Протискиваюсь между людьми, завидую их искренней любви к хоккею. Не любила бы Тему, фиг бы сюда пришла, если честно. Холодно же! Каждый раз иду сюда с удовольствием, а потом сижу мерзну, обещая больше не приходить. И что?
Комментатор объявляет о начале матча, и все игроки выезжают на поле. Всегда было загадкой, как можно так филигранно стоять на льду на одних только лезвиях, ну да ладно. Кто-то умеет, а кто-то я. Тема хотел научить меня, сто раз предлагал поехать, но страх после падения очень сильный, даже Теме довериться не могу, хотя в любом другом вопросе на все сто ему доверяю.
Мужской голос на всю объявляет выход «Феникса», и трибуны взрываются счастливым криком. Оборачиваюсь по сторонам и вижу бегущую ко мне Лиску, слишком довольную и слишком счастливую. Как обычно провожала на игру своего благоверного, влюбленная моя. А еще каких-то несколько месяцев назад отрицала, что ей нравится Колосов. А сейчас все, сама Колосова. Лиска постоянно до последнего Егора своего обнимает, а потом еще у раздевалки стоит, мысленно подбадривая. Они все еще милые до тошноты, кажется, это не лечится, но мы с Темой почти привыкли. Ладно, не привыкли, но стараемся.
Смотрю на лед и ищу из всех одинаковых парней того, кого нельзя ни с кем спутать. Того самого, из-за которого я и притащилась в этот холодильник. Нахожу его глазами, и он тут же оборачивается, как будто чувствует, что смотрю на него. Улыбаюсь и машу рукой, а Лиска рядом посылает своему Колосову воздушные поцелуи. Мы как умалишенные, наверное, но плевать, если честно, как это выглядит со стороны.
Пока команды друг друга приветствуют, осматриваюсь еще раз. Я все еще надеюсь, что мама Артема придет, хотя, наверное, делаю это зря. Внизу замечаю Ксюшу с Мирославом, помню, что они тоже обещали прийти на финальную игру, хотя Мирослав до последнего не соглашался, боясь заморозить беременную жену. Он каждые три минуты кладет руку на все еще почти плоский живот, а еще откуда-то достает плед, накидывая его сестре Темы на плечи. Это слишком мило, даже под веками щипать начинает.
Матч начинается, я перевожу взгляд на лед, и мы наблюдаем молча и даже с замиранием сердца. На самом деле зрелище завораживающее, и когда кто-то из игроков нашей команды падает, я ощущаю фантомную боль в своей когда-то поврежденной руке. Они катаются слишком быстро, за шайбой я вообще с трудом успеваю следить, но вдруг наши забивают, и я уже пищу, как самая ярая фанатка «Феникса». Мы обнимаемся с Лиской, даже зачем-то поздравляем друг друга и смотрим дальше, ожидая новые шайбы. Ловлю себя на мысли, что мне и правда все интереснее, возможно, даже все-таки выучу правила, а потом… Кто-то из соперников очень сильно и агрессивно прижимает Савельева к борту, ударив локтем. Он падает, как и мое сердце от переживаний в тот самый момент, и те секунды, которые он не встает, кажутся вечностью. Не дышу и не слышу, что говорит мне Лиска, просто жду, что он встанет и продолжит игру, и… и он встает. Вижу, что злится, оборачивается в поисках того самого нарушителя и даже через маску замечаю его агрессивный настрой. Ну все…
Он идет вперед. Красивый, сволочь, прямо бежит на коньках, забирает шайбу, обводит соперников и…
— Да!!! — взрываются болельщики одним громким криком. И боже! Я испытываю огромную гордость, когда этот самоуверенный дурак скидывает на лед перчатки и… А что он делает?
— Кажется, у нас тут шайбу кому-то посвятили! — говорит комментатор, пока Савельев задирает футболку и проезжает спиной к трибунам, демонстрируя надпись.
«Гаврюша» и тринадцатый номер — написано на майке, которая была спрятана под формой, и когда Савельев проезжает мимо нас и подмигивает мне, не могу связать и пары слов. Что?
— Гаврюш, — смеется на ухо Лиска, — а шайбу-то тебе посвятил.
Киваю и все еще смотрю на Артема. Он вернул прежний вид и включился в игру, пока я все еще пытаюсь понять происходящее.
Он посвятил мне шайбу. С ума сойти.
Не знаю, почему это так сильно отдается в душе ярким светом, но это кажется таким безумно важным… Заморочился, футболку специально сделал, которую я обязательно у него отберу. А еще показал полному стадиону людей, что есть некая «Гаврюша», которой ему хочется посвящать забитые шайбы.
Радость распирает сердце, и остаток матча смотрю с дурацкой улыбкой на губах, а когда финальный гудок оповещает об окончании матча и победе наших мальчиков, кричу не своим голосом от счастья и обнимаю Колосову, поздравляя с победой.
Голос комментатора звучит на весь спорткомплекс, особенным теплом отдаваясь у нас с Лиской в душе.
— Команда «Феникс» становится чемпионами! Лучшим игроком сезона объявляется капитан команды Егор Колосов! Лучшим игроком матча становится Савельев Артем, молодой тренер подрастающих поколений хоккейного клуба «Феникс», поздравляем!
И это звучит слишком сладко.
Начинается суматоха, кто-то уходит, кто-то выбегает на лед, чтобы поздравить парней, кто-то подходит ближе к катку, чтобы снять видео или сделать фото, а кто-то… А кто-то одиноко стоит в углу, делая вид, что ее здесь нет.
Но она пришла. И смотрит она явно с интересом, грустно улыбается, глядя на лед, уверена, что любуется сыном.
Поворачивает голову, словно чувствуя, что смотрю на нее, и легонько кивает, улыбнувшись. Отвечаю ей тем же и спускаюсь, чтобы стать у бортика и ждать моего лучшего в мире хоккеиста. Мама Артема подходит и становится недалеко от меня, и у меня сердце замирает, даже своим собственным глазам поверить не могу, что она действительно здесь.
После награждения Артем ищет меня глазами, потому что я всегда стою тут и преданно жду, а когда находит, я киваю влево, обращая его внимание на маму.
Он меняется в лице в секунду, в глазах сто эмоций отражаются одновременно, но я знаю, что он рад. Возможно, даже счастлив. Зависит от того, что она ему скажет.
— Привет, ма, — подъезжает к ней, огромный в обмундировании и на коньках, мама рядом с ним точно Дюймовочка.
— Сынок, я… — начинает она, и мне хочется убежать, чтобы не лезть в душу обоих так глубоко, но банальный интерес, к чему же привел наш вчерашний разговор, сбежать не позволяет. — Сын, я так горжусь тобой, — говорит она и начинает сильно плакать, пока Артем пытается понять, как это вообще произошло.
У меня у самой слезы наворачиваются, и, пока они еще что-то говорят друг другу, отворачиваюсь, стирая со щек дорожки.
— Ты только прости меня, что не пыталась посмотреть глубже, — слышу, когда поворачиваюсь обратно. — Ты такой красивый на льду! Точно феникс, летаешь, а не катаешься.
— Я очень рад, ма, что ты пришла, — говорит Тема, заключая маму в объятия. И он не врет. Он часто поднимает тему мамы и того, что она не поддерживает его и никогда не поддерживала. У него это костью в горле стояло, а сейчас облегчение на лице заметно.
— Скажи своей девушке спасибо. — Она кивает в мою сторону, когда Тема округляет глаза. Ну да, я ходила к ней домой, и что? — И береги ее, Тема. Она хорошая.
Артем наклоняется, чтобы мама смогла поцеловать его, и, когда она уходит, он подъезжает ко мне. Между нами целый бортик, жалко что я не могу на Артеме из-за него повиснуть.
— Поздравляю с победой!
— За моей спиной ходила, значит, — говорит Артем, но в словах упрека нет, только бесконечная радость. И у меня тоже.
— Все же получилось, поэтому не ворчи, Артем Станиславович.
Заглядываю за спину Темы и вижу обнимающихся и счастливых Колосовых. Где-то на трибунах семья сестры Артема, а только что отсюда ушла мама, которая сказала, что гордится сыном. Я обнимаю лучшего мужчину на свете и сладко целую, отдавая ему всю свою любовь.
Каждый из нас прошел непростой путь, но этот путь был самым прекрасным, учитывая то, куда он всех нас привел.
Конец