Я немедленно забыла, как дышать, думать и вообще все на свете. Хотелось, чтобы этот миг не заканчивался никогда.
– Я не та, кто вам нужен. И никогда ею не была.
Щека Джареда коснулась моей, и он прошептал мне на ухо:
– Ты именно та.
По моей щеке скатилась слезинка.
– Не надо меня утешать.
– Я так хочу.
– Почему? Я все порчу и вечно осложняю всем жизнь. – Я закусила губу, уже жалея, что вообще заговорила.
Джаред отстранился, не убирая руки с моей шеи:
– Ты считаешь, что осложняешь мне жизнь?
– Я же вижу.
Он наклонился ко мне, практически коснувшись губами моего уха:
– Только тем, что я за тебя тревожусь.
– Ты не обязан чувствовать за меня ответственность, – сказала я срывающимся голосом.
Джаред провел пальцем по моей щеке, повторяя путь скатившейся слезинки:
– Дело не в этом.
Я разжала ладонь и безотчетно положила ему на грудь:
– Половину времени ты на меня даже не смотришь.
Его пальцы скользнули по моему затылку вниз.
– А вторую его половину я не могу заставить себя не думать о тебе.
Я стиснула пальцы, комкая в кулаке край его футболки:
– Джаред….
Его лицо помрачнело, и он отступил:
– Напрасно я тебе все это наговорил. Это была ошибка.
Его слова дошли до меня не сразу. Ведь он только что догнал меня, и обнял, и сказал, что…
Это была ошибка!
Я была ошибкой. Вот что он имел в виду.
Мне уже доводилось слышать эти слова. Шее, там, где всего миг назад еще была его рука, стало нестерпимо жарко. Мне отчаянно захотелось очутиться где угодно – только не здесь, не рядом с парнем, которому я была не нужна.
Джаред протянул ко мне руку, и я попятилась, исполненная решимости ни в коем случае не позволить ему прикоснуться ко мне еще раз.
– Кеннеди, ты не поняла…
Я сглотнула, пытаясь совладать с севшим голосом. Мне не хотелось, чтобы он видел, как мне больно.
– Здесь нечего понимать.
Джаред снова коснулся моей ладони:
– Я не так выразился. Я знаю, чего хочу. – Он закусил губу и принялся разглядывать гравий у нас под ногами. – Просто то, чего я хочу, невозможно.
– Почему?
Голубые глаза Джареда нашли мои. В них, сменяя одна другую, боролись эмоции. Он выпустил мои пальцы.
– Я все всегда порчу, а страдают люди, которые рядом со мной. – Он сунул руки и кивнул куда-то за мою спину. – Можешь спросить у Лукаса.
Я застыла. К нам приближались Лукас с Пристом.
Улыбка Лукаса померкла. Он явно мысленно оценил разделявшее нас с Джаредом расстояние, и гнев в его глаз ах мешался с ревностью. Он не мог знать: в том, что действительно имело значение, нас разделяло множество миль.
Зато Прист, похоже, ничего не заметил.
– Мы знаем, ты одна из нас, Кеннеди. Кажется, мы поняли, почему твоя метка еще не проявилась.
Метка.
Отвергнутая Джаредом, я на миг забыла о том, что вселенная тоже меня отвергает.
– Нужно сравнить записи, чтобы быть до конца уверенными.
Прист продолжал что-то говорить, но я слушала его вполуха. Джаред не смотрел на меня, а Лукас не сводил глаз с брата.
До меня медленно дошел смысл его слов.
– Погоди. Вы что, не знаете, каким образом они появляются?
Прист принялся расхаживать по заасфальтированной площадке:
– Наши родные не слишком вдавались в подробности. Все было на уровне «уничтожь духа мщения – и получишь отметку».
– По-моему, тут все предельно ясно.
Я и не подозревала, как сильно хочу оказаться одной из них, пока не лишилась этой возможности.
Лукас протиснулся мимо Джареда и остановился передо мной:
– Нам о многих вещах не говорили, например об Орудии. Или о том, что один из членов Легиона пропал с радаров. Возможно, это из той же оперы.
Мне вспомнились те моменты, когда они, казалось, постигали какие-то вещи прямо на ходу. Наверное, их родные и представить себе не могли, что погибнут в один день, оставив дело Легиона в руках пятерых подростков, которым придется прогуливать уроки, чтобы спасти мир от демона.
Лукас подтолкнул меня плечом:
– Возвращайся в фургон, и мы объясним тебе, почему твоя метка до сих пор не проявилась.
Он казался таким уверенным.
Но вдруг все-таки ошибался?
Алара сидела на заднем сиденье с дневником на коленях. Дверцы были открыты.
– Вы ей рассказали?
– Пока нет. – Прист плюхнулся рядом с ней, едва не подпрыгивая на месте от нетерпения. – Ну вот, смотри. У меня метка появилась после того, как я уничтожил дух Миллисент в колодце с помощью стрелы, которую сделал сам, так?
– А у меня – после того, как я уничтожил Женщину в Белом, которую выслеживал несколько месяцев, – подхватил Лукас.
Алара покрутила колечко у себя над бровью:
– А моя метка проявилась, потому что я пустила в ход обереги, чтобы покончить с диббуком: святую воду, чтобы загнать его в шкаф, и огонь, чтобы уничтожить его.
– Но я же начертила Стену, – возразила я. – Я тоже помогала.
– Это не имеет значения, – сказал Прист. – Уничтожил-то его огонь. Сама подумай. Стрела, которую сделал я, дух, которого выследил Лукас, обереги Алары…
Взгляд Джареда просветлел.
– По-моему, вполне логично.
– Очень рада, что хотя бы кому-то это кажется логичным, – отозвалась я.
– Оружие не твоя специализация, – продолжал Прист. – Твоя метка не появилась, потому что ты застрелила духа из оружия.
– Я не понимаю.
Прист обернулся к Джареду:
– А ты как заработал свою?
Джаред потер запястье в том месте, где под кожей дремала его метка.
– Обездвижил духа, взяв его в захват, и всадил ему в грудь железный стержень.
– Ничего другого мы и не ожидали, – закатила глаза Алара.
Возможно, я все-таки одна из них!
– Но у меня нет никакой специализации.
Алара вскинула брови:
– Шутишь? Ты нарисовала Стену по памяти!
Моя эйдетическая память не казалась мне впечатляющим оружием в битве со смертоносными духами.
Прист покачал головой:
– Более того, способность рисовать символы имеет непосредственное отношение к возможности вызывать ангелов и демонов и управлять ими.
– Рисовать я, конечно, умею, а вот вызывать кого-то – нет. Тем более ангелов и демонов.
Прист в упор посмотрел на меня:
– Тогда тебе повезло, потому что тебе не нужно вызывать духа мщения. Тебе нужно всего лишь его убить.
Глава 24. Та самая
Я стояла под окнами кафе и смотрела, как Лукас расплачивается с баристой. После ночевки в фургоне я отдала бы что угодно, чтобы упасть в одно из глубоких кожаных кресел в зале. Но кафе было крошечным, и хотя от Саншайна нас отделяло пятьдесят миль, мы решили, что кто-то все равно может меня узнать и потому рисковать не стоит.
Но даже стоять тут под окнами было лучше, чем торчать в фургоне.
Прист с Джаредом, едва проснувшись, отправились в город пополнить свой арсенал, а Алара принялась рыться в дневниках, пытаясь найти что-то такое, что могло бы вывести нас на следующую часть Орудия. Хватило ее всего на двадцать минут, после чего она потребовала кофеиновой подзарядки, а мы с радостью ухватились за возможность увидеть что-нибудь еще, кроме записей в дневниках.
Лукас вышел из кафе с картонной подставкой для напитков и протянул мне дымящийся стаканчик.
– Вот, это тебе.
– Спасибо. – Я отпила глоток. – Ты взял мне с корицей?
– Я помню, что ты ее любишь, – пожал он плечами.
Ну разумеется.
Лукас двинулся по улице, и я пристроилась рядом с ним:
– Все в порядке?
Он слабо улыбнулся:
– Если не считать того, что мы все едва не погибли, а потом устроили пожар в магазине?
– Мне кажется, ты на меня злишься.
Лукас вытащил из кармана свою монетку и несколько раз перевернул ее в пальцах, прежде чем ответить.
– Я не злюсь. Просто расстроен. Не думал, что Джареду с тобой что-то светит. Ты не из тех девиц, которые обычно на него западают.
Внутри у меня неприятно кольнуло.
И сколько их было, этих девиц?
Щеки у меня запылали. Я прибавила шагу, надеясь, что Лукас ничего не заметит.
– Кеннеди! – Лукас схватил меня за локоть и рванул назад с такой силой, что чуть не вывихнул руку.
Взревел автомобильный клаксон, взвизгнули шины.
Лукас втащил меня обратно на тротуар. Я с размаху уткнулась ему в грудь, и он обнял меня. На миг меня пронзил такой страх, что я не могла даже пошевельнуться. Потом Лукас осторожно отстранил меня и взглянул мне в лицо:
– Все в порядке?
Я кивнула, глядя, как кофе вытекает из стаканчиков на асфальт.
– Ну и придурок же я, – покачал головой Лукас. – Не нужно было ничего говорить.
– Ты не придурок.
Он убрал волосы с моего лица:
– Я просто не хочу, чтобы тебе было больно.
Я не смогла заставить себя взглянуть на него.
– Не волнуйся. Мне не будет.
Его серебряная монетка лежала на тротуаре. Я наклонилась подобрать ее и впервые за все время взглянула на нее повнимательнее.
– Она принадлежала моему отцу. Это единственная вещь, которую он отдал мне, а не Джареду.
В центре монеты на суку с пятью ветвями сидела черная голубка. Вдоль края монеты была выбита надпись на неизвестном мне языке.
– Это итальянский. Там написано: «Да несет тебя по жизни на своих крыльях черная голубка».
Я перевернула монетку, чтобы взглянуть на ее оборот.
Там оказалось все то же самое.
После повторного захода в кафе мы наконец-то вернулись к фургону. Джаред сидел на капоте и вместе с Пристом рылся в мешке с логотипом магазина спортивных товаров.
– Что-то вы долго. – Он пытался скрыть эмоции, но в его голосе все равно послышалось недовольство. – Я уже думал, вас опять кто-то опознал.
Я прошла мимо него.
– Мы разговаривали.
– А мы тут вас ждали. – Джаред попытался произнести это небрежным тоном, но у него ничего не вышло. – Алара кое-что нашла и хочет показать всем сразу.