Оказывается, человек по фамилии Алейников Тимур Альбертович не значился в паспортном столе по указанному месту прописки. Был некий Тимур Альбертович, но Севостьянов, и отпечатки, кстати сказать, тоже принадлежали ему. Выходило, что Алейников вовсе не был Алейниковым, а был Севостьяновым, но когда я перелистнула очередную страницу и посмотрела на фото, присланное по факсу, то не удержалась от возгласа удивления. С последнего листа, лежащего в пластиковой папке, на меня смотрело совершенно неизвестное, чужое лицо. Никому из моих знакомых оно не принадлежало. Как не принадлежало и человеку, из чьих объятий я не так давно вырвалась.
— Чертовщина какая-то! — невольно вырвалось у меня. — Извините, Семен Алексеевич, но я ничего не понимаю!..
— Н-да-а, — озадаченно протянул мой шеф и стал теребить небритый подбородок. — Отпечатки его, имя, отчество его, а лицо чужое…
К тому же фамилия…
— Сплошные головоломки и шарады, — пробормотала я, в который раз перелистывая бумаги и перечитывая подчеркнутые красным маркером места. — А что вы обо всем этом думаете? И, кстати, где этот наш оборотень, Севостьянов-Алейников, успел наследить, раз его отпечатки значатся в базе данных?
— По телефону мне сказали, что ДТП, а там кто его знает. Времени прошло много, людей поменялось столько же. Задали мы себе задачу…
Мы замолчали, думая каждый о своем.
Первой не выдержала я:
— Мишку убили… — вырвалось у меня с полувздохом-полувсхлипом.
— Я знаю… — Семен Алексеевич встал и тяжело заходил по кабинету. — Третий труп…
И все рядом с тобой… Круг сужается…
— Вы считаете меня виноватой в их гибели?
— Я считаю тебя идущей по краю бритвы, девочка. И не я один так думаю. То ли тебе мстит кто-то, то ли что-то еще…
— Кому мне мстить? Все гораздо прозаичнее, — горько выдохнула я и, спохватившись, добавила:
— Во всяком случае, мне так кажется.
— А где сейчас этот так называемый Алейников? Последний раз его видели вчера. Он занимался организацией похорон твоего знакомого. И все! После этого как в воду канул. Ни на службе, ни дома не объявлялся. Следователь по особо важным делам Куприянов пытался с ним связаться — безрезультатно.
— Задерживать будете? — как можно равнодушнее спросила я, стараясь не обращать внимания на то, как заныла какая-то неведомая мне доселе струна в области сердца.
— Это не мне решать, — шеф опустился в свое кресло и пристально, может быть, даже пристальнее, чем обычно, посмотрел на меня. — А где ты была эти два дня?
— К-когда? — Хотелось мне того или нет, но голос мой дрогнул.
— После того, как ты уехала с места происшествия вместе с Алейниковым, я нигде не мог разыскать тебя. Так где ты провела последние два дня?..
Ну что я "могла ответить?
Начать врать, изворачиваться, придумывать всяческие небылицы было не в моем характере.
К тому же такому человеку, как Семен Алексеевич, мне совершенно не хотелось говорить не правду. Поэтому, набрав полные легкие воздуха, как перед прыжком в воду, я выпалила:
— — Я была с ним!
— Та-а-к! — Шеф сжал губы и принялся лихорадочно перебирать лежащие перед ним на столе предметы. Когда это занятие исчерпало себя, он сумрачно глянул на меня из-под сведенных бровей и сурово спросил:
— Надеюсь, все не так… Ну, в том смысле, что все не так плохо…
— Как раз наоборот, — обреченно выдохнула я. — Все очень плохо. И все именно так, как вы думаете.
— Ты спала с ним?! — От волнения шеф даже приподнялся со своего места.
— Да…
— Черт бы тебя побрал, Анна! — сипло выдохнул он, хватаясь рукой за сердце. — Ты хотя бы понимаешь, чем тебе это грозит?! Ты можешь навсегда поставить крест на своей карьере, репутации.
— Семен Алексеевич, — попыталась я что-то проблеять в свое оправдание. — Поймите…
— Ничего не хочу понимать! — Он вновь вскочил со своего места и заметался на тесном пространстве кабинета. — Я и так не знаю, что мне отвечать на всякие вопросы о твоих знакомствах, а тут еще и это! Чертова дура!..
Признаюсь, таким я видела босса впервые.
Семен Алексеевич без устали мерил шагами комнату, то и дело всплескивая руками и с досадой ударяя ладонь о ладонь. Перемежались эти действия нелестными в мой адрес эпитетами. Когда один из них мне особенно не понравился, я подскочила на месте и, опершись сжатыми кулаками о край стола, выпалила:
— Вы же сами говорили, что он хороший человек! Помните? Нет?
— Но ведь я не призывал тебя к каждому хорошему человеку прыгать в постель! — рявкнул он в ответ. — К тому же я предполагал, а не утверждал, а это, как говорится, две большие разницы. Да из-за одного того, что он подозревался в убийстве твоего мужа, ты должна была его за версту обегать, а не…
— Семен Алексеевич! — Голос мой срывался. — Я взрослая женщина и вправе выбирать себе партнеров по сексу, черт меня побери!
— Да, ты права, — немного смягчился шеф. — Но теперь видишь, что из этого вышло? В наличии три трупа, целая группа следователей, скалящих зубы в твою сторону, и в довершение — на горизонте масса неприятностей. Хоть бы Антонина твоя за тебя взялась, да, как на грех, в отпуск уехала!
— У Антонины, между прочим, любовь, — не удержавшись, вставила я. — И ей, как и всем, ничто человеческое не чуждо.
Семен Алексеевич полыхнул по мне осуждающим взглядом и, повернувшись ко мне спиной, надолго замер у окна. Я осторожно опустилась на стул, словно боясь, что земля подо мной вот-вот разверзнется и геенна огненная поглотит меня, и замерла в ожидании его решения. Оно не заставило себя долго ждать. Простояв в раздумье минут пять, шеф вернулся на свое место и, чеканя каждое слово, вынес вердикт:
— Сейчас ты пойдешь домой, закроешься и будешь там сидеть, не высовывая носа.
— А работа? — напомнила я о почти закончившемся отпуске.
— Работа подождет. — Он тяжело вздохнул и, взяв в руки лист бумаги с авторучкой, пододвинул ко мне со словами:
— Пиши пока заявление на отпуск без сохранения содержания, а там посмотрим.
— А может быть, сразу на увольнение? — робко улыбнулась я, чувствуя, что босс немного смягчил свой гнев.
— Поговори у меня! Пиши знай! Будешь сидеть дома до моих дальнейших распоряжений. Поживем — увидим, во что выльется твой адюльтер;
Слова шефа оказались пророческими.
Если бы в тот момент я могла знать, какой удар мне уготовила судьба, то, выйдя из здания суда, не раздумывая, бросилась бы под первый попавшийся грузовик. Но ничто не шепнуло мне о надвигающейся трагедии, поэтому, достаточно тепло попрощавшись с шефом, я вернулась домой и принялась ждать.
Ожидание мое не было тягостным. Все свое время, которого, к слову сказать, было навалом, я посвятила игре «попробуй отгадай». По методу моего покойного друга, я разлиновала вдоль и поперек уйму белых листов, вписывая в клеточки подозреваемых и пытаясь найти связующие нити между их жизненными линиями. В результате подобных упражнений на сообразительность у меня набралось десятка полтора различных версий. И, что самое главное, каждая из них могла оказаться единственно верной.
Семен Алексеевич моими записями почти не интересовался. В каждый свой визит, а насчитать их можно было за три недели моего заточения не менее пятнадцати, он становился за моей спиной, несколько минут разглядывал мои каракули и, никак не комментируя, предлагал выпить чаю.
Я шла на кухню, ставила чайник на газ и принималась накрывать на стол. И вот в один из его обычных таких визитов и произошла та нелепая случайность, которая обрела потом роковую неизбежность…
— Аннушка, я давно хотел у тебя спросить, — начал Семен Алексеевич. — Что за штуковина там у тебя на шкафу? Каждый раз пью чай и каждый раз любопытство гложет, что такое там лежит?
Проследив за его взглядом, я увидела свесившийся краешек черного полиэтиленового пакета и удивилась: насколько мне помнилось, своими руками я туда ничего не клала.
— Сейчас посмотрю, — недоуменно пожала я плечами и, взяв табуретку, поставила ее против того места. — Может быть, Тимур что-нибудь оставил там?.. Во всяком случае, я ничего…
Бормоча себе под нос нечто подобное, я встала на табуретку, запрокинула голову кверху и совсем уже было взялась за край пакета, как перед глазами у меня все помутнело, в уши ударило пронзительным звоном, и я потеряла сознание.
Глава 11
— Уверяю вас, с ней все в порядке! — настырно твердил чей-то мужской голос. — Успокойтесь… Такое часто случается, когда женщина в ее положении долго находится в помещении. Ей необходим свежий воздух, хорошее питание…
Он что-то забубнил еще, но я уже не слушала. В мозгу прочно осели и принялись свербить страшным предположением два слова: «женщина в ее положении».
— А в каком я положении? — сипло выдавила я, открывая глаза и обводя взглядом во" круг себя. — Что со мной?
— Ну я же сказал, что с ней все в порядке, — обрадованно воскликнул пожилой мужчина в изрядно помятом белом халате и такой же шапочке, сдвинутой на затылок. — Пару часов отлежится и будет как новенькая.
— Семен Алексеевич, — тихонько позвала я шефа, который стоял чуть поодаль и с плохо скрываемой тревогой посматривал в нашу сторону. — Что со мной?
— Я вам сейчас все объясню, — доктор взял стул, поставил его подле дивана, на котором я лежала, и, сделав знак моему шефу — удалиться, спросил:
— Когда последний раз у вас были месячные?
— Что?!
Доктор устало вздохнул, сцепил руки перед грудью и, снисходительно ухмыляясь, повторил:
— Когда у вас последний раз были критические дни? Так, я думаю, понятнее?
— Я.., я не знаю… Я.., не помню… — залопотала я, силясь припомнить дату, но в голове все перепуталось, и нужное число все никак не хотело вспоминаться. — Я не знаю…
— Вы ведете календарь? Мне можно на него взглянуть? Если позволите, конечно…
И тут я, к стыду своему, вспомнила, что ничего подобного со дня смерти Тимура у меня и в помине не было. Долго пребывая в состоянии шока, я совершенно перестала обращать на это внимание. К тому же отсутствие мужчины в моей жизни не вызывало такой необходимости…