь решает все. Но это не так. И теперь… — Он со вздохом отвернулся. — Я не смогу больше никого полюбить. Я опустошен.
— Нет, — прошептала Лариса. — Это не так.
— Да, querida. Единственное, что я могу, — устроить такой вечер, как этот.
Замечательный, волшебный вечер. Боль в ее сердце усилилась. Если бы только она могла заставить его понять, если бы могла подобрать правильные слова. Лариса открыла рот, но не сумела ничего сказать. Значит, придется использовать другой метод.
Она приблизилась к нему. Он был невероятно красив в тусклом свете. Лариса провела пальцами по теням на его лице, по его ключицам, по его груди. Биение его сердца усилилось. В течение последних трех дней она шла по краю эмоциональной пропасти и теперь готова была в нее упасть. Она прижалась губами к его губам и открыла ему свое сердце.
Тишину прорезал стон. Карлос запустил руки в ее волосы.
— Лариса…
Она крепко его обняла, молясь о том, чтобы Мирабель навсегда исчезла.
Когда Карлос подогнал катер к вилле Ларисы, сквозь мангровые заросли уже пробивалось утро. Другие круизные катера давным-давно вернулись. Лариса стояла в дверях каюты с кружкой кофе в руках и наблюдала за тем, как он аккуратно подводит катер к пристани.
— Ты был прав, — сказала она. — «Кафе де олла» гораздо лучше, чем обычный кофе. Я собираюсь посоветовать другу Хлои добавить его в меню кофейни, которой он владеет. Можно назвать его «Кофе от Карлоса».
Карлос улыбнулся.
Они оба чувствовали некоторую неловкость с тех пор, как проснулись. Их любовные ласки были открытыми и честными, но сразу же после этого Карлос снова закрылся. Может, он сожалел о том, что рассказал Ларисе слишком многое или испугался того, что подпустил ее слишком близко. Скорее всего, и то и другое.
Катер тихо ударился о деревянный причал.
— Видимо, это означает, что лунный круиз подошел к концу, — сказала она.
— Да, учитывая, что луна перестала светить еще несколько часов назад.
Он взял чашку кофе из ее рук, а затем поцеловал так же пылко, как и всегда. Но его взгляд был все так же закрыт.
Лариса надеялась, что все изменится, но этого не произошло. Но у них было в запасе всего два дня, и она решила, что лучше остаться с тем, что есть, чем давить на него.
— Ты хорошо спал?
— Когда ты наконец позволила мне уснуть.
— Позволила уснуть? Разве это я требовала большего? — Она шутливо ударила его по плечу.
Он подмигнул ей.
— Я просто приложил дополнительные усилия, чтобы моя гостья была довольна.
Слова Карлоса больно ужалили Ларису. После его исповеди она уже не была уверена в том, что это лишь шутка.