Оружия наставник не касался и смотрел на камердинера с откровенной насмешкой. Но тот не собирался опускать пистолет, глядя на нежданного гостя весьма недружелюбно. Кладу руку на запястье Пафнутия и обращаюсь к де Кесада.
— У меня простой вопрос. Вы со мной?
— Да. И уже давно, если вы не заметили, — улыбнулся испанец, — Только крест я целовать не буду. Думаю, хватит моего слова дворянина.
После услышанного камердинер тихо чертыхнулся, поминая излишне любопытных басурман, везде сующих свой нос. В ответ Алонсо улыбнулся ещё шире.
— Я не подслушивал ваших разговоров с Его Высочеством. Но советую в следующий раз менее громко разговаривать о подобные делах со своими сторонниками. А теперь предлагаю обсудить создавшееся положение. Пафнутий прав, что нельзя медлить.
Быстро обдумываю главный вопрос — доверяю ли я дону Алонсо? Ведь речь идёт о весьма неоднозначной ситуации, где меня обвиняют в покушении на императрицу. Затем понимаю, что сейчас глупо отказываться от любой помощи. Тем более что испанец не забыл ссоры с Гришкой и точно не встанет на сторону мерзкой семейки. А далее посмотрим, чем всё закончится. Да и нет у меня людей, чтобы разбрасываться такими бойцами.
— Назначаю вас командующим нашего небольшого войска, — произношу с улыбкой, а далее перехожу к серьёзному разговору, — Я пока не представляю, как быть дальше. Но сразу предупреждаю, что семью не брошу.
— С этого я и хотел начать. Принц — разумный человек, а ещё правильно воспитал своих детей. Вашей семье стоит быстрее собраться и отбыть в соседнюю усадьбу. Она сейчас пустует, так как её хозяин уехал в Москву. Думаю, тамошние слуги не будут препятствовать, а владельцу потом выплатят компенсацию. Что касается посланных по вашу душу гвардейцев, то надо узнать, когда они прибудут и каким оружием мы располагаем.
— Гонец сменил лошадь на ямском подворье и загнал её до полусмерти, — тут же ответил Пафнутий, — Думаю, два часа у нас есть. Оружия хватает, я ведь сделал здесь небольшой запас.
— Тогда вы осматривайте арсенал и решайте, как быть. Заодно подготовьте возки, ведь людей поедет немало. Ещё и припасы надо загрузить. А я пойду разговаривать с отцом, — киваю соратникам и направляюсь в дом.
Судя по всему, Антон Ульрих наблюдал за нашими переговорами из окна, поэтому встретил меня в опустевшей гостиной. Быстро излагаю ему новости и жду ответа. Признаюсь, он меня удивил. Отец думал всего несколько мгновений.
— Вещи на случай повторного ареста у меня давно готовы. Ведь нас могут выгнать из дома и увезти почти голыми, как однажды уже было. Да и домашние предупреждены. Я даже подумывал о возможном побеге на такой случай, ибо не хочу более видеть своих детей в заключении. Оружие у нас тоже есть, а Петя с Лёшей неплохо стреляют, хоть и не бойцы. Но ты и сам знаешь. Нам нужно полчаса, не более. Иди и делай, что задумал. Знаю, что отговаривать тебя бесполезно, потому не буду мешать. И знай, я счастлив, что у меня есть такой сын!
Обнимаю разволновавшегося отца, и тут же к нам подбегают Миша с Наташей. Малыши явно подслушивали, но вряд ли много поняли.
— Мы тоже счастливы и будем тебя ждать! — взгляд сестрёнки был неожиданно серьёзным.
Глажу её и братишку по голове и быстро выхожу из комнаты. Не хватало ещё расчувствоваться. Сейчас мне нужен холодный ум.
— А пушки у тебя, случайно, нет? — на подходе к жилищу прислуги слышу удивлённый возглас испанца.
— Была такая мысль. Да не успели привезти. Пушка всего одна, и она нам в Санкт-Петербурге важнее. Вдруг вражины попытаются захватить Аничков дворец? — ответил Пафнутий.
— Я пошутил.
— А я — нет.
Подхожу к сараю, откуда слышался разговор. Испанец курил свою трубку, а насупившийся камердинер стоял рядом. Сегодня пасмурно, но не дождливо. Морозов тоже особых нет, поэтому можно поговорить и на улице. Увидев меня, дон Алонсо вытащил трубку изо рта и произнёс.
— В нашем распоряжении семь человек, включая вас. Пафнутий поручился за Анисима, Кирилла, Севостьяна, Кузьму и некоего Афанасия, который принёс вести из столицы. Есть ещё двое надёжных людей, но их придётся отправить с вашей семьёй. Оружия и пороха в достатке. Можно хоть сегодня начинать небольшую войну, — испанец посмотрел на камердинера и ухмыльнулся, — Касаемо диспозиции, то предлагаю выдвинуться навстречу врагам. В полутора вёрстах есть удобное место, где дорога сужается. Там можно устроить засаду. Заодно спрячем бочонок с порохом и подорвём его в нужный момент. У нас в наличии восемь ружей и дюжина пистолетов. Такой залп на узкой тропинке остановит и сотню воинов. Но не думаю, что за вами послали более двух десятков кавалергардов. Их мы точно остановим и дадим вашей семье уйти. Затем ускользнём сами.
Ничего себе размах! Де Кесада решил устроить здесь небольшую войну. Только сомневаюсь, что мы долго выстоим против превосходящего по численности отряда. И почему он решил, что за нами послали кавалергардов? Об этом я и спросил в первую очередь.
— Шефом полка является Григорий Орлов. Простым войскам ваш арест не доверят, а пехоту сюда не пошлют. Если конница, то это кавалергарды. Я уже отправил Анисима следить за дорогой. А Кирилл с Севастьяном пока готовят лошадей и два возка. Нам надо забрать оружие, порох, припас и тёплую одежду. Если будем ночевать в лесу, то попросту замёрзнем. Вашей семье повозок хватит, но им придётся потесниться.
Положительно дон Алонсо ранее воевал и командовал немалым отрядом. Чего он не подался в какую-нибудь европейскую армию? В той же Австрии всегда рады толковым офицерам, тем более католикам.
— Готовим засаду и ждём противника. Но вначале я бы провёл с ними переговоры. Вдруг это ошибка? Да и не хочется просто так убивать русских людей. Поэтому делаем две засеки. У первой встречаем гостей и в случае невозможности договориться, отступаем ко второй. Там и бочонок подорвём, ведь нам будет не до политесов.
— Идут о двуконь, но не спешат. Впереди два разведчика, а за ними остальной десяток. Обоза нет. Меня не заметили, я их леса увидел, пересчитал и по тропке ушёл. Благо дожди были давно, и всё подсохло, — докладывал запыхавшийся, но довольный Анисим.
Ещё я заметил, что Пафнутий со товарищи смотрят на меня чуть ли не с восторгом. Будто верующие, увидевшие чудо. Истинные фанатики. А ведь они не боятся гвардейцев, готовясь убивать и умирать.
— И это, — вдруг добавил слуга, — Мне показалось, будто один из офицеров похож на того, который ездил с нами в Холмогоры.
Не уверен, что это многое меняет. Меня сопровождали наиболее доверенные люди императрицы. Тут скорее надо готовиться к неминуемому бою.
— Хорошая новость, — не согласился с моими мыслями испанец, — Оба старших офицера тогда показались мне порядочными людьми. На переговоры они должны согласиться, а далее будем действовать, отталкиваясь от противника. Может, даже обманем их и сбежим.
— В ваших устах это звучит необычно. Как-то неблагородно получается, — с удивлением смотрю на дона Алонсо.
— Мы на войне! И это не обман и не подлость, а военная хитрость! Никто ведь не собирается стрелять в спину переговорщикам? А теперь за работу! — рявкнул испанец, заставив всех дёрнуться от неожиданности.
Знакомые всё лица. Подошедшие офицеры особого удивления не выказали, будто ждали подобной встречи. Ага, посреди лесной дороги, перекрытой поваленным деревом и сидящими в засаде вооружёнными людьми, обычно и проходят переговоры. Я сейчас сильно переживаю, потому и мысленно шучу.
Анисим, стоявший в передовом дозоре и приведший незваных гостей, не ошибся. Перед нами предстала знакомая парочка — поручик Столыпин и подпоручик фон Левенроде. Оба кавалергарда были слегка помяты и явно замёрзли. На улице не очень холодно, но уж больно легко оделись гвардейцы. Куда им в куцых камзолах и плащах, до наших тёплых кафтанов. Может, в ботфортах удобно воевать, только при долгой дороге холодновато. А у нас мягкие сапоги с шерстяными носками. В такой одежде, укутавшись одеялом, можно и заночевать на улице. Кстати, красный нос немца подтверждал мою правоту.
— Почему именно вы, поручик? — спрашиваю командира отряда после положенных приветствий.
— Если речь о том, что арестовывать вас послали именно кавалергардов, то всё просто. Охранять, сопровождать и выполнять личные поручения императрицы — наша прямая обязанность. Да и нет в столице конного отряда, готового немедленно выступить в поход. Есть Конная гвардия, но большая её часть сейчас в Польше вместе с подполковником Волконским[1].
Сначала я не понял, почему речь о каком-то подполковнике. Но затем вспомнил, что полковником Конной гвардии является сама императрица. Офицер между тем продолжил.
— Большая часть оставшихся в Санкт-Петербурге гвардейцев либо в отпусках, или их не найти. Да и полк наполовину состоит… — Столыпин пытался найти правильное слово.
— Из недорослей или совсем младенцев. Что могут позволить себе влиятельные семейства. Ведь одни честно служат и попадают в гвардию, проявив себя на полях сражений. А другие, не нюхавшие пороха и пота, сразу получают высокие чины. Мне это известно, Алексей Емельянович. Продолжайте.
— Я всё же договорю. Командующий[2] Конного полка — ротмистр Голицын отказался выполнять приказы графа Григория Орлова, который взял на себя полноту власти, пока Её Величество занедужила. Его брат Алексей назначен временным генерал-губернатором столицы, так как эта должность была вакантна. Но не все военные поддерживают подобные действия, — поручик вздохнул и перешёл к главному, — Мы вызвались отправиться добровольцами и получили приказ доставить вас, а также Их Высочеств Елизавету, Петра и Алексея в Зимний дворец. Только это незаконно и пахнет весьма дурно. Особливо, если знать скрытое поручение Алексея Григорьевича, устранить вас в случае сопротивления.
Хм. А вот это уже забавно. Орловы решили не стесняться и бросить все силы на захват наследников престола. Неужели императрица уже мертва? Или они таким способом устраняют любую возможность использовать меня как знамя? Ведь должна быть сила, которую опасаются всесильные братья. Сейчас нет смысла гадать, а лучше прояснить более важные вопросы.