— А ведь он боится, — поворачиваюсь к испанцу, не обращая внимания на проклятия арестанта.
— Нет. Скорее наш друг жаждет быстрой смерти, ибо опасается, что выдаст преступные тайны его общины, — произнёс де Кесада спокойным тоном.
Говорили мы по-немецки, потому Спиридон не мог понять, о чём речь. Что не помешало ему разразиться новыми проклятиями.
— Думаю, нам необходимо более вдумчиво допросить господина Денисова. Не удивлюсь, если ему известно гораздо больше, чем незаконная торговля и изготовление фальшивых монет.
Часа через полтора, когда кусок мяса, некогда бывший человеком, вынесли из каземата, я ознакомился с его показаниями. Не сказать, что меня удивили. Но было крайне неприятно. Ведь всю эту заразу придётся выжигать, что ослабит доверие к царской власти. Плохо, часть раскольников решит, что мы снова своевольничаем и преследуем их из-за веры.
[1] https://vk.com/wall7228168_982
Глава 8
Апрель 1766 года, Нижний Новгород, Российская империя.
— Почему вы не обращаете внимания на столь бросающиеся в глаза факты? Ведь вам необходимо следить не только за общественной, но и духовной жизнью губернии?
Яков Степанович Аршеневский мне сразу не понравился. И дело не во внешности нижегородского губернатора. Статью он как раз не обделён. Такой весь из себя величественный, с военной осанкой. Я же сужу о людях по поступкам. Пусть чиновник является уродом или калекой. Главное, чтобы выполнял свои обязанности и не боялся проявлять находчивость. Будучи на месте, чиновнику лучше знать, какую помощь необходимо оказать вверенному ему краю.
А важно надувать щёки и выполнять царские указы, как бог на душу положит, способен любой дурак. Сразу после знакомства с порядком назначения важных чиновников, я начал задумываться о здравомыслии русских властей. Аршеневский начинал как дипломат, далее стал офицером пехоты, затем продолжил карьеру в армии Миниха, будучи квартирмейстером. И вдруг оказался на флоте, после чего получил назначение губернатором в Риге. Пётр III отправил нашего героя в отставку, но после переворота Яков Степанович получил генерал-лейтенанта и назначен губернатором в Нижний Новгород. За какие такие заслуги?
Я ведь не поленился и запросил Шешковского предоставить доклад о персоне сегодняшнего гостя. И был удивлён ещё сильнее. Губернатор, который сейчас преданно смотрит мне в глаза, нигде не проявил каких-то особых талантов. Копнули немного глубже, и картина прояснилась. Оказалось, что сей род происходит от крещёного жида Николая Аршеневского. И возвысился благодаря протекции вице-канцлера Шафирова и братьев Веселовских. Удивительно, но они тоже оказались выкрестами.
При этом, кузен Якова, занимая должность губернатора в Смоленске, прославился чудовищными нарушениями и лихоимством. Его с десятью подельниками даже приговорили к смертной казни, что излишне сурово. Но потом Екатерина смилостивилась, вернула вору имущество и приказала сидеть в поместье. В этом и вся суть немки, совершенно избаловавшей дворянство с чиновниками. Я уверен, что в деле о помиловании Исаи Аршеневского не обошлось без подношений и протекции его дружков. Только ему не повезло. Узнав о произошедшем, я приказал экспедиции возобновить следствие. Ведь этот подлец присваивал себе жалованье офицеров, служивших на границе с Польшей, вымогая за его выдачу взятку. И это только одно из преступлений бывшего губернатора.
Дело не в выкрестах или представителей иных народов. Империи служат совершенно разные люди и не обязательно православные. Я сам немец, если что. Только пагубная традиция кумовства буквально разъедает Россию изнутри. Можно понять, когда протекцию оказывают честному представителю какого-нибудь семейства. Но ведь наверх попадают и проходимцы. Поэтому необходимо готовить чиновников, устроив им весьма жёсткий отбор, а далее обучая всем премудростям службы.
Тот же губернатор — обязан знать всю подноготную вверенных ему земель. Особенно, когда речь идёт о Нижнем Новгороде, где сильны старообрядцы и немалый денежный поток от торговли. Только я не удивлюсь, если Яков покидает пределы столицы губернии исключительно для посещения поместий влиятельных дворян или охоты, до которой он так охоч. И таких, как Аршеневский половина, если не большая часть чиновников. Надо бы проверить его получше. Тем более, что ревизоры вскоре прибудут в город. Об этом я позаботился ещё в Москве. Не удивлюсь, если его бездействие в отношении происходящего хорошо оплачено. Только создавать школу или особую академию по воспитанию чиновников просто необходимо. Или для начала провести экзамены. Но об этом потом, сейчас я очень зол.
Причина моего возмущения вполне объяснима. Глава общины раскольников на деле оказался самым настоящим атаманом. И это вам не казаки, ходящие за жупанами к басурманам. Арестованный являлся одним из старшин огромной шайки, промышлявшей на Волге и Урале. Контрабанда, невыплата пошлин, незаконное производство хлебного вина — это только видимая часть прегрешений староверов. А далее, страшнее. Наглые тати тоже добывали золото. Но чеканить поддельную монету им умишка не хватило, потому металл шёл на юг.
Ужасно, но подлецы не брезговали и работорговлей, больше отлавливая инородцев, вроде марийцев, мордвы, татар и чувашей. Далее живой товар сплавляли вниз по Волге и передавали шамхальцам с черкесами. Про захват, затопление судов и уничтожение караванов других купцов, а также вытеснение их из поволжской торговли можно не упоминать.
Сказать, что я был взбешён, значит, покривить перед истиной. Понятно, что тати вели себя осторожно и особо не наглели. Страдали в основном инородцы и мелкие купцы. Людей влиятельных особо не трогали. Ведь на Волге весьма запутанная ситуация. Многие дворяне и даже аристократы не чураются торговли. Понятно, что всем занимаются их управляющие, но местный народ прекрасно понимает, чей это товар. Наделы некоторых фамилий состоят из десятков деревень, которые занимаются не только земледелием. Здесь валят лес, добывают дёготь, варят соль и ловят рыбу. Всё это добро надо продавать и охранять. Прибавьте десятки заводов и мануфактур, также принадлежащих дворянам. Потому трогать подобную публику опасно, как и богатые купеческие семьи. А вот рыбку помельче никто не защитит. Кроме меня, конечно.
И с трудом верится, что деятельность разбойников возможна без одобрения властей. Их настырное желание не замечать происходящего должны были насторожить губернатора. Ведь люди жаловались, писали челобитные и всячески пытался добиться справедливости. Были даже какие-то разбирательства, но быстро заглохнувшие.
Я не собирался доводить до Аршеневского всю подноготную происходящих мерзостей. Но сунул ему список купцов, пропавших за последние два года. Там же был перечень исчезнувших судов и сожжённых складов с прочими лавками. Если считать всё вместе, то получается какой-то Содом и Гоморра. Только события происходили в разное время и часто далеко от Нижнего Новгорода. Поэтому их сложно свести в единую картину. Особенно если подобная задача не стоит. Судя по выражению лица выкреста, он о чём-то знает. Не хочу думать, что в этом непотребстве участвовали русские дворяне. Однако всё указывает именно на это.
И что прикажете делать? Чиновников ждёт разбирательство, где я никого щадить не собираюсь. А как быть с десятками разбойничьих семей. Ведь они с виду приличные подданные, даром что раскольники. В этом и кроется смысл. Тронь я уважаемые семьи, то сразу начнётся разброд. Мол, император притесняет староверов. Ещё и дворяне начнут роптать, если я начну излишне свирепствовать. Народ ещё от последствий мятежа не отошёл, а тут новые расправы.
— Я даже представить себе не мог, что в губернии происходит подобное, — воскликнул губернатор, засовывая документы в папку, — Если вы позволите, то уже в ближайшие дни мы проведём расследование и найдём виновных.
Угу. В отличие от сестрёнки, я не люблю театр. Мне хватает лицедеев у трона, дабы наслаждаться их притворством. Потому губернатор выглядел жалко относительно столичных коллег. Знал бы он, на какие представления способны Шувалов и Трубецкой!
— Конечно, Яков Степанович, — лицемерно улыбаюсь в ответ и выдаю пафосную фразу, — Промедление сродни смерти! Всё в ваших руках! Действуйте!
Воодушевлённый губернатор, выскочивший из моего кабинета, не подозревал, что его арест — дело решённое. Нельзя прощать подобное. Но спешить никто не будет, ведь, возможно, господин Аршеневский невиновен.
— Как думаешь, он в деле? Или просто исполнительный дурак коим видится со стороны?
Поворачиваюсь к испанцу, вышедшему из-за ширмы, поставленной в помещении, ставшем моим кабинетом. После моего знака дон Алонсо сел в кресло и сразу ответил.
— Я не сомневаюсь в его вине. Если уж мои люди смогли узнать о происходящем за несколько дней, то губернатор обязан ведать, что здесь творится. Ведь речь не о разбойничьих ватагах, иногда нападающих на купеческие караваны. Здесь грандиозный размах, и люди действуют годами. А ещё мне непонятен ваш приказ подождать.
Оглядываю возмущённого испанца и усмехаюсь. Де Кесада не понимает, что я уже оттоптал мозоли всем, кому можно. Хотя я и сам не сомневаюсь в вине выкреста. Только губернатор не обычный раскольник, и его просто так на дыбе не вздёрнешь. Пока мне удаётся лавировать между различными группировками, сталкивая их лбами. Казни Орловых, Бутурлина и остальных мятежников не являлись чем-то невероятным и вписываются в обычное поведение монарха при мятеже. Но казнокрадство и мздоимство в России тяжкими преступлениями не считаются. Если надо свалить какого-то излишне возвысившегося вельможу, то могут конфисковать имущество и сослать в Сибирь. Обычно же расследование заминают, и часто казнокрады даже сохраняют наворованное.
Потому мне важно поймать Аршеневского на горячем и обвинить не только в мздоимстве. Работорговлю не поймут даже его друзья. А если учесть, что главные преступники — старообрядцы, то Якова Степановича начнут шарахаться, как от прокажённого. Здесь уже пахнет политикой и государственной изменой.