Хорошо, что Булька подсказал выход:
«У тебя ведь три забега, дружище! Платок с шеи не снимай, но объяви, что посвящаешь первый забег Кармине, а второй – Элегии. Ну а перед третьим забегом торжественно объяви, кому принадлежит платок и добавь от себя что там полагается… Ну, не мне тебя учить, сам мастак высказаться…»
Моей благодарности риптону не было предела. И уже облачённый в белую форму, которую, кстати, разрешалось надевать хоть поверх самого тяжёлого космического скафандра, я шагнул к микрофону:
– Дамы и господа! Гости нашего славного герцогства! – «О нём до появления тебя никто и слыхом не слышал!» – вставил свой резонный комментарий мой симбионт. – Я несказанно рад, что мой приезд совпал с праздником, имеющим многовековую историю, и безмерно счастлив, что мне удалось завоевать право участия во всех трёх забегах. И первый из них я посвящаю своей младшей сестрёнке Кармине!
Пока она мне повязывала газовый платок на левый бицепс, все экраны демонстрировали крупным планом её милое, зардевшееся от восторга и одновременно страшно сосредоточенное личико. Напоследок я чмокнул её в розовую щёчку и, легко перепрыгнув оградительный барьер возле центральной трибуны, выскочил на булыжную мостовую площади. На мне под трикотажной формой был самый лёгкий из возможных скафандров производства всё той же любимой и проверенной фирмы «Гратя». Пусть он и не остановит тяжёлую разрывную пулю, но уж лёгких ударов хоть три десятка выдержит!
Быки должны были выбегать из восточных ворот городского стадиона, петляя по городу, сделать широкий круг и возвратиться на стадион через западные ворота.
Первыми вырвались на улицу самые молодые полуторагодовалые бычки. Скорее смешно, чем устрашающе взбрыкивая задней частью корпуса, они ринулись прямиком за мной и за присоединявшимися ко мне участниками пробега. Распределение шло по показанным результатам, и сейчас мне следовало как бы соревноваться с четырьмя сотнями мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока лет. Причём показавшие наихудшие результаты при отборе имели право присоединиться к пробегу только в финальной части, а до того имели привилегию восседать на верхней доске ограждающего забора, держась за столб, так называемый «шесток».
Мне, честно говоря, бежать с такой скоростью было не очень интересно. Я легко мог уйти в отрыв, и прибежать к финишу в гордом одиночестве. Но как же без интриги-то? Вот я и бежал, чуть ли не подставляя спину самым резвым остророгим животным, вызывая восхищённый рёв зрителей.
С самого начала меня сопровождали три офицера Дивизиона. Они мне не мешали, быков за хвост не оттягивали – в их задачу входило смотреть за зрителями и вовремя среагировать на опасность для консорта. Кроме того, они следили за другими бегунами. От тех можно было получить подножку или толчок… Причём начавших забег офицеров в пути сменили коллеги.
Ну что сказать? Молодцы! Я бы и сам лучше не придумал.
Я заметил, что в забеге участвуют два накачанных и очень ловких парня. Кто они? Ничего такого мне не делали, просто бежали рядом. Явные бойцы. Причём не последнего ранга. Свои подстраховывают или враги суетятся?
Я ускорился, первым пробежал дистанцию, лихо перемахнул через забор и оказался на трибуне.
А после короткого перерыва выпустили бычков постарше. Эти были побыстрее, понапористее и явно более опасны. Но и участников отобрали более ловких, и на сотню меньше: их было триста. И опять-таки каждый имел свой шесток, в соответствии с показанными вчера вечером результатами. Теперь я бежал без всякого отрыва от животных. Уворачиваться от рогов удавалось, но я подумал, что играю с огнем.
Однако дистанцию прошёл успешно, опять при постоянном сопровождении воинов Дивизиона, и опять-таки при наличии чуть ли не десятка здоровенных парней, которые буквально наступали мне на пятки. И все-таки я ушел от них и вновь финишировал первым.
Да и Булька меня морально поддерживать не переставал:
«Давай, Танти! Не робей! Я тут все вокруг просматриваю!»
Чувствовалось, что ему передался мой азарт. От солидного учёного, призывавшего меня к степенности, не осталось и следа. И с такой поддержкой мне нечего было опасаться.
Еще один короткий отдых, и я, сняв и вновь повязав платок на шею, заявил:
– Ради моей любви к моей желанной и единственной Патрисии Ремминг!
И побежал по улице под ликующие крики толпы.
Трудности возникли уже в начале дистанции. Два здоровяка ринулись вперёд, а когда я их почти догнал, разошлись в стороны и вновь стали сближаться, явно пытаясь устроить мне «коробочку». Я этого избежал, вильнув в сторону, и пропуская вместо себя красно-белого рогатого красавца. Оба типа вроде и вовремя оглянулись, но отскочить успел только один. Второй упал, и по нему протопали тяжеленные копыта.
На середине дистанции один невероятно юркий тип вдруг развернулся ко мне, сделал вид, что споткнулся, и, запутавшись в собственных ногах, попытался корпусом, в падении приложиться мне на уровне коленей. Не будь я в отличной физической форме, да ещё и омоложенный – мог бы упасть. А так нырнул головой вперёд и, сделав сальто, побежал дальше, так и не снизив скорости.
Зрители взревели, а у моих охранников однозначно появились седые волосы. Сменившие их на последнем участке коллеги явно были настроены весьма решительно, собираясь отталкивать меня от опасностей без всяких размышлений.
Продолжая бежать, я обратил внимание на грузного типа впереди, который постепенно замедлялся, словно поджидая моего выхода на одну линию с ним. Это должно было произойти в момент присоединения к забегу очередного участника, который сидел на шестке забора справа. Меня удивило то, что другие уже соскочили с забора, а этот словно чего-то ждал. Мой умный риптон моментально решил задачку: если этот с забора прыгнет на меня, а тот, что слева, бросится мне в ноги, я никак не смогу увернуться и попаду под копыта настигавших нас быков. Поэтому симбионт, даже не спрашивая меня и не предупреждая (а времени на это у него и не было!), нанёс два узконаправленных ментальных удара по этим людям. Несильно ударил, но им хватило.
Человек на заборе все-таки успел начать прыжок, но улетел недалеко и брякнулся на мостовую. Грузный бегун тоже споткнулся слишком рано. И уже с недоумением и злостью повернулся в падении лицом ко мне. Во взгляде явно читалось: «Как же так?! Почему?!»
«А по кочану! – успел возопить Булька. – Осторожней!»
Упавшие создали сумятицу среди бегущих людей, а быки прибавили скорость, и я даже не успел заметить, как рогатый очутился рядом со мной и атаковал мою левую руку. Меня отбросило в сторону и ударило о забор так, что помутилось в голове. А бык затормозил и стал поворачиваться ко мне, вознамерившись ринуться на добивание.
Тут отлично сработал один из офицеров Дивизиона. Он попросту ухватил животное за хвост, проскочил вперед и так дёрнул влево, что бык не удержался на ногах и грохнулся на бок, а потом прокатился на спине копытами кверху. Рёв зрителей оглушил всех участников энсьерро, образовалась некоторая заминка, а Булька отсек боль в моей левой руке от мозга. Я сконцентрировался и вновь начал набирать скорость.
А тут и стадион показался. Я финишировал, а следом за мной завершил бег Роман Бровер.
Встревоженные взгляды родителей на трибуне я проигнорировал, а сестрёнкам послал воздушный поцелуй. На всех экранах виднелось моё улыбающееся лицо крупным планом, и я поцеловал висящий на шее платок и послал очередной воздушный поцелуй в снимающую меня камеру. Кому адресовался этот поцелуй, поняли все, и новая волна восторженных приветственных криков прокатилась над городом.
Я шагнул к микрофону:
– Вот это забава! С почином, Лерсан!!!
И под нестихающие овации вместе с родственниками направился к подземному ходу, ведущему во дворец.
– Всех подозрительных арестовали, – сообщил отец. – А с тобой всё в порядке?
– Без проблем!
– Но нам показалось…
– Именно показалось!
– А как выносливость? Не подвела?
– Чего уж там скрывать, сам не ожидал, что это окажется так сложно. А это значит, что мой рекорд вряд ли кто перекроет в ближайшее время…
Мне предстоял заслуженный отдых, праздничный банкет, а потом возвращение на Оилтон. И стоило мне только вспомнить о своей любимой, как в сердце появилась тревога. К чему бы это?
Глава 333602 год, Оилтон, Старый Квартал, столица империи
Патрисия была более чем довольна собой. Всё, что она задумывала, свершалось просто и без ненужного ажиотажа. Получилось и на этот раз. Собравшийся на приём Януш Ремминг, уже покинув дворец, вдруг неожиданно для охраны и сопровождения отправился к сестре и устроил оговорённое представление. Мол, один не пойду, собирайся со мной. Как ни странно, императрица не слишком-то и спорила, чуток повздыхала и распорядилась поднять по тревоге ещё треть Дивизиона. Наказывая офицерам бдеть и охранять.
Мало того, она не стала тратить много времени на сборы, и уже минут через двадцать, стараясь не афишировать своих действий, покинула дворец вместе с братом.
Понятное дело, она не сомневалась, что вал переполоха достигнет самых отдалённых уголков твердыни императорской династии. Узнает Бофке, забеспокоится Эрли Манг, напрягутся контрразведчики, и ушлый и всезнающий Алоис не просто яйцо снесёт от беспокойства. Наверняка он сразу же станет дозваниваться Танти, чтобы нажаловаться на Патрисию. И тот, конечно же, возмутится, начнёт звонить ей, ругаться и требовать всё, что только придёт ему в голову.
«Но дело-то уже сделано! – с бесшабашностью размышляла возбуждённая от предстоящего развлечения и от встречи с родственниками женщина. – И уже будет бесполезно принимать меры против меня. Да и в конце-то концов, разве я не императрица?! И сама прекрасно знаю, что мне делать в некоторых обстоятельствах. Раз мой выезд выглядит непреднамеренным, значит, никто из потенциальных убийц, будь они даже гениями коварства и предвидения, не мог бы предугадать такое действо и подготовиться надлежащим образом к покушению. Профессионалы и камикадзе не смогут вмешаться, а с любителями охрана справится. Недаром их вон сколько!..»