— Ты сегодня странная, решил тебя растормошить.
— Очень действенный способ, спасибо огромное, — бурчу и хмурюсь, отодвигаясь от Артема. Не так уж я сильно и влюбилась, если хорошо подумать…
— Не нравится этот, могу предложить еще два, — прыскает Тема, отходя в сторону машины. Плетусь за ним, потому что ноги после тренировки слабые, переться пешком из-за каких-то мнимых обид я точно не готова.
— Какой второй, если секс первый? — На миллион процентов уверена, что один из двух — это секс. Потому что это Савельев. Я его предпочтения уже лучше своих знаю.
— Жрать фастфуд.
— Отлично, беру фастфуд.
— Опять месячные? — мельком смотрит на меня, когда садимся в машину.
— Нет, просто… — сажусь на пассажирское место и почему-то тушуюсь. Мне нужно сказать Теме, что нам необходимо прекратить заниматься сексом. Потому что нам правда необходимо. Но колени трясутся, ладошки потеют, и в целом состояние очень волнительное. Такое ощущение, что я жениха бросаю. Ужас. Перевожу дыхание и выпаливаю за пару секунд. — Короче, Тем, нам надо перестать трахаться.
Наверное, время выбрала неправильное, да и выпалила это так неожиданно, что выглядит глупо, но мне все равно. Я не могу больше терпеть, нужно по максимуму оборвать все связи с ним, по крайней мере постельные.
— Оу. — Он сводит брови к переносице и молчит несколько секунд. — А что случилось? У тебя появился кто-то? Или секс не устраивает?
— Что бы ты хотел услышать? — Зачем ему вообще это знать? Договорились же, что прекратим, когда нужно будет. Вот, мне нужно. Какая разница, из-за чего?
— Наверное, то, что у тебя кто-то появился. Не выдержу, если ты скажешь, что я плохо трахаюсь! Потому что я честно старался как мог, Гаврюш. Так что парень реально лучше.
— Лучше…
И правда. То, что у меня мог бы появиться парень, это не так страшно, как если бы Теме сказали, что он дерьмово трахается.
Червь обиды и грусти умоляет сказать ему это, но вот только Тема наверняка не поверит, и я буду выглядеть глупо.
Мне обидно, хотя умом понимаю, что Артем не сказал ничего страшного. Он не клялся мне в вечной любви, более того, мы вместе устанавливали рамки взаимоотношений и того, кому что позволено, а кому нет. Но боже! Почему так больно? Там, за ребрами, колет так, что впору бежать к кардиологу.
Полное ощущение того, что мне разбили сердце, потому что глубоко в душе я надеялась на взаимность, я же девочка. Девочка, которая хочет быть той, кого любят, а не просто трахают по мнимой дружбе, пока не придет пора прекращать.
Печаль накатывает волнами, и желание поскорее избавиться от Артема растет в геометрической прогрессии вместе с желанием обнять его и вообще не отпускать никогда. Сегодня я и правда веду себя очень странно: говорю невпопад, путаю мысли, прыгаю с темы на тему. Но не могу иначе, потому что в мыслях такой же бардак, как и в душе.
Замечаю, что Тема сворачивает в бургерную и понимаю, что не хочу целый час сидеть напротив него и смотреть как он своими невыносимыми пальцами с уголка губы сырный соус стирает. Это же точно каторга, пытка, правда.
— Тем, давай, наверное, без фастфуда сегодня, — выпаливаю быстро, понимая, что действовать нужно очень срочно, пока меня силой туда не затащили.
— Нет, с тобой точно что-то не так. — Савельев снова хмурится. — Когда ты отказывалась от картошки фри?
— Никогда, но сегодня просто странный день какой-то. — Срочно нужно перевести мысль и сделать что-то, что отвлечет Артема от моего отказа. И в голову ничего лучше не приходит, кроме… — Поехали к тренеру? Мы месяц тренируемся, ты месяц не пьешь. Думаю, самое время, чего тянуть?
Я просто хочу найти повод закончить наши тренировки. Потому что теперь точно не смогу заниматься с ним.
— Блин, Лиз… — Он сжимает руками руль сильнее положенного, знаю, что эта тема его изводит.
— Тем, нельзя отнекиваться до конца жизни, ты сам говорил, что нужно вернуться. Так давай.
— Сейчас? — Он нервничает, дышит тяжело, но я не собираюсь отступать. Давать заднюю сейчас нельзя ни мне, ни ему.
— Нет, через восемнадцать лет, когда ты станешь старым и пузатым.
— Мне будет всего сорок, я буду так же прекрасен, как и сейчас!
— Если вернешься в команду — будешь.
Бью в самую болезненную точку, задевая нужные нервные окончания. Тема почти рычит на меня, но сдается, по глазам вижу, что принимает поражение.
Кивает, а я ликую, что смогла его уговорить. Главное теперь, чтобы его назад приняли, а не выгнали с позором, иначе плохо будет всем, точно знаю. Никогда не забуду, каким злым он был, когда его попросили из команды. Не хочу такого снова, он пугает меня.
Подъезжаем к спорткомплексу, но Тема выходить не спешит. Смотрит в окно, собирается с мыслями, стучит ладонями по коленям, нервничая. Всегда такой деловой и всемогущий, а сейчас настоящий, открытый, живой. Не постоянно улыбающийся робот, а мужчина с переживаниями, с сердцем. Тот Тема, в которого я прямо сейчас влюбляюсь еще сильнее, даже несмотря на то, что тот, другой, который вечно в маске, двадцать минут назад разбил мне сердце.
— Эй, — поворачиваюсь к Артему и кладу свои руки на его огромные, чуть сжимая. Его некому подбодрить, кроме меня, и я считаю своим долгом сделать это. В хоккее вся его жизнь. И сейчас он может этой жизни навсегда лишиться. Потому что точно знаю, что, если выпрут, не пойдет никуда больше. — Соберись, ладно? Ты молодец, ты много работал, реабилитировался, тебя обязательно возьмут обратно. А если вдруг нет — это не последняя команда в мире. Они еще локти будут кусать, что потеряли тебя. Я с тобой, слышишь? Не волнуйся, просто иди и сделай то, что должен.
Артем поднимает голову и смотрит мне в глаза так пристально, что мурашки бегают табунами по спине и затылку. Кажется, что на эмоциях он меня сейчас поцелует, поэтому я быстро улыбаюсь и сажусь ровно, не дав этому поцелую случиться. Он не нужен нам. Мне особенно.
Артем улыбается с благодарностью, и слов никаких не нужно, чтобы понять, что моя речь его действительно немного взбодрила. Выходит из машины, по пару изо рта я вижу, как сильно он выдыхает, еще раз собираясь с духом, и заходит в помещение, оставляя меня наедине с ворохом мыслей.
А в голове полный бардак. Меня тошнит от потока разных мыслей, чувств и эмоций, разрывает на части от понимания, насколько разные ощущения сконцентрировались в такой крохотной мне.
Мне тяжело, правда тяжело, я не была готова ко всему этому. Я хотела развлечься, заняться собой, жить весело и беззаботно, дружить, заниматься сексом, в конце концов, ходить в универ и в зал, рисовать заказы дома и спать ночами спокойно.
На деле я… я крупно влипла. Очень крупно, по самую макушку, еще даже сверху присыпало.
Мне обязательно нужно переспать со всем тем, что на меня навалилось, потому что влюбиться в человека и в тот же день получить от него молотком по сердцу — тяжело. Еще тяжелее то, что отвращения к нему не появилось, как бывает у девочек, которых отвергают. Наоборот, мне хочется переживать за него и поддерживать.
И переживаю я на самом деле сильно. Темы нет двадцать минут, и я осознанно покидаю теплый салон бесконечно удобной «бэхи», выходя на улицу. Свежий и все еще очень холодный воздух немного освежает и помогает прийти в себя.
Смотрю на двери комплекса как завороженная и, когда оттуда выходит Тема, забываю дышать. Он не слишком радостный, но стены не бьет по пути — уже плюс. Вижу сильную задумчивость на лице и сама хмурюсь, отзеркаливая.
— Ну?! — не выдерживаю и выкрикиваю, когда между нами остается не больше двух метров.
Он качает головой в разные стороны, и у меня внутри все холодеет. Они не приняли его… Не приняли обратно.
Подбираю в голове сотню разных утешительных фраз, но придумать что-то адекватное совершенно не получается. Какая-то чушь вертится на языке, но сказать ничего не могу.
Самое странное, что Тема, кажется, абсолютно спокоен и в моей поддержке не нуждается. По крайней мере, выглядит именно так.
— Тренер… — наконец-то начинает Тема и я снова задерживаю дыхание, — короче, он сказал, что сейчас никак не может меня взять, потому что они взяли нового игрока и окно трансферов закрыто на пару месяцев, но вроде как не отказался взять, когда будет возможность.
— Так это же здорово! Это же здорово?
— Да, это круто, просто… Короче, он мне работу предложил. У нас тренер детский уволился, который всех до самой взрослой команды ведет, если русским языком тебе объяснять, от трех до шестнадцати лет. Предлагает мелких мне вести, Лиз. Ответ завтра надо дать. Что мне делать?
Глава 18
Артем
Всю жизнь думал, что существовать на планете очень легко. Жрешь, спишь, ходишь, учишься, что-то делаешь, смеешься, опять жрешь. Никаких тебе проблем, никаких сложных решений. Самым тяжелым вопросом до моих двадцати двух был вопрос в кафешке, какую буду брать пиццу. Не, ну реально сложно из шестнадцати разных выбрать!
А потом что-то случилось… И вот это «просто» закончилось. Даже пиццу теперь всегда беру салями, чтобы еще и этот вопрос не решать.
Из команды поперли, мелкую покалечил, с другом разосрался, из дома ушел, поссорился с мамой из-за компании отца. Получил новую головную боль в виде предложения о работе, и, что ответить на это предложение, хрен знает.
Тренер еще спросил, смогу ли совмещать с учебой, чтобы проблем не было. Сказал, что видит мои исправления и стремление связать с хоккеем жизнь, говорит, что я буду хорошим тренером и обязательно найду со всеми детьми общий язык. А я не знаю! Это неожиданно и тяжело. Мы с Лизой весь месяц работали и приехали туда, чтобы я в команду вернулся, а тут такое…
А еще, походу, я просрал коротышку. По всем фронтам. По лицу видно было, что она не только секс прекратить решила, но и все остальное общение. Тренировки, дружбу, ночной жор в фастфуде, тупые переписки и… И что у нас там еще было? Да до фига всего.
Последний раз мы виделись вчера у спорткомплекса. Я рассказал ей о предложении тренера вести детей, а Лиза сказала, что мне нужно все обдумать, но она считает, что согласиться стоит. Потому что «ты меня тренировал и показал себя как хороший и ответственный специалист. Сам говоришь, что я восьмиклассница, так что, считай, опыта с детьми набрался». Я поржал, конечно, но в душе приятно стало от такой оценки. Лиза редко что-то хорошее говорит, но если и говорит, то точно от сердца.