Панин продолжал негодовать, а его пухлые щёки забавно тряслись в такт словам. Посол прекрасно понимал, что столь воинственная позиция собеседника связана не только с «Северным аккордом», но и женщиной. А вот здесь граф совершил ошибку, позволив выказывать осуждение к тогда ещё наследнику престола. Но сказал пруссак совершенно иное.
— На встрече с послами европейских держав Иоганн высказался, что будет соблюдать все заключённые Екатериной договора. Насколько я понимаю, нет повода сомневаться в том, что император не держит слово? Или он был замечен в откровенной лжи?
Панин ненадолго задумался и покачал головой. Зольмс-Зонненвальде продолжил разговор.
— Заметьте, что Иоганн пригласил всех послов, но личное послание передал только моему королю. Я его читал с разрешения будущего императора и могу сказать, что у нас есть повод для радости. В письме он выразил уважение Его Величеству Фридриху и предложил расширить сотрудничество между двумя державами. России нужны инженеры и мастера. А ещё Иоганн хочет послать как можно больше людей для обучения в Пруссии. Согласитесь, если монарх хочет отправлять поданных учиться в какую-то страну, то он точно ей не враг. Ещё нам предложили обсудить иные, весьма любопытные вопросы. Это должно привлечь внимание моего короля. Касаемо «Северного аккорда», то лучше пересмотреть этот прожект, коли он вызывает отторжение монарха. А вам не мешает обдумать идею нового альянса.
— Но как же? Я трудился над этим столько лет! — растерянно произнёс Панин.
На самом деле Зольмс-Зонненвальде считал затею графа несбыточной и наивной. Не будут англичане оплачивать непонятный союз. Островитяне излишне скупы для этого, как любые торгаши. Вот когда затронут их интересы, то коварные лорды не пожалеют любой суммы, дабы в будущем вернуть её с прибылью. Фридрих придерживался того же мнения. Но король не против, если всю работу сделают другие и они же понесут расходы. Пруссии выгодно, если Франция с Австрией будут потеснены на политическом Олимпе.
— Попробуйте договориться с кем-нибудь из окружения Иоганна. У вас хорошие отношения с князем Щербатовым, которому тот благоволит. Не нужно лезть в дела Голицына, но у вас огромный опыт, в том числе интриг. Ведь именно вы скинули вице-канцлера Воронцова и убедили Екатерину проводить иную европейскую политику, — посол знал, какие надо задеть струны в душе тщеславного графа, — Так предложите что-то любопытное и полезное. К тому же вам благоволит мой король. Если речь зайдёт о дипломатической миссии или иных переговорах с Пруссией, то лучшего кандидата не найти. Надо только суметь донести это до будущего императора. Здесь вам карты в руки, ибо я не так силён в придворных интригах русского двора.
Панин слыл натурой увлекающейся, что сразу подтвердил. Никита Иванович успокоился и надолго задумался. Посол не спешил тревожить вельможу и спокойно пил отличное вино, предложенное ему сразу по приходе. Ещё Зольмс-Зонненвальде разглядывал роскошный кабинет графа, и в который раз поражался. Он, как и его король, не понимал, зачем эта показное великолепие? Нет, для дела в Пруссии тоже хватает красивых зданий и помещений. Но обычно Фридрих и его соратники весьма скромны в своих запросах. И у самого посла в кабинете только необходимые книги и бумаги, без всяких ваз и золотой лепнины на стенах.
— В ваших словах доля истины, и соглашусь, что я сделал излишне скоропалительные выводы, — наконец ответил Панин, скрестив пухлые пальцы, увешанные кольцами, — Попробую через своих друзей и знакомых поговорить с Его Величеством. Я действительно могу помочь России и поделиться опытом. Касаемо прожекта, то, может, имеет смысл немного его изменить. Иван Антонович излишне бережлив, и его могли смутить немалые расходы, особенно на подкуп шведских депутатов. Но ведь сама идея замечательная!
Посол кивал вслед словам собеседника и был явно рад. Именно это ему и нужно. Чуть позже он убедит Панина расширить круг своих сторонников, дабы позиции Пруссии стали ещё сильнее. В принципе, и сейчас у Берлина есть сторонники, пусть не такие влиятельные, как у треклятых французов. Только некоторые события, происходящие в русской столице, заставили Зольмс-Зонненвальде искать иные ходы. Уж больно в сомнительном положении оказались эти самые сторонники. Что он решил донести и до графа.
— Хочу дать вам дружеский совет. Если вы захотите посетить соратников по ложе, то будьте осторожны, — собеседник сразу нахмурился, услышав непонятное пожелание, — Заодно предупредите друзей, чтобы они вели себя осторожнее и сохранили место встречи втайне. Но на вашем месте я бы отказался от посещения подобных собраний. Это пойдёт на пользу общему делу.
— Но как же? Среди членов ложи больше всего людей, поддерживающих наши замыслы, — Панин растерялся второй раз за столь короткое время.
Никита Иванович был идеалистом и романтиком, но не дураком. Он прекрасно понимал, что Иван Антонович не просто так обратил своё внимание на их общество. Ходят слухи, что именно из-за принадлежности к вольным каменщикам, в опалу попали граф Воронцов, генерал-поручик Брюс и глава Ямской канцелярии Щербачёв, не участвовавшие в мятеже. А ещё немало офицеров и чиновников получили новые назначения, а на самом деле высланы из столицы. Не сказать, что Панин одержим идеями масонства, скорее он подался туда, желая изменить русское общество и в поисках родственных душ. Но ему тяжело пойти на разрыв с ложей именно из-за персоны будущего императора. Уж больно тот его обидел. Только в этом случае пострадает дело всей его жизни, что недопустимо.
— Забавно, если не омерзительно, — произнёс один из троицы вельмож, тайно собравшихся в одном из охотничьих домиков в полусотне вёрст от столицы.
— О чём вы князь? — спросил молодой и неунывающий литератор, с удовольствием, отрезавшим очередной кусок запечённой кабанины, — Мы выехали на охоту, весьма неплохо проводим время. Может, не хватает только дам. Но лучше потерпеть. Боюсь, что крестьянки из окрестных деревень вас разочаруют.
Поэт заливисто рассмеялся, заставив вельможу недовольно поморщиться. В последнее время у него не было поводов для радости. Со смертью императрицы его супруга, являвшаяся фрейлиной и её лучшей подругой, потеряла власть и возможность влиять на придворную жизнь. Что грозило поставить крест на его карьере. Граф не был бесполезным человеком и неплохо проявил себя на полях сражений. Только он не собирался снова отправляться в армию, расставшись с нынешним положением в столице.
Третий собеседник, тоже граф, оказался среди самых стойких членов ложи по иной причине. У него была личная неприязнь к будущему императору, который предложил ему должность на Урале, когда он сам мечтал об одной из коллегий. Что несказанно оскорбило представителя некогда влиятельного семейства. А ведь он спокойно наблюдал, как его ныне покойная супруга развлекалась с тогдашним наследником престола. Именно в желании отомстить и унизить его, он подозревал Ивана Антоновича.
— Прекратите ваши шутки, Алексей. Наши дела хуже некуда, а вы предпочитаете зубоскалить, — произнёс первый.
Троица недовольных вельмож состояла из Якова Александровича Брюса, Александра Сергеевича Строганова и Алексея Андреевича Ржевского. При этом осознано принявшим масонство, являлся только последний из собравшихся. Для Брюса ложа стала возможностью сблизиться с влиятельными людьми, которые могли помочь его карьере в будущем. Строганов же просто развлекался, увлёкшись новомодной идеей, путешествую по Европе. Но оказалось, что ложа смогла объединить их в трудную минуту.
— А я вполне серьёзен. Просто пытаюсь поднять настроение присутствующим,– резко сменил тон Ржевский, — Иоанн взялся за нас по-настоящему. И судьба несчастного Елагина является поводом задуматься, как быть дальше.
— Иван Перфильевич находится под домашним арестом. Думаю, вскоре он вернётся к обычной жизни, — произнёс Строганов.
— Как бы ни так. Все бывшие секретари Екатерины спокойно служат новому самодержцу. А наш собрат томится в застенках. Я присутствовал на казни братьев Орловых и был просто поражён. Давно в нашей державе не было столь жестокого самодура, столь жестоко относящегося к людям. Вспоминается только царь Пётр, любивших лично пытать арестантов. Новый император тоже не стесняется, судя по виду Орловых и других офицеров. А значит, и Елагина ждёт подобная судьба. И это в наш просвещённый век! — пафосно воскликнул Ржевский, — Подобные действия идут вразрез с уставом нашей ложи. А ещё я предлагаю всем задуматься о будущем. Если правитель столь мелочен и жесток, то можем ли мы быть спокойными за свои судьбы? Ещё надо учитывать показания Ивана Перфильевича, который расскажет о наших делах. Не сегодня, так завтра к нам пожалуют опричники с неприятными вопросами. Пресекая ваше возражение, предлагаю задуматься, почему мы сегодня собрались втайне и в столь небольшой компании? Где братья Чернышёвы, Панин, Иван Шувалов, Воронцов и Меллисино, с которыми мы хотели обсудить дальнейшую судьбу общего дела? Даже Херасков, обласканный новым монархом, отказался и быстро вернулся в Москву. Значит, они чуют исходящую опасность. И вы думаете, что нам простят нахождение во враждебном обществе, как считает Иоанн Антонович? Да и его окружение с радостью сведёт с нами счёты. Знаете, я не желаю ехать на новую должность в Пермский край или ещё дальше. Думаю, вы тоже.
После резких слов обычно весёлого и несерьёзного поэта оба графа призадумались. А ведь Иоанн Антонович действительно выдавливает из столицы неугодных, отправляя их служить на окраины империи. Более того, ходят слухи, что монарх собирается пересмотреть указ «О вольностях дворянских». А это уже совершенно иное дело. Привыкшие к столичной синекуре и сибаритству, вельможи точно не хотели служить двадцать пять лет. Ещё и там, куда их отправит неугомонный император. Русское общество восхищалось и гордилось достижениями Петра Великого. Только никто из аристократии в здравом уме не хотел возвращения тех времён. Понятно, что пока речь идёт о слухах. Но вдруг это правда?