– Хотя нет, отбой. Маловат ты пока… Надо бы найти подходящего товарища, – ну что, стоит попробовать с неписями? Может всё-таки получится… – Найди мне подходящего местного: это должен быть не мальчишка, а серьёзный мужчина или женщина, согласный передать от меня задание, желательно бесплатно, из любви к игрокам или мне. О! Возможно на это согласится травница из деревни… Как же её название? А, вспомнил – Зябликово! Хотя нет, там же со мной отношения враждебными стали. Так что надо кого-то другого искать. Возможно, подойдёт дочь старосты Акима, бойкая такая девчушка, разговорчивая… Ты, давай, веди её сюда, а мы подождём.
Не прошло и десяти минут, как Вспыш вернулся вместе с ожидаемой девицей. Я же всё это время думал, от какого имени организовано сокращённое Лушка. Кроме Лукерьи так ничего в голову и не пришло.
– Дед Макар, ты чего-то хотел? – появившаяся девица сразу взяла быка за рога, – А то этот прибежал, говорит, ты, мол, деду Макару срочно нужна. А чего, почему, зачем – ничего не сказал, а ведь я так и от любопытства помереть могу, да и чего ты такого косноязычного послала? Ни бе, ни ме, ни кукареку сказать толком не может. Уж я его по пути и так и этак пытала, а он всё как попугай твердит: «Дед Макар расскажет», да «Дед Макар расскажет». А мне же надо думать, интересно, ну как не спросить? А он так ничего и не ответил! Ну ровно пластун во вражеском лагере! А я словно кат перед ним! Нет, ну надо же меня в таком виде выставить! Это же ведь вообще ни в каком виде нечестно! Разве же я на ката похожа? Я же ни пытать ни умею, ни кнутом орудовать, ни плетью, не говоря уж про железяки всякие и прочие методы. У них то, я слыхивала, столько разнообразных талантов должно быть, чтобы хорошим катом стать, что любому купцу до них ох как далеко! Да и то хороший кат завсегда княжий человек. Да и кому кроме князя кат может быть надобен! А мы-то обычные деревенские, ни ухом, ни рылом на службу княжескую не вышли. Да и вообще: где мы, а где князь? Может, он про наше существование и не подозревает? И этот ещё туда же: бель-бель-бель, болтает всё и болтает, а по существу ни слова – ни два, ни полтора. Так зачем я, говоришь, тебе понадобилась?
Неужели её словесный поток может всё-таки прекращаться?
– Лукерья ты мне понадобилась…
– Да можно просто Лушей или даже Лушкой звать. Какая из меня Лукерья? Не доросла ещё. Я же не вдовица и не замужняя, девка ещё простая, да и не перестарок. Это вот матушка у меня Прасковья Афанасьевна, та баба знатная – поперёк себя шире. А я так ещё – дитё дитём. Так что не, не Лукерья ещё.
Блин, если всё в таком же духе будет продолжаться, то игрокам ещё надо будет пробраться сквозь дебри её словес, чтобы понять какое задание она им выдала. А что? Может так даже интереснее получится. Дождавшись, когда закончатся её мысли по поводу Лукерьи, я продолжил:
– Так вот, Луша, надо бы послать игроков на мои поиски. Выдашь им задание? Справишься?
– Дык, конечно. Что ж тут сложного? Дело-то нехитрое, только ведь за задание отдариваться приходится, а где ж я на такую ораву отдарков наберусь? Они ж словно из бездонной бочки лезут, словно и не человеки вовсе, а тараканы какие! Это ж ведь надо: кажный день по десятку новых из ниоткуда вылазют и по деревне шастают и шастают, всё заданий просят, да работу. А где ж на них столько работы да заданий с наградами напастись? Можно подумать у нас постоянно в амбаре крысы бродят табунами и их поголовье надо истреблять княжеской армией. Уж и не знаем, как от них отбрехаться, так выдаём задания, лишь бы отстали. С одной стороны, конечно, хорошо, когда практически дармовая сила рядом обретается, но ведь и мешают они тоже. Сколько от них шума, гама. Опять же кормить их тоже надо, хотя не скрою, доход для нашей семьи от этого имеется, но ведь и забота мне также прибавляется: готовить, столы вытирать, подносы разносить.
– Луш, а ты не думала, что можно их припрягать к участию в деле?
– Эт как же это? У них же руки растут не из того места. Одного поставишь сор мести, так он его по всему трактиру растащит, вместо уборки, а посуду поставишь мыть – пороняет и мыть заново, а то ведь и поломать может. Миски глиняные, конечно, не шибко дороги, но ведь и они денег стоят. А из-за каждого обалдуя новые миски потом покупать – денег не напасёшься. Да и отец не позволит тратиться на каждого мимо проходящего. Хотя какая ему собственно разница, но ведь я в его власти, пока замуж не выйду. А как выйду, так и вовсе во власти мужа буду. Как ни крути, а у бабы своей воли нет никогда, ничего не решает – всегда кому-то подчиняется. И ведь главное, ничем не хуже, а некоторые даже и лучше своих мужей и крутят ими, как хотят, управляют всем делом, а как только муж крякнет, так с ней никто дел иметь не хочет, потому как баба! Ну где в жизни справедливость? Чем мы хуже, вот скажи дед Макар, чем мы хуже?
– Луша, ты будешь по делу говорить или будешь меня агитировать за феминизм?
– Феми… что? Что это за дрянь? И почему за него надо агитировать? Нет, давай уж лучше по делу, а то столько времени с тобой потеряла уже, а ты всё так толком и не сказал, зачем меня позвал. Ну нельзя же столько болтать не по делу-то!
– Луша, мне нужно послать игроков на поиски меня, когда я уже уйду, сказать, что награду за задание я выдам им сам. Ну а чтобы я мог понимать, что их послала ты, то они должны будут передать какую-нибудь кодовую фразу, ну например: «Луша, а не Лукерья».
– А мой в этом какой интерес?
– Хм… Ну, допустим, каждому пятидесятому я буду передавать медяшку, чтобы он отнёс её тебе.
– Маловато. У нас столько и нет народу. Это ждать целую седмицу, не меньше, пока такая толпа наберётся. Давай за каждого десятого, а ещё лучше за каждого пятого. Да, точно за каждого пятого! Кстати, а почему собственно нельзя передавать по монете с каждым обратно?
– Луша, умерь аппетит. Это не в моих интересах отдавать столько денег и отсылать всех игроков к тебе. Кроме того, ты можешь посылать ко мне не только игроков из своей деревни, но и из других – главное, чтобы они меня нашли. Вот за каждого сотого нашедшего меня я и буду выдавать тебе медяшку.
– Постой, какого сотого! Ты же говорил – пятидесятого. Так нечестно! Нельзя девочек обманывать. Да и вообще пять десятков – это слишком много. Надо сократить хотя бы до одного десятка.
В общем, после некоторого времени споров мы сошлись на двух десятках присланных игроков.
– Кстати, Луш, после моего отбытия из ущелья я посылать тебе игроков обратно не смогу, они просто не пройдут, но я буду кропотливо подсчитывать свой долг и при возможности его тебе отдам. Либо когда ты будешь в большом мире и передашь с очередным игроков информацию об этом, либо уже с какой оказией передам тебе нужную сумму.
– Ох и хитрющий ты дед! Уже сейчас навешал мне с три короба, а потом скажешь: извини, мол, не было возможности послать к тебе игрока. А я тебя ищи по всему свету, чтоб с тебя расчет получить. И не совестно тебе, дед Макар?
– Ну, во-первых: слова своего я нарушать не намерен, во-вторых: уйду я не сразу, а чуть позже, а в-третьих: мне выгодно, чтобы ты всегда посылала игроков ко мне, значит и расплачиваться буду сполна, ну а в-четвёртых: я мог обратиться к кому угодно, но обратился к тебе. Не захочешь ты, обращусь к кому-нибудь другому.
– Вот умеешь ты уговорить дед Макар. Прямо вот взял и сразу уговорил. Я тебе вот прямо вся сразу поверила. Вот как только ты сказал, так сразу и поверила, вот сразу же. Вот прямо никаких гвоздей, прямо сразу, вот с порога. Только очень хотелось бы небольшой аванс. Ну, скажем, серебрушку хотя бы. Мелочь же.
– Луша, не держи меня за идиота, считать не умеющего. Серебрушка – это сто медных монет, а это две тысячи, нашедших меня игроков. И какой смысл мне её тебе отдавать, если меня ещё никто не нашёл?
– А какой смысл мне браться за посредническое задание, если тебя в любой момент сможет пришибить пролетающий мимо ангел? И в следующий момент ты уже себя не вспомнишь, не то что задание, а я как дура буду его по-прежнему всем раздавать?
– Э-э-э?
– А ты думал, самый хитрый и никто ангела не видел? Его же сияние ни с чем не спутаешь. Если эти заразы прилетают – то обычно их цели мало не кажется, унести не могут, так их ангелы нагружают. А ты батюшку моего лишил законного дохода. Напрямую тебя, конечно, никто не обвинит, так как ангелы не наше дело, а божественное, но как говорится: «осадочек-то остался». А потому задаток всё-таки нужен.
– Нет. Не хочешь – не надо. Но платить заранее я не намерен. Найду других исполнителей. На тебе свет клином не сошёлся, а в ситуации с ангелом я не виноват совершенно.
– А кто виноват? Пернатый просто так мимо пролетал и решил махнуть мечом по избе, недавно приобретённой моим батюшкой, просто так, от скуки?
– Всё, Луша, до свиданья. Не хочешь по-хорошему – ищи приработок в другом месте.
– Ну вот, слова тебе уже поперёк сказать нельзя, сразу обижаешься! А разве я неправду сказала? Или тебе правда глаза колет? Так нельзя же на правду обижаться, так все говорят. Правда она завсегда лучше кривды-то будет. Не дуйся, дед Макар, согласная я. Уговорил ты меня. Можно сказать, со всеми потрохами уговорил. Как же ты умеешь уговаривать, дедушка! Ну просто слов нет, одни эмоции! И так подойдёшь скажешь, и этак… А потом как хрясь поленом по голове и потащил на сеновал! Ой, что это я! На сеновал не надо! Но на договор я согласная. Ну хоть три монетки-то дай мне заранее на леденцы для младших и для меня.
– Ну ладно, болтунья, уболтала ты меня старого! Всего заговорила! – вконец замученный разговором с ней, протянул ей три вожделенные монеты.
– Я? Да ни в жизнь! Да ты хоть кого спроси – все скажут Луша, Акимова дочка – молчунья, каких свет не видывал, слова из неё не вытянешь! А ты – болтунья! Как же так можно на людей-то наговаривать! Нельзя так, это опять же всякий тебе скажет, а ты на меня напраслину возводишь!
– Ы-ы-ы, – невольно взвыл я и позорно сбежал от болтливой девчушки, зажав уши ладонями.