— Да нет, мне и тут неплохо. — Не успеваю улыбнуться парню, как свет от гирлянды сбоку становится каким-то тусклым.
— И кого это я вижу?
О, ну конечно. Это его гора по имени Артем заслонила.
— Ты что-то хотел?
Не психуй, Лиза, просто не психуй. Он поймет, что тебе плевать, и свалит вместе со своими дружками. Просто потерпи немного.
— Я? — смеется Артем. — Я да, хотел. Хотел спросить, как у тебя, такой наглой и дерзкой, вдруг трясутся коленки? Что? Все? На льду всю прыть растеряла?
А я и правда растеряла. Потому что уверенности на коньках во мне ровно ноль. А он чертов хоккеист, он живет на льду, чтоб его. Поэтому я молчу, ну чтобы от греха подальше. Очень надеюсь, что это мне поможет.
— Сава, отстань от девчонки, ей и так страшно. — Антоша, ты вырос в моих глазах еще на пару сантиметров, хотя ты и без того шкаф, такой же, как твой дружок. Но все-таки гораздо приятнее этого придурка.
— О да, я вижу, — ухмыляется Артем, и я даже не успеваю опомниться, как он хватает меня за обе руки и едет прямо к центру катка, утаскивая за собой. Ну твою мать, ну твою мать! — Что, уже не такая дерзкая?
— Использовать против людей их слабости — низко, — рычу, глядя придурку прямо в глаза. Пусть увидит, что даже в такой ситуации я могу ответить, а не только бояться до самого разрыва сердца.
— Ты-то у нас специалист по низким поступкам, да?
— А у тебя из высокого только рост, да? Планка морали валяется ниже плинтуса. — Вздрагиваю, когда он отпускает мои руки прямо в центре катка. Савельев медленно удаляется, едет спиной и злорадно усмехается, пока я стараюсь держать равновесие и не бояться так сильно. Ищу глазами Лису и вижу ее прижатой к бортику тушкой по имени Егор. Искренне надеюсь, что она даст ему коленом между ног и придет спасать меня.
Но спасение не приходит, а вот тот же неуклюжий парень, который сбил меня у борта, приходит, и очень даже. Он орет: «Берегись!» — еще метров за десять до меня, но я не могу даже с места сдвинуться, в панике вращая головой во все стороны.
И сейчас бы здорово Артему проявить хотя бы капельку человечности и сдвинуть меня с места, но этого, конечно, не происходит. Я падаю на лед, придавленная тяжелым телом неизвестного парня, и хнычу, понимая, что как-то странно болит в районе запястья…
— Рука!
Глава 3
Лиза
Что такое «не везет» и как с этим бороться?
Я вот не зря никогда не любила зиму, вот не зря. Что хорошего в миллионах слоев одежды, морозе, ветре, снегопаде и гололеде? Ни тебе нормально голову повернуть, ни погулять, потому что нос отваливается от холода. И нормального внешнего вида тоже нет, ходишь как капуста и пытаешься не сдохнуть в каком-нибудь сугробе, которого ты ниже ростом. Ну я точно ниже.
Я никогда не любила зиму, потому что постоянно падала, поскальзываясь, часто болела и вообще плохо переносила мороз. И сейчас не люблю, потому что совершенно ничего не изменилось к моим девятнадцати годам.
Я стараюсь чаще быть дома, пить горячий чай, смотреть фильмы и рисовать. Короче, делаю все, чтобы остаться в живых, как бы глупо это ни звучало.
А тут Лиска. Грустная Лиска, одинокая, скучающая по своему придурку-бывшему и смотрящая на меня такими огромными глазами, уговаривающая пойти на каток. Так что я, отбросив в сторону все страхи, согласилась, хотя едва ли умею на коньках хотя бы просто ровно стоять.
И вот лежу. Вою от боли в запястье, пытаюсь скинуть с себя тушу виновника моего падения и не понимаю, за что мне такое счастье. Чертов Савельев. Если бы он не трогал меня, все было бы в порядке. Его вполне нормальный друг — по крайней мере, пока он нормальный — Антон спокойно предлагал мне помочь прокатиться, когда этот идиот вывез на центр льда, бросил и даже не помог спастись от несущегося в меня пухляша, который сам, кажется, только сегодня встал на коньки.
Не день — праздник просто!
Можно прямо тут мне вырыть могилу? Есть предчувствие, что с появлением в моей жизни Савельева, скучно теперь точно никогда не будет. Только веселье это какое-то вообще не веселое…
— Да слезь ты с меня! — Здоровой рукой пихаю в плечо парня, который все еще лежит на мне, переваливаясь во все стороны, как матрешка, и только сильнее придавливает всем немалым весом. Не хватало еще и ребра сейчас сломать из-за того, что кто-то бургеры ночами поедает. Издевательство.
Он пару раз еще пытается встать, неловко скользя руками и ногами, как вдруг почти взлетает в воздух, явно не без помощи кого-то постороннего.
— Учись кататься, — говорит этот кто-то, кто стаскивает с меня пампушку, и я понимаю, что это Антон. Боже, по-моему, он и правда в их компании самый адекватный. По крайней мере, не стоит и не смотрит, как этот идиот Савельев, а хоть как-то пытается помочь. — Ты как? Вставай.
Он осторожно поднимает меня, крепко удерживая, а я все еще скулю от боли в руке. Это несерьезно! Не хватало только сломать себе запястье. Сжимаю крепко пальцами, надеюсь, что это может облегчить боль, как тут же подлетает Лиска, хватая меня за талию с другой от Антона стороны.
— Что случилось? Лиз, что с рукой?
— Упала прямо на согнутое запястье, еще и парень сверху свалился, болит. — Понимаю, что почти всхлипываю от боли, хотя привыкла быть сильной и независимой и никогда не показывать слабости. Но рука действительно болит слишком сильно, чтобы я могла делать вид, что все в порядке. — Как ты свалила от Егора? — Вдруг становится интересно, потому что понимаю: этот идиот просто так не отпустил бы.
— Зарядила между ног, как и обещала, — хмурится Лиска. Достал все-таки мою Неженку, вот же урод. — Едем в больницу?
Лиска с Антоном выводят меня за бортик, усаживают на скамейку и осторожно стаскивают варежку с поврежденной руки, пытаясь что-то понять по стремительно синеющей конечности. Ну охренительно.
— Сава! — кричит Антон, и я вздрагиваю. Этот-то тут для чего? Доломать? Не до конца насладился представлением?
Смотрю, как придурок выходит за бортик и идет к нам, и рычу, не сдерживая раздражения:
— Пусть проваливает, если бы не он, все было бы в порядке.
— Я тебя не ронял, — говорит так спокойно, что у меня глаза на лоб лезут. Нет, он серьезно? Сам на лед выкатил, сам одну оставил и даже от падающего на меня парня не спас. А теперь говорит, что не ронял?
— Да если бы не ты, я бы прекрасно стояла в обнимку с бортиком, придурок!
— Тема посмотрит повреждение, он лучше всех разбирается во всех травмах, — поясняет Антон, но я прячу руку за спину, снова ойкнув от новой порции боли. Делайте что хотите, а руку я этому извергу не доверю.
— Я не шучу, не подходи, — шиплю, как змея перед нападением. — Поеду в больницу, твой профессиональный осмотр ничего не даст, — говорю, чувствуя, что рука начинает болеть только сильнее. А этот шкаф стоит и просто смотрит на меня, как на музейный экспонат. — И что смотришь? Не доволен проделанной работой? Хотел покалечить меня сильнее?
Мне на самом деле очень обидно. Да, мы повздорили на физре, где-то там я задела его самолюбие, но, черт возьми, это же не повод калечить девчонку. Говорила Лиске, что он меня не ударит, а оно вон как вышло… Да почему моя задница всегда может найти себе приключения? Она от удара тоже, кстати, болит.
— Я. Тебя. Не ронял, — говорит, явно злясь, а я только сильнее психую, фыркая. Не ронял он. Урод.
Лиса помогает снять коньки и натянуть любимые угги, а Антон просто находится рядом, что даже немного странно, но в то же время приятно.
— Так и не выпили латте, — говорю подруге, кивая на кафешку, которую видно с нашего местонахождения, и Алиса опускает голову, как-то странно хмурясь. — Блин, Лис, только не говори, что чувствуешь вину. — Нет, ну вот я так и знала. Дурочка моя. Кусает губу так, что я точно знаю — своей догадкой попала в цель.
Руки уже замерзли, поэтому боль немного поутихла, и мы решаем ехать в больницу на такси. В любом случае нам нужно в дежурное отделение, а на автобусе туда мне сейчас не доехать.
— Я отвезу. — Голос справа заставляет вскинуть брови от неожиданности. Вот странный какой-то, ей-богу. То ходит улыбается, то злится, то спокойный как удав, хотя мог бы и извиниться ради приличия, если уж на то пошло.
— Без тебя справимся, — говорит Алиса, и я мысленно ее целую в прекрасные розовые щечки. Моя девочка, обожаю.
— Вы в больнице будете не меньше часа, назад тоже на такси поедете? Не страшно ночью-то? — Он вскидывает бровь и смотрит на нас с легкой улыбкой, чувствуя себя победителем, видимо. Только вот мальчик забыл, с кем связался.
Демонстративно достаю телефон и набираю номер. Смотрю Артему прямо в глаза, мол, видишь, в твоей помощи никто не нуждается. Правда, если Леха сейчас не возьмет трубку, будет полный провал…
Но Леха не подводит. Обожаю его.
— Да, малявка, что случилось?
— Лешенька, а ты сейчас очень далеко? Мне твоя помощь нужна…
Леха — мой старший двоюродный брат. Единственный его минус — имя, как у моего бывшего. Никогда в помощи не откажет, люблю его как родного, серьезно. А еще Леха работает в такси, и, если мне очень нужно куда-то поехать, я всегда звоню ему. Денег он, конечно, не берет, но в качестве оплаты всегда заходит на ужин, в чем я никогда не могу отказать братишке.
Рассказываю в двух словах о проблеме, периодически шикая от боли в руке. Черт, я очень надеюсь, что там нет перелома…
— Лешка приедет? — улыбается Алиса, а Артем закатывает глаза и через секунду возвращается на каток. Кажется, он что-то бубнит, но мне как-то абсолютно плевать, если честно.
— Ты в следующий раз аккуратнее, — улыбается Антон, и я в миллионный раз не понимаю, что он делает с этими кретинами в одной компании. Подмигивает мне и тоже возвращается на лед, где у бортика стоит недовольный Егор и сверлит мою подругу взглядом.
— За что по яйцам-то дала? — спрашиваю, когда наконец-то остаемся вдвоем.
— Прижал к бортику и целоваться полез, ну я и треснула коленом, — улыбается подруга, — будет знать, как ко мне лезть. Я ему не очередная легкодоступная девица, на секундочку.