— Останьтесь, — тихий голос нарушает молчание, — Не хочу сегодня ночевать одна. И вообще, супругам положено спать вместе, мы ведь не настолько старые и уставшие друг от друга.
Что это? Попытка пошутить и одновременно шаг к сближению? Я совершенно её не понимаю. Но и не обращать внимания на просьбу — лучший способ получить обиженную жену, если не врага.
— Надо позвать служанку, чтобы сменила бельё, — поворачиваюсь к Каролине и беру её за руку, — И я полностью одобряю ваши мысли. Раз уж мы поженились, то нечего прятаться по своим покоям.
Лёгкое пожатие показало, что, возможно, мы найдём с женой общий язык. Только меня не покидало ощущение, что это скорее временное перемирие, чем заключение союза.
Следующий месяц пролетел почти незаметно. Надо заметить, что первую неделю после венчания мы почти не вылезали из кровати. И причиной были отнюдь не проснувшиеся во мне чувства. Немка оказалась на удивление чувственной и страстной особой.
На следующее утро после первой брачной ночи я сразу убежал на занятия с испанцем. А за завтраком подвергся самому настоящему натиску. Каролина вроде невзначай, но решила полностью перекроить моё расписание. По её мнению, ближайшие три дня я обойдусь без учителей, да и других посетителей лучше отвадить. Попытку отменить уроки фехтования я пресёк на корню, но с остальным предпочёл согласиться. И чтобы жена больше не спорила, а сразу потащил её в спальню, где мы занялись более приятным делом. Оно так понравилось принцессе, что меня просто заездили.
Отдохнуть удалось только в Шушарах, куда Каролина отказалась ехать, сославшись на более важные дела.
С тех пор мы после завтрака мы занимались домом, далее гуляли, а перед обедом, скажем так, предавались быстрому разврату. Затем у меня шли занятия. Супруга тоже не бездельничала, занимаясь каждый день изучением русского языка, обычаев и законов страны. Уроки проводил Бакмейстер и пожилая дама из остзейских немцев.
После ужина у нас была очередная прогулка, далее чтение и обсуждение литературы, а затем сон. Вернее, часа два мы не могли уснуть, ибо занимались вполне понятным делом.
Если учитывать, что супруга ненавязчиво пыталась повлиять на мой выбор одежды, то в нашей жизни царила полная благодать. Благо с едой не возникло никаких сложностей, и меня не заставляли есть всякие паштеты. Каролина действительно оказалась бережливой особой и не требовала десятка перемены блюд. Просто застолья стали более изысканными и длились дольше.
Я же начала уставать. Тяжело жить по такому распорядку. Ведь через неделю после свадьбы мы начали посещать приёмы и балы. После которых ложились спать позже, что не отменяло постельных утех.
Никто не против совместных ночей, но всё хорошо в меру. Или Каролина думала таким способом привязать меня к себе? Не встреть я Анну, то может, у жены бы получилось. Только наша физическая близость не подкреплена никакими чувствами. Поэтому я не против ночных проделок, но есть и другие дела.
Если прибавить к моему распорядку утренние занятия с испанцем, то через две недели я основательно вымотался. Нет, тело ещё справлялось, а вот мозг требовал разнообразия. Пока спасали перерывы на поездку в Шушары. Но там тоже становилось неспокойно, так как шла подготовка к первому появлению Лизы в свете. Меня замучили сотнями вопросов, а ещё приходилось постоянно успокаивать испуганную сестрёнку. Хорошо, что Фёдора Орлова отправили по какому-то делу в Ригу, и он пока не досаждал нашей семье. Вернее, сестрёнка расстроилась, но в усадьбе невозможно долго грустить. А ещё отец провёл с ней беседу, убедив не спешить в подобных делах.
Неожиданно появился человек, о котором я уже начал забывать. Вернее, события последних недель немного притупили мою тоску и жажду мести. Только я ни о чём не забыл. Тут вдруг Пафнутий встретил меня после утренних занятий. Обычно умываться мне помогал слуга, а не камердинер. Значит, есть какой-то важный повод. Я оказался прав, и со мной хочет встретиться некий господин, желающий сохранить инкогнито. Понятно, что речь о Шешковском.
Забавно, но разговор с камердинером имел своё продолжение. Я уже и начал обдумывать предстоящую встречу, как Пафнутий рухнул на колени, изрядно меня удивив.
Вообще-то, в моём кабинете чистые полы, ещё и постелены персидские ковры. Это я к тому, что человек не испачкается и не повредит конечности. А если серьёзно, то всё очень подозрительно. Слова камердинера ещё и добавили неразберихи.
— Простите меня, Ваше Высочество, — тихо произнёс слуга, — Давно хотел сказать и признаться, но боялся, что вы не поверите.
— Эээ… — пытаюсь собраться с мыслями, — Ты не сделал мне ничего плохого. А работа на тайную экспедицию не является чем-то зазорным. И лучше встань и подойти поближе.
— Дело не в этом. Вы давно поняли, чей я человек, что немудрено, — Пафнутий медленно встал, сделал два шага вперёд и почтительно склонился, — Моя вина в том, что сразу не понял, кто вы. Потому и прошу прощения, а ещё клянусь идти с вами до самого конца.
Ух, как всё сложно! Это чего там у него в голове понамешано? И что камердинер мог понять? Неужели я проговорился во сне и им известно про Майора? Тогда зачем нужна клятва?
— Можешь изъясняться понятнее? А вообще, забавно. Куда-то вдруг пропали твои обычные «дык», «зело», «зане» и прочие «ин»? — решаю поиронизировать над камердинером, уж больно резок был переход к более высокой речи.
— Я из крестьян, забрит в солдаты. На войне спас родственника одного из людей Степана Ивановича и стал денщиком. Позже тот самый родич обратил внимание на мою тягу к знаниям и грамоте. Вот так я оказался в экспедиции. Говорить на благородном наречии я умею, но вынужден скрывать подобные навыки.
— Так чего ты хочешь? Власти и денег у меня нет. Скорее всего, и не будет в ближайшее время. Приказы Шешковского я не нарушаю и веду себя аки агнец божий, — не могу удержаться от усмешки, но собеседник меня не поддержал, — Вон, даже женился по приказу императрицы.
— Вы истинный царь, посланный России самим провидением. И я готов положить жизнь на вашей службе,– от подобного заход я чуть не упал со стула.
Шучу, конечно. Но услышанное меня ошеломило. И что мне теперь делать? Вопросительно смотрю на Пафнутия и жду продолжения.
— Ещё тогда, по пути в Холмогоры, мне многое стало ясно. Затем пропали все сомнения. Вы радеете за народ русский, — слушаю и не могу поверить, — Я ведь наблюдаю и вижу, как вы учитесь, ищите и хотите помочь державе с народом нашим. И вот мы решились всё рассказать и готовы крест целовать в верности вам.
— Мы? — только и могу произнести в ответ.
— Конюх Кузьма и обозник Севастьян, который сейчас кучер, — быстро ответил камердинер, — Анисим тоже с нами, но лучше его проверить. Остальным лучше не доверять и помалкивать. Так что? Когда крест целовать будем?
Я не чтец человеческих душ, но в глаза Пафнутия горели истинным фанатизмом, свойственным верующим. Только этого не хватало. С другой стороны, почему нет? Майор твердил, что мне нужна команда. Антон младший должность разведчика не потянет. Зато он может собирать новости, происходящие среди купцов и заводчиков. Во дворцы и присутственные места ему хода нет. Но кто поручится, что всё это не интрига Шешковского или Суворова?
А что я, собственно, теряю? Меня обложили со всех сторон, ещё и ведут, чуть ли не на заклание, аки жертвенного агнца. С помощью же Пафнутия можно заняться разведкой, пусть пока это будет сбор сплетен и привлечение людей на свою сторону. Кое-какие умения наставник из будущего мне преподал. Вот и посмотрим, на что я способен, заодно узнаем, заманили ли меня в ловушку. Не мешает уточнить ещё один вопрос.
— Дон Алонсо человек экспедиции? И для чего он ко мне приставлен?
— Испанец появился недавно и неожиданно. Привёл его Степан Иванович, но какие у него полномочия — неизвестно. Скорее всего, Алонсо именно наставник. На душегуба он не похож, если вы об этом подумали. Уж больно из него гордость и честь дворянская лезут. А для этого самого, меня с Севастьяном к вам приставили, — быстро произнёс камердинер и потупил взор.
Выглядело это забавно, когда крепкий мужик со здоровенными кулаками зарделся, аки девица.
— Хорошо. Я подумаю, а пока ступай.
А далее события понеслись, будто тройка резвых скакунов. Вернее, сначала было небольшое затишье. Но, как оказалось, оно предшествовало буре.
[1] Василий Иванович Баженов (1737 — 1799) — русский архитектор, теоретик архитектуры и педагог, представитель классицизма, зачинатель русской псевдоготики, масон. Член Российской академии (1784), вице-президент Академии художеств (1799). Действительный статский советник (1796).
Глава 8
Ноябрь 1765 года,Санкт-Петербург, Шушары, Российская империя.
Долгожданная встреча состоялась по пути в Шушары. Я уже начал беспокоиться и с трудом сдерживал нетерпение. Здесь ещё супруга пристала, будто репей, и не хотела отпускать меня к родным. Мол, давай ещё понежимся, пока есть такая возможность. Ведь вскоре нас ждёт череда балов и приёмов. Мои возражения просто не воспринимались, и Каролина продолжала осаду, при этом снова отказавшись ехать к семейству Антона Ульриха. Она вообще какая-то дёрганная в последние дни, постоянно меняет настроение, и сама не знает, чего хочет. Поэтому очередная словесная пикировка закончилась надутыми губками Каролины и её уходом в библиотеку, где она проводила большую часть времени.
Нет, с Лизой моя супруга уже виделась. Недавно произошёл выход сестрёнки в свет. Мы пока ограничились обычным приёмом, который Екатерина давала в Зимнем. Не сказать, что во дворце творилось столпотворение, но гостей присутствовало немало. Благо обошлось без танцев, которых сестрёнка очень стеснялась. Ей бы посетить небольшой вечер, где не будет столько любопытных, насмешливых и даже неприязненных взглядов. Елизавета это чувствует, она ведь не глупая. Три часа, проведённые на людях, дались ей нелегко. Благо супруга повела себя дружелюбно и помогала, как могла. Наверное, причиной подобного поведения стало то, что Каролина здесь тоже чужая. Я тоже старался не отходить от сестрёнки, таким образом, защищая её. Ведь смеяться надо мной может позволить себе не каждый. За спиной пусть злословят сколько угодно.