Первой реакцией было всеобщее пучеглазие. Не заставили себя ждать и речевые выражения недоверия.
— Нет, правда! — уверял Малрони. — Через два года она наконец сказала «да»! Ребята, одолжите мне кто-нибудь хорошую рубашку. — Последовало молчание. Представление о том, как кожа Малрони входит в контакт с каким-либо предметом их туалета, вызвало у всех коллективный приступ чесотки.
— Боги малых матриц! — родил кто-то наконец.— Что-то неладное происходит. Действительно неладное.
Бензи сидела за своим столом, пыталась переварить всё происходящее и представляла, как она пишет: «Дорогая мамочка! Хорошая новость, меня повысили... плохая новость...»
Ее консоль пискнула. На экране появились слова:
Бензи, я никогда не видел тебя такой расстроенной... В чем дело???
— Макс. — Она тяжело вздохнула в сторону микрофона. — Здорово, приятель.
В чем дело??? Что случилось? Я наверняка могу чем-нибудь помочь.
— Конечно. Может быть. Я не знаю. Ты не захотел бы даже узнать...
Если это касается бригады Динохром, то я просто должен знать.
Единожды Боло — всегда Боло, подумала Бензи. И если от него даже голоса не осталось, а только один мозг в банке...
Марк XXX МХМ-823 не видел полей сражения. Он не прошел стендовых тестов моделирования, через которые проходили все Боло. Приговор гласил: «Хаотичное, необъяснимое поведение, заменить психотронный узел». Его мозг надо было отравить на демонтаж, и точка. Но Бензи заметила, чего не заметили другие. Существовало лишь одно объяснение его поведения и реакции во время тестов... Ей помогло то, что она незадолго до этого прочитала старинный рассказ, написанный еще в докомпьютерную эпоху большим мастером, размышлявшим о ещё не появившихся на свет машинах. МХМ-823 сопереживал. Каким-то образом его психотронная начинка ощущала человеческие эмоции. Вызванное этим рассеяние не позволило ему выдержать испытание.
Сочетая логические аргументы, подхалимаж и игру на собственном любопытстве подполковника Эммета, она заполучила бракованный образец для изучения. Теперь Макс жил у нее под столом, большой серебристый ящик, подключенный к её персональному компьютеру. Небольшой попутный выигрыш заключался в учетверении мощности компьютера. Её личная исследовательская тема имела целью выяснение причин и механизма его поведения. Втайне она надеялась найти применение его способностям.
Поздравляю с повышением, выдал он, когда получил объяснения.
— Премного благодарна.
Чем я вызвал твое раздражение? Каприз электроники дал Максу возможность ощущать человеческие эмоции, но не дал способности их понимать.
— Такова проблема стоящая перед нами, — сказала Бензи. Перед ней в конференц-зале сидел весь персонал психотронного поста. Семьдесят восемь пар глаз, смотревших на нее, выражали ужас. — И нам надо найти ее решение.
Томительную секунду продержалось тягостное молчание. Затем загудели голоса: «А как ее решать? Если бы у нас был хоть один погибший для анализа...» Даже Пристина, известная своим умением сдерживать эмоции (Макс определял ее как аккуратную, заявляя, что никогда не встречал менее нервной особы), воскликнула:
— Это иголка в стоге сена величиной с галактику.
— Пожалуйся бригадному священнику. — Бензи даже удивилась своей твердости. Уж она-то точно не получила бы награду за уравновешенность. И никогда еще не стояла она перед таким количеством людей. Наверное, это из-за психологического давления. — У нас есть записи того дня. Их надо проанализировать, чтобы выявить то, что предшествовало сбою. Асад, займешься этим. Одновременно надо изучить сообщения после сбоя, чтобы выявить общее в характере повреждений. Хэйес, это вам... Думаю, если каждый чип у нас будет работать над этим, за два дня справимся. Если тем временем начнут выявляться какие-то нити, мы пойдем по ним своими, человеческими мозгами. Естественно, все догадки и гипотезы только приветствуются. Если вопросов нет, прошу за работу.
— Доклад, Бензи... сэр.
Она не требовала соблюдения формальностей. Так Люс Хэйес продемонстрировал, что он, как и все остальные, безмерно испуган. Поиск продолжался четыре часа. — О передачах с пораженных Боло.
— Конечно, их действия были бессвязны и путанны. Можно заметить, что они становятся все менее осмысленными с течением времени. То есть, как мне кажется, выход из строя не мгновенный, а первый удар, возможно, не смертельный. Воздействие продолжается до полного выхода из строя.
— То есть они как бы находятся под постоянным обстрелом, — сказала Бензи.
— М-может быть. И больше ничего. Никаких закономерностей. Нельзя сказать, какая часть механизма принятия решений страдает первой. В записях этого нет. Нам нужны физические объекты.
— Люс, дорогой. Не будет у нас физических объектов.
— Ну... больше ничего.
Бензи старалась, чтобы ее голос не звучал раздраженно: он-то тут при чем?
— Спасибо.
Какое-то воздействие или объект, который Боло не почувствует... Их рецепторы зондируют электромагнитные колебания любых частот, механические нервы в дюрале ощущают всевозможные влияния и воздействия. Если кварк упадет на гусеницу, гласит фольклор, Боло заметит...
Она была в своем кабинете, когда позвонил Асад:
— Мы что-то нашли.
Она рванула по коридору.
— Это от КСС-549, — сказал он перед повторением записи запыхавшейся Бензи. — За девять с половиной минут...
Знакомый, внушающий уверенность голос Кейси донесся из динамика. Гранд Кейси... Его очеловеченный голос, как голос всех этих гигантских машин, ассоциировался у слушающих с понятиями безопасности и надежности.
— Лазерная вспышка белого цвета для человека опасности не представляет...
— Он не видел опасности, но то же самое случилось с каждым Боло, от пятнадцати минут до десяти секунд до того, как они заморозились. Машинные коды, соответствующие речевому сообщению, дают параметры вспышки: частотный диапазон, интенсивность, длительность и...
Параметры эти во всех случаях повторяются.
— Рассеянный луч, — заметила Бензи, — им ничего не разрежешь... Такие лучи используются в шоу-бизнесе... Как он может остановить Боло...
— Клянусь гусеницами Аллаха, не знаю. Нам нужна была закономерность — вот она, закономерность.
— А с Боло, которые не отказали, такого не случалось?
— Ни разу. — Асад взял распечатку. Он проводил поиск примерно так, как она ожидала: взял записи десяти машин, из них пять поврежденных и пять неповрежденных. Составив список событий, он анализировал по совпадению. Пристина заметила белую вспышку по трем образцам и настояла на проверке всех записей на ее наличие, сэкономив, таким образом, драгоценное время. Если придет время медалей, подумала она, на ходу поправившись: КОГДА придет время медалей, я это вспомню.
Но, дьявол, что этот свет делал? Он даже не соответствовал предположению Хэйеса о непрерывном воздействии.
Она сделала то, что должна была сделать. Она снова созвала весь персонал в конференц-зал и предложила мобилизовать все человеческие мозговые ячейки и все кремниевые чипы для поиска ответа на этот вопрос.
Патруль дальнего периметра базы Бальзера. Останавливаюсь и передаю координаты товарищам.
Сенсоры RGG-134 сканировали идиллический пригородный ландшафт. Бальзера была уникальной находкой для любого исследователя. Терранормальная планета, без всякого рода нездоровых сюрпризов вроде сезонных тайфунов или хронической вулканической активности и планетотрясений, не нуждающаяся в дорогостоящей терраоптимизации. Процветающая столица Бальзера-Сити, выросшая при астро-порте, была бриллиантом короны Сектора, один из центров деловой активности и правительственной администрации. Молодые профессионалы стремились обосноваться и обзавестись семьей здесь, а не в куполах или в давящей атмосфере ближайших Фексина и Кора.
Благодаря своему стратегически важному положению, она была также чувствительным нервным узлом в военном отношении и представляла собой ворота к внешнему концу богатейшей цепочки систем Сектора. Совсем не хотелось Конкордату вести здесь боевые действия, но после падения Ньютерра-G выбора не было. Сейчас силы Бальзеры резко возросли за счет подкреплений с Ньютерра-G и других баз.
ТММ-144 и YND-788, подтвердите прием. Контакт с противником ожидается в течение одного часа. Предполагалось, что Джанни попытаются создать один или несколько плацдармов в пределах комплекса город/порт/база. Поэтому сто девятнадцать машин были распределены равномерно по этому району. Им была поставлена задача окружить, атаковать и уничтожить высадившегося врага. Боло бороздили улицы города, в то время как его людское население скрывалось в спешно сооруженных палаточных лагерях в лесах за городом.
Ионосфера затрещала, когда первые корабли Конкордата атаковали силы вторжения. В голубом небе сверкнула молния. Они уничтожили все что могли, но не смогли предотвратить сброс октоподов. Как обычно, главной оборонительной силой людей были Боло.
Первый сброс октоподов. На радарном горизонте они кажутся россыпью серебра. Они садятся на поверхность в четыре целых пятьдесят шесть сотых километра, среди университетских зданий. Принимая это во внимание, я остаюсь на своей позиции с незначительной поправкой. Взрывы сверкают и гремят, активируя сначала мои фотонные сенсоры, затем гусеничные, контактирующие с поверхностью, затем атмосферные.
Бригада Динохром сильна. Наши создатели надеются на нас.
Враг уничтожается. Уровень радиации сильно возрос, гладкие каменные сферы — расплавленный и застывший от охлаждения в полете гранит — барабанят по моей броне. Большинство башен университетского комплекса уничтожено взрывами. Пламя с клубящимся над ним черным дымом закрывает горизонт.
Лазерная вспышка белого цвета для человека опасности не представляет...
Место высадки Джян накрывается сине-белой полусферой из сжигающего воздух «Хеллбора». Поднялся ветер, раздувая воющее пламя, как во время лесного пожара, как будто сотни акров горящего леса были сконцентрированы в одном-единственном акре. Пошел дождь. Испаряясь далеко вверху, не в состоянии достичь поверхности из-за сильного жара, он добавлял клочья тумана к облакам, уносящимся прочь.