Некоторые жители приграничных районов ставят канистры с водой и на пороге своих домов. Как пояснил фермер Джон, ранчо которого находится в полумиле от забора, таким образом можно не только помочь изможденным путникам, но и уберечь себя от беды: получив воду, нелегал не полезет за ней в дом.
Как-то в пограничном с Сан-Диего мексиканском городе Тихуана меня вез таксист, подозрительно хорошо говоривший по-английски. Выяснилось, что он двадцать лет нелегально прожил в США, но был вынужден вернуться в Мексику, так как у него умерла мать. После похорон он вновь попытался нелегально вернуться в США.
– Вот, около этого холма переходил, – показывает в сторону границы таксист. – Увы, неудачно, погранцы в бинокль меня заметили. Подъезжают ко мне и говорят: «Пошли, амиго!»
Как утверждал мой новый знакомый, с нарушителями границы пограничники обращаются хорошо, условия в центре задержания тоже сносные. Раньше пойманных нелегалов возвращали в Мексику через один-два дня, после прихода к власти Трампа эта процедура может затянуться и на неделю. Если тебя поймают три раза, то сажают в тюрьму на два месяца. Сейчас границу стало переходить сложно, вероятность попасться где-то 80 процентов, но люди все равно рискуют.
Рядом со «страной мечты»
Что же заставляет мексиканцев, несмотря на все риски, пытаться нелегально проникнуть в США? Ответ на этот вопрос становится ясен, стоит только перейти из Сан-Диего в Тихуану. В одночасье из развитой страны ты попадаешь в типичное государство третьего мира: обветшалые дома, разбитые мостовые, нищие на улицах.
Уроженец Мексики за месяц может заработать в Штатах почти в десять раз больше, чем на родине. Ради денег люди готовы рисковать и преодолевать любые трудности. Сегодня одна из наиболее престижных профессий в мексиканском приграничье – «койот». Так здесь называют проводников, проводящих нелегалов через границу.
Было бы ошибкой считать, что пробраться в США мечтают лишь мексиканцы. Например, в Тихуане непосредственно около пограничного забора стоят тысячи палаток и жилищ из картонных коробок. В эти трущобы не рискует соваться без крайней необходимости даже полиция. Здесь живут выходцы практически из всех бедных стран Латинской Америки. Когда-то они приехали в Тихуану в надежде попасть в США, но денег на оплату услуг проводников не хватило.
Обычно латиноамериканцы прибывают в Гватемалу, куда пускают людей с любым гражданством, а уже оттуда через всю Мексику добираются до вожделенной американской границы.
«Мексиканской визы у меня не было, и я решил пробираться в Тихуану через Мексику нелегально, – рассказывает гватемалец Хуан. – Со мной поехали еще двое: никарагуанец и сальвадорец. Мексиканско-гватемальская граница не охраняется, но в самой Мексике полиция охотится на нелегалов.
Тут важно регулярно мыться, чтобы от тебя не воняло: копы в автобусах вычисляют нелегалов именно по запаху. Вторая опасность – мексиканские бандиты, которые часто грабят таких, как мы. Нам повезло: всего за неделю на автобусах мы добрались до Тихуаны. Правда, один раз мы все-таки попались полиции, но за взятку в сто долларов с носа нас отпустили на все четыре стороны. В Тихуане же можно и не прятаться – здесь нелегалов так много, что никто их не ловит. Сейчас для меня главное – найти надежного «койота».
Караван как новая тактика
Однако, судя по всему, время одиночных путешествий мигрантов к американской границе уходит в прошлое. Ноу-хау – прорываться в США организованными группами (их прозвали «крестными ходами») – защитники прав мигрантов изобрели несколько лет назад. Идея оказалась достаточно эффективной: с организованной большой группой предпочитают не связываться мексиканские пограничники и полицейские, на караваны боятся нападать бандиты, «крестные ходы» привлекают сочувственное внимание прессы. Отметим, что в этом году караваны в разы больше предыдущих, – похоже, правозащитники резко активизировались назло Трампу.
В отличие от мексиканцев, стремящихся в США исключительно из материальных соображений, у мигрантов из Центральной Америки действительно есть другие причины для переезда в США. Ситуация с правами человека во многих центральноамериканских странах действительно просто ужасная.
В Гондурасе, Сальвадоре и Гватемале вооруженные нападения на автобусы – почти рутинное явление, и даже возле киосков с мороженым стоят вооруженные до зубов охранники. Все более или менее состоятельные горожане живут в охраняемых кварталах, где можно себя чувствовать в относительной безопасности. Однако даже в таких привилегированных «гетто» все дома, в том числе отели, отгорожены от мира высокими заборами с колючкой. Ощущение такое, будто оказался в осажденной крепости.
В наиболее же уязвимом положении оказались бедняки, которые не могут рассчитывать на защиту вооруженной охраны. Издевательства над ними со стороны мафии стали здесь обычным явлением.
По американским законам, если мигрант на границе представил достаточно весомые доказательства своего преследования в родной стране, до решения о предоставлении ему политического убежища он направляется в центр временного содержания. Вероятность, что через некоторое время такой беженец получит политическое убежище, очень велика.
Сегодня американский президент пытается ужесточить критерии предоставления политического убежища. Например, не давать его женщинам, подвергшимся жестокому обращению в семье. Дональд Трамп также намерен, экономя деньги американских налогоплательщиков, сделать содержание в центре менее комфортным (перевести беженцев в палатки). Стоит ли удивляться, что оппоненты лидера США обвиняют его в излишней жестокости.
Возможно, они и правы, но возникает резонный вопрос: почему центральноамериканские беженцы должны получать политическое убежище именно в США, а не в менее развитых странах – например, в той же Мексике?
Эта коллизия напомнила мне мой опыт работы представителем одной западной правозащитной организации в Средней Азии. Почти все местные диссиденты (а их реально преследовали) просили меня помочь им добиться политического убежища в США или Западной Европе. Когда же я в полушутку предлагал им альтернативные варианты – статус беженца в Украине, Грузии, Румынии, – диссиденты на меня очень обижались.
Параллели с Россией
Если Россия все же решится на введение визового режима со среднеазиатскими странами, то ей придется резко усилить охрану своей границы с Казахстаном, которая на сегодняшний день остается почти прозрачной. При этом граница нашей страны с центральноазиатским соседом – одна из наиболее протяженных в мире и более чем в два раза больше, чем граница США с Мексикой. Учитывая печальный опыт США, сомнительно, что России быстро удастся поставить надежный заслон от пришельцев с юга. По сути, в случае введения визового режима ситуация на южных рубежах России будет развиваться по американскому сценарию.
Вдоль казахской границы вырастут трущобные поселки жаждущих попасть на заработки в Россию, а уже на нашей территории замаскированные в тайге жилища мигрантов. При этом, скорее всего, жертв среди нарушителей границы будет существенно больше, чем в США. Американские пограничники открывают огонь лишь в исключительных случаях. Увы, есть сомнения, что такой же гуманизм будут проявлять и их российские коллеги.
Скорее всего, и с задержанными нарушителями российские пограничники будут обращаться хуже, чем их американские коллеги. К тому же условия на границе Казахстана и России значительно более суровые, чем на американо-мексиканской, и, следовательно, погибших от физических перегрузок нелегалов будет даже больше, чем в Западном полушарии.
Можно не сомневаться, что западные правозащитные организации и пресса будут регулярно публиковать материалы о «жертвах с юга». И эта информация еще более подпортит и так не слишком хороший имидж России на Западе. Надеяться же на то, что жители среднеазиатских государств окажутся менее упорными, чем их мексиканские коллеги, и испугаются трудностей нелегального перехода границы, не приходится.
За исключением Казахстана, разница в уровне жизни между Россией и среднеазиатскими государствами приблизительно такая же, как между Мексикой и США. Более того, по сравнению со среднеазиатскими государствами Мексика – процветающая благополучная страна. И если мексиканцы переходят границу в поисках лучшей доли, то жители среднеазиатских государств – часто для того, чтобы спасти свои семьи от полуголодного существования.
Пиррова победа?
Строительство стены уже началось. Но насколько быстро удастся отгородиться, непонятно. Так, по разным оценкам, на «Великую американскую стену» нужно от 8 до 20 миллиардов долларов, а кто будет оплачивать эту сумму, неясно. Так, Трамп хотел, чтобы возведение забора оплатила Мексика, однако мексиканский лидер Энрике Пенья Ньето наотрез отказался это делать.
Но даже если допустить, что стена будет построена и станет надежным заслоном от миграции с юга, эта победа может оказаться пирровой.
Неподалеку от Сан-Диего расположена Имперская долина – один из крупнейших сельскохозяйственных районов США, часто называемый «салатницей Западного полушария». Объясниться здесь по-английски почти нереально: практически все сельскохозяйственные рабочие – нелегалы из Мексики.
«Я сама мексиканка, но с грин-кард, – говорит работница автозаправки в Сан-Диего Изабелла. – Я готова заниматься любой работой, но только не в поле! Это слишком тяжкий низкооплачиваемый труд. Сегодня в Калифорнии никто, кроме нелегалов, не согласится быть сельскохозяйственным рабочим».
Другая ниша нелегалов – работа дворника, посудомойщика и уборщика. По сути, это похоже на ситуацию с гастарбайтерами из Средней Азии в России, но зависимость российской экономики от мигрантов значительно меньше, чем пограничных областей США – от нелегалов с юга.
Прежде чем отгородиться от Мексики «Великой американской стеной», Вашингтону необходимо найти альтернативу дешевому труду нелегалов, иначе борьба с миграцией может привести к серьезным трудностям, коллапсу экономики пограничных штатов США.