— Вы причина случившегося! И только вам по силам остановить противостояние с наименьшими потерями. Я никого не обвиняю, а описываю сложившееся положение. Здесь хватает зачинщиков и виноватых. А моё упущение привело к открытому противостоянию, которое может привести Россию к ужасным испытаниям.
Пока я слышу только потоки слов и ничего по делу. Правильно поняв мой взгляд, Шешковский продолжил рассказ.
— Интрига, переросшая в заговор, родилась сразу после вашего появления в высшем свете. Сторонники императрицы стали опасаться возвышения наследника, вдруг оказавшегося не юродивым, а вполне себе умным человеком, пусть и недостаточно образованным. Но это привлекло на вашу сторону недовольных из знатных родов и простых дворян. Ещё все эти сказки, учебники и приверженность ко всему исконно русскому. Понятно, что в первую очередь аристократия недовольна излишним возвышением Орловых, Вяземского, Панина, Бецкого, Суворова, Шкурина и прочих. Конечно, в окружении императрицы есть Дашкова и Николай Салтыков, представляющих самые знатные фамилии. Только обиженных гораздо больше.
Шешковский некоторое время молчал, разглядывая покосившееся строение. Мы в своих нарядах забавно выглядели рядом с этой лачугой.
— Разногласия увеличивались, и ситуация зашла в тупик. Думаю, даже ваша смерть не могла уже ничего изменить, — неожиданно произнёс вельможа и посмотрел мне в глаза, — Надеюсь, вы поняли, о чём я?
— Екатерина хотела дождаться рождения моего ребёнка. Будь достаточно времени, то лучше двоих. Далее, я бы неожиданно скончался от геморроидальных колик или похожей напасти, — отвечаю с усмешкой, — Тем более что императрица перетащила Каролину на свою сторону. Пока это неочевидно, но через несколько месяцев я бы получил врага вместо жены.
— Да, мы все ошиблись. Не удивлюсь, что вы сразу догадались о подоплёке интриги, — вельможа ожидал подтверждения догадки, но я промолчал, — Впрочем, это не важно. Касаемо дальнейших событий, то они понеслись вскачь, как взбесившаяся лошадь. Одно событие тянуло за собой следующее. Началось всё с беременности графини Строгановой, которая спутала карты обеим сторонам. Жалко, что я отсутствовал в столице. Можно было попробовать всё остановить. Но произошедшего уже не вернуть.
Если глава экспедиции надеялся вызвать у меня взрыв чувств, то он ошибся. А мой вопрос, заданный вполне буднично, несказанно его удивил.
— Аню отравили по наущению Алексея Орлова?
— Так точно, — вдруг по-военному ответил Степан Иванович.
— Продолжайте.
— Далее общество взбаламутила Уложенная комиссия. Случись выборы депутатов при иных обстоятельствах, то всё прошло бы тихо и спокойно. Но в губерниях начались весьма бурные обсуждения, вызванные деятельностью интриганов. В итоге наказ от сословий, и состав депутатов будет отличаться от того, что желала Екатерина Алексеевна. А затем эта непонятная интрига с якобы женитьбой Фёдора Орлова на вашей сестре. Хорошая затея, ставшая последним камнем, начавшим обвал, — Шешковский вздохнул, будто набирая воздух перед погружением в воду, — Из-за несвоевременности данного шага, даже сомневающиеся и трусы встали под знамёна заговорщиков. Не удивлюсь, если его вдохновители сами не предполагали подобного. А уж как удивилась императрица! Признаюсь, даже я не ожидал такого единения.
Я об этом не знал. Ведь большую часть времени пришлось уделять супруге и учёбе. Только в рассказе Степана Ивановича есть один непонятный момент.
— Но зачем было устранять Екатерину? Она всегда умела договариватся даже с откровенными врагами.
— Всё просто. Императрица по закону не имеет прав на престол, о чём аристократия начала заявлять открыто. В ответ Её Величество поддалась уговорам Орловых, решив применить против недовольных силу, невзирая на их происхождение и заслуги. Даже Пётр Великий не позволял себе подобных деяний, подвергнув аресту и опале десятки представителей знатнейших фамилий. А он располагал совершенно иными возможностями. Всё это могло вылиться не просто в очередной мятеж, а настоящую войну. Подобный поворот мог ослабить Россию и сделать её беззащитной перед врагами. Нас бы выбили из Польши, а османы могли захватить немалые земли в Поднепровье и Придонье. Держава за короткий срок потеряла бы завоевания, стоившие немалой крови. А ведь есть ещё шведы.
Шешковский снова замолчал, уделив внимание почерневшим от времени брёвнам, покрытым мхом.
— Противоречий среди русской знати хватает. И дать ей возможность сводить старые счёты — истинное самоубийство. Поэтому мне пришлось устранить императрицу. Другого пути не было, а промедление грозило непредсказуемыми последствиями.
— А вы предвидели попытку Орловых захватить власть и объявить царём Петю?
Меня действительно волнует ответ Степана Ивановича. Ведь до той самой внутренней войны, осталось совсем чуть-чуть.
— Да. Я предвидел действия Алексея и его сторонников. Удивил только Василий Суворов, занявший нейтральную позицию, и ряд вельмож, пытающихся отсидеться в сторонке. Но главное — мятеж не перельётся в войну, оставшись одним из многочисленных переворотов, которые начались ещё при Петре, свергнувшем Софью.
— Тогда почему не устранили меня? Ведь это напрашивается в первую очередь. Есть мои братья и сестра, которые далеки от обычной жизни и могли бы стать куклами в руках заговорщиков.
— Я сегодня откровенен. Поэтому не буду скрывать, что подобный расклад рассматривался, — снова удивил меня Шешковский, — Признаюсь, иногда вы меня пугаете, так как являетесь совершенно непонятной фигурой. Откуда все эти знания и здравые рассуждения? Меня точно не запутать россказнями про Соловецких иноков, одаривших знаниями несчастного отрока. Но России нужен правитель, а не кукла, как вы верно заметили. Поэтому есть только один человек, достойный императорской короны, который поможет избежать нового Смутного времени. Кроме вас, просто нет иных кандидатов.
Если это лесть, то она бесполезна. Я и без опричника знаю, что просто обязан занять трон. Дабы спасти Русь матушку, конечно. Ха-ха!
— Послание к Суворову отправлено. Василий Иванович, несмотря на некоторые разногласия, является сторонником моей идеи. Он точно не позволит Орловым надеть тиару на куклу. Но договаривать с ним, как и с представителями главных родов, придётся вам. Моя миссия закончена, и я готов понести любое наказание за совершённые деяния. Разрешите только довести до конца переговоры с главными фигурами мятежа и урезонить излишне зарвавшихся гвардейцев с вельможами?
Очень неожиданный подход. Натворил дел — и в кусты. Но хоть предложил помочь, дабы дать укорот бузотёрам.
— Все решения о судьбах своих сторонников я приму после наведения порядка, — отвечаю, немного подумав, — Пока предлагаю дойти до ставки, где мы согласуем дальнейшие действия. Вы располагаете знаниями о происходящем, поэтому встанете во главе моих людей. Или назначите подходящего человека. Но приоритетной задачей должно стать освобождение моей супруги. Она моя венчанная жена. Как бы всякая погань ни злословила за нашими спинами. И защитить её — моя прямая обязанность.
Ещё немного подумав, продолжаю.
— Алексей и Фёдор Орловы, Козмин[1], Бецкой[2], Суворов, а также Вяземский со всем ближним кругом императрицы нужны мне живыми. Именно вы будете отвечать за их неприкосновенность. Если они вдруг умрут, то я должен знать фамилии людей, виновных в их гибели, а заодно заказчиков убийства. Касаемо глав семей и прочих заговорщиков, то я никому ничего не обещал. Нет, придётся людей наградить, они ведь заслужили. Но как бы их ни расстроила моя благодарность, — произношу с усмешкой, глядя на растерявшегося Шешковского, — Мы пока не будем сообщать этим господам о моих мыслях. А то вдруг они начнут разбегаться, аки тараканы, увидевшие свет. Только всех сенаторов необходимо вызвать немедленно. Как и послать сообщения от моего имени командующим полками, расквартированных в столице. Кто успеет встать на мою сторону, возможно, останется на своём месте. А другие будут кузнецами своего несчастья, и им следует обижаться только на себя. Коли у вас нет возражений, то предлагаю начинать. Всё остальное обсудим после победы.
— Слушаюсь, Ваше Императорское Величество! — ответил вельможа и склонил голову.
— Знаю, что у вас есть причины мне не верить. Но я изменила своё отношение к вам. Просто слишком много всего свалилось одновременно, и я растерялась. Сложно распознать золотой самородок, лежащий в грязи. Простите, я…
— Доктор, — кричу на стоящего рядом Крузе, — Сделайте хоть что-то!
Карл Фёдорович засуетился вокруг истекающей кровью Каролины. Но, судя по побелевшему лицу и отсутствию дыхания — это конец. Немец сразу наложил повязки, предварительно смазав рану каким-то снадобьем. Благо пуля прошла навылет, и не пришлось её выковыривать.
Я же пытаюсь осознать слова умирающей супруги и не могу понять. Почему это произошло? Зачем бог забрал жизнь этой дурочки, решившей поиграть в опасные игры?
А ведь всё начиналось достаточно успешно. Шешковский к моему несказанному удивлению, не стал претендовать на командование моими сторонниками, оставив старшим дона Алонсо. Глава экспедиции стал эдаким советником, стоящим за спиной военачальника, помогающего ему решить непростые задачи.
После небольшого совещания мы определились с главной задачей и приступили к её выполнению. Испанец быстро назначил командиров отдельных отрядов, посоветовавшись со Степаном Ивановичем. Я в эти вопросы не лез и просто наблюдал за происходящим.
Примкнувшие к нам семёновцы и несколько офицеров из других полков стремительно приблизились к Аничкову дворцу, начав его захват. Судя по движениям и ухваткам пятёрки, составлявшей наш авангард, господа ранее служили не в гвардии, а ином полку, где успели повоевать. Уж больно тихо они двигались и действовали слаженно, обходясь без лишних слов. Прямо какие-то пластуны, о которых мне рассказывал Майор, советуя подобрать несколько таких умельцев для формирования собственной охраны. Где их раздобыл Шешковский, уточню у него после подавления мятежа. Но даже столь необычные воины не спасли нас от провала.