Закончив строительство, я долго восхищался творением своих рук. Я строил темницу три года, посвящая этому делу все свое время, силы и средства. Теперь работа была закончена, но я никому не мог показать ее результат. Темница должна была оставаться тайной. Оценить ее сможет только моя женщина. Впрочем, это было даже приятно. Старый дом, где я жил с детства, всегда оставался территорией матери. Мне никогда не было до него дела. Все в доме напоминало мне о ней: о ее мерзких перепадах настроения, вечных жалобах и претензиях. Темница же была моим созданием, моей личной территорией. Я строил ее, мечтая о месте, где мне не придется думать о чьей-то чужой реакции. У меня появилось собственное пространство, где я мог становиться самим собой.
Когда строительство было закончено, я принялся за отделку. Несколько недель я красил и обставлял комнаты. И вот все было готово. По моему плану вторая комната должна была стать храмом секса, и я хотел создать в ней особую атмосферу. В этой комнате я буду не просто совокупляться с женщиной, но еще и зачинать своих детей. Согласно «Камасутре», зеленый цвет символизирует плодовитость и развитие. Именно поэтому стены своего храма секса я решил выкрасить в зеленый. Я выбрал светлый оттенок, и результат получился превосходный. Чтобы усилить эротическую атмосферу храма, на одной стене я повесил плакаты с изображениями моих любимых порнозвезд. Если женщина не сможет меня возбудить, плакаты не подведут.
Отделав темницу по собственному вкусу, я решил пару раз заночевать здесь. Я сидел в жилой комнате, и меня одолевало страстное желание кому-нибудь показать свое творение. Если бы был жив отец, ему бы понравилось, но насчет реакции матери я не был так уверен. Ей не пришлась бы по душе идея держать женщину в подвале под гаражом, хотя с ее характером диктатора все было возможно. Впрочем, я решил не испытывать судьбу. Нужно было запастись терпением. Очень скоро я смогу поймать подходящую женщину и поселить ее в темнице. Поначалу новая жизнь ей не понравится, но я был уверен, что со временем она оценит все, что я смогу предложить.
Главная часть моего плана состояла в одомашнивании женщины. В соответствующих условиях приручить можно любое животное. Я был уверен, что к человеку – особенно к юному человеку – это тоже относится. Когда-то я прочел книгу Чарльза Дарвина «О происхождении видов» и отметил там такие слова:
«Нет животного, которого приручить было бы труднее, чем детеныша дикого кролика; но нет животного более смирного и домашнего, чем детеныш прирученного кролика».
Действительно, инстинкт бегства развит у диких кроликов сильнее, чем у других животных. Несмотря на это, я иногда ловил их за городом, и обычно они привыкали к жизни в неволе безо всяких проблем. Стоило посадить кроликов в клетки, как они очень быстро понимали, что такая жизнь удобна и комфортна. При этом молодые животные привыкали к неволе быстрее, чем старые. Стоило им прекратить попытки сопротивления, как все приходило в норму. Если кролик прожил в клетке пару месяцев, он уже не хочет возвращаться в дикую природу. После этого его можно спокойно выпускать, не боясь, что он сбежит. Жившие у меня кролики не только не убегали, но и охотно сами возвращались в безопасные клетки.
Полагая, что тот же принцип применим и к женщинам, я решил поймать молодую девушку, почти подростка. Одомашнить ее будет проще, и секс с ней повернет процесс моего старения вспять. Если девушка будет достаточно сильной, она не умрет, а привыкнет к такой жизни. Через несколько месяцев она уже сама не захочет жить в сложном и пугающем мире за стенами темницы. И тогда я смогу привести ее в свой дом, где она будет жить в качестве моей подруги. А со временем я, может быть, даже женюсь на ней. Я не знал, как отреагирует мать, но тогда мне уже будет все равно. В отличие от кроликов, девушку придется прятать от чужих глаз, пока она не подчинится и не забудет о прежней жизни. Конечно, пребывание под землей может пагубно сказаться на здоровье, но я считал, что нормальная здоровая девушка сможет прожить в темнице не меньше двух лет. Этого времени хватит, чтобы позабыть о свободе. Если же она по-прежнему будет стремиться на волю, от нее можно будет избавиться и найти подходящую замену. Так же и в случае болезни: если она серьезно заболеет, то ни о враче, ни о больнице не может быть и речи. Тогда я избавлюсь от нее и найду другую.
Став тайным владельцем темницы, где можно держать женщину, я начал по-другому относиться к ним. Впервые в жизни, увидев одну из них на улице, я не впадал в депрессию и не испытывал чувства неполноценности. У меня была подземная тюрьма, где в любой момент могла появиться женщина, и это вселяло в меня уверенность. Глядя на них в общественных местах, я словно попадал на выставку, демонстрировавшую то, что скоро будет для меня доступно. Я рассматривал женщин на улицах и думал, какие мне больше нравятся. Большинство казалось мне слишком толстыми, старыми или некрасивыми. Некоторые были привлекательны и годились для наслаждений, но обладали слишком уж доминирующим характером. Одомашнить такую женщину будет непросто. Мне нужна девочка-подросток, стройная и маленькая. Здоровый подросток легко адаптируется. Сексуального опыта у нее не будет, и она не почувствует моей неопытности. Кроме того, в моем плане всегда главным было омоложение.
Строя темницу, я часто думал, смогу ли в одиночку заманить туда женщину. Я начинал нервничать при одной мысли о том, что нужно подойти к девушке на улице. Как мне завлечь ее в машину? И как потом выманить оттуда в подвал? Я должен был следовать «Камасутре»: нужно найти верную подругу, которая мне поможет. Привлекать другого человека было рискованно, но если выбранная женщина сама будет преступницей, она вряд ли пойдет в милицию. Я выбрал Елену Бадукину, подругу-лесбиянку моей бывшей любовницы. Их отношения продлились недолго. Уже после разрыва я иногда встречал Елену в местном баре. Общение с одной и той же женщиной странным образом нас сблизило. Мы несколько раз встречались. Каждый раз, видясь с Еленой, я поражался тому, насколько она необычная. Общаться с ней было так же легко, как с мужчиной. Мы говорили о машинах, мотоциклах, сексе, боксе, работе, водке. Я никогда не видел в ней женщину. Мне было очень комфортно в обществе этого странного человека. Иногда Елена приходила ко мне, я несколько раз помогал ей чинить мотоцикл. Узнав ее лучше, я убедился, что она может стать моей верной подругой. Преступницу мои фантазии не напугают. Впервые мы заговорили об этом, когда я только начал строить свой подвал. Мы пили пиво в саду, и я, словно невзначай, сказал, что хочу чем-нибудь накачать девушку, а потом заняться с ней сексом. К моему удивлению, Елена не просто поняла меня – оказалось, что у нее уже есть такой опыт.
– Я иногда помогала парням, которые хотели сделать нечто подобное, – сказала она. – Но насилие под наркотиками – это не так просто, как тебе кажется.
– Как же это сделать? – спросил я, стараясь скрыть свое возбуждение.
– Нужны высокая самооценка и обаяние! – Елена широко улыбнулась, демонстрируя гнилые зубы. – Нужно заставить девушку поверить, что ты влюблен. И когда она расслабится, ты на полпути к успеху.
– Я не очень-то хорошо умею общаться с женщинами, – признался я. – Мне понадобится помощь.
– Понимаю, – кивнула Елена. – Если хочешь, чтобы я тебе помогла, нам нужна девушка из другого города.
Я почувствовал огромное облегчение. Она сказала «нам» – именно это я и хотел услышать.
– Был бы не против, – максимально спокойно произнес я. – Но как это сделать?
– Способов много, – ответила Елена. – Все зависит от девушки и от ситуации. Девушки какого возраста тебя заводят?
– Я бы хотел молоденькую… Может быть, старшеклассницу…
– Знакомую или постороннюю?
– Она не должна меня знать и должна быть не из нашего города.
– Ты хочешь затуманить ей мозги, чтобы она согласилась на твое ухаживание? Или нужно полностью лишить ее сознания?
– Лучше второе.
– Я умею уговаривать, – улыбнулась Елена. – Стоит мне включить обаяние, и мне поверит любой. Однажды я даже детектор лжи во время допроса провела.
Закончив отделывать подвал, я договорился с Еленой о встрече. Словно ненароком, я сказал, что все еще хочу опоить девушку и заняться с ней сексом. Говорить о том, что я собираюсь оставить ее у себя насовсем, я не стал. К тому моменту мы с Еленой уже вполне доверяли друг другу, но не настолько, чтобы рассказать ей про темницу. Она была настоящей преступницей. Если бы она узнала слишком много, то начала бы шантажировать меня. Мы договорились, что она поможет мне привезти девушку в мой дом, а потом уйдет, и я смогу несколько часов ее насиловать. Закончив, я сам отвезу девушку обратно в город. Если бы Елена узнала об исчезновении девушки, я бы сказал, что отвез ее назад, а что с ней случилось после, понятия не имею.
Мы с Еленой решили поехать в Рязань и найти симпатичную девушку, которую нужно будет подвезти. Я буду за рулем, а Елена заговорит с ней и убедит сесть в мою машину. А в машине мы предложим ей что-нибудь покрепче.
– Раз уж мы согласились подвезти ее, она постесняется отказаться.
– Отлично! Значит, нужно подмешать в водку снотворное?
– Да что ты?! Девушка-подросток вряд ли выпьет много. Но от спиртного ей захочется пить. Вот тут-то мы и подсунем ей воду со снотворным. Ее она выпьет достаточно.
Елена была настоящим преступным гением. Я успокоился: она точно знала, что делать. Вместе с ней у меня все получится.
– Когда она потеряет сознание, мы привезем ее в Скопин, – продолжала Елена. – Она может проснуться, но будет все еще в полубессознательном состоянии, и мы заставим ее выпить еще воды. Погода теплая, ты сможешь отвезти ее в Рязань перед рассветом и оставить в парке. Она проснется и сама доберется до дома. Вряд ли она что-нибудь запомнит, а поскольку следов не будет, милиция ничего предпринимать не станет.