Пара взмахов весел — и трирема приблизилась к остальным боевым кораблям. Триерарх скомандовал убрать весла, и длинные вальки, с которых текла вода, вынырнули из моря и с грохотом уползли под палубу. Рулевой тщательно оценил расстояние до ближайших кораблей. Трирема понемногу теряла ход, и он аккуратно опустил в воду рулевое весло. Корабль медленно описал полукруг и подошел к другой триреме, на которой наготове стояли несколько матросов, чтобы принять швартовы. Вскоре корабль был прочно пришвартован к другому, и установили трап.
Моряк забрался на башню и отдал честь Катону.
— По поручению легата, командир. Офицеры должны присоединиться к нему и отправиться во дворец губернатора.
— Хорошо, — ответил Катон, кивая. Моряк спустился с башни по лестнице.
— Значит, времени терять не будем, — тихо сказал Макрон. — Хорошо. Чем быстрее все закончится, тем лучше.
Несмотря на то что жизнь на улицах столицы провинции текла своим чередом, настроение во дворце губернатора явно было напряженным, особенно с того самого мгновения, как Вителлий и его спутники решительно вошли в главный зал. «Ничего удивительного», — подумал Катон. С момента начала восстания прошло почти три месяца. Аудиенции губернатора Публия Баллина ожидало множество купцов и местных сановников. С полдесятка секретарей сдерживали их, а остальные записывали имена и причины, по которым они решили обратиться к губернатору. Шум и гам эхом отдавался от потолка и стен, и Вителлию пришлось кричать, чтобы секретарь услышал его имя.
— Легат Авл Вителлий. Только что прибыл из Рима. Я должен встретиться с губернатором немедленно.
Секретарь явно обрадовался, услышав это, и кивнул.
— Будьте любезны, следуйте за мной, господин.
Ближайшие из стоящих рядом сразу же обернулись к Вителлию, и один из них сделал шаг вперед, перегораживая сенатору дорогу.
— Из Рима, господин? Прибыли, чтобы разделаться с бунтовщиками?
Начали подходить другие. Некоторые смотрели с надеждой, некоторые сразу же стали требовать немедленных действий. Вителлий прокашлялся и поднял руки.
— Прошу вас, мгновение спокойствия, будьте любезны.
Дождавшись, пока толпа утихнет, выжидающе глядя на него, он заговорил снова:
— В Риме известно о ваших невзгодах, и император исполнен решимости сделать все, что в его власти, чтобы подавить бунт и восстановить мир. Именно поэтому он послал исполнить свое поручение меня, Авла Вителлия. Могу вас заверить, что у меня есть необходимый опыт и достаточное войско, чтобы выследить и уничтожить Искербела и его сброд. На этот счет вы можете быть спокойны, даю вам слово. А теперь, если позволите, дайте мне пройти.
Толпа начала засыпать легата вопросами и требованиями. Макрон повернулся к Катону и приподнял брови.
— Рад слышать, что делом занялись лучшие люди императора. У меня прям камень с души упал.
Катон оглядывал встревоженные лица людей, стоящих вокруг.
— Если такая обстановка в Тарраконе, вдали от места восстания, то, полагаю, ситуация может оказаться несколько хуже, чем нас пытались заверить.
— Ерунда. Ты же знаешь этих гражданских. Лишь только запахнет жареным, как они готовы бежать прочь, как куры безголовые, только бы свои деньги спасти.
Вителлий неторопливо пробирался сквозь толпу следом за секретарем, ведущим его к коридору. Стоявшие в начале коридора двое ауксилариев подняли копья и сомкнули щиты, не давая толпе идти дальше. Секретарь же вместе с прибывшими из Рима командирами прошли дальше. Идя вместе со всеми, Катон поглядывал из стороны в сторону, в боковые двери, где сидели как ни в чем не бывало другие секретари, не прерывая своей работы. Некоторые действительно выглядели встревоженными, некоторые даже бегали из комнаты в комнату, сжимая в руках восковые таблички.
В конце коридора была красивая арка, проход в которую закрывали обитые гвоздями дубовые двери. Секретарь дал знак рабу, и тот спешно открыл двери и отошел в сторону, склонив голову и пропуская римских военных в сверкающих шлемах и нагрудниках.
За дверью оказалась приемная, где склонились над столами еще два секретаря. На столах стояли высокие стопки восковых табличек и громоздились свитки самых разных размеров. Увидев военных, секретари мгновенно вскочили и поклонились.
— Легат Авл Вителлий из Рима, — провозгласил сопровождающий. — Испрашивает аудиенции губернатора.
Старший из секретарей снова склонил лысую голову и резко постучал в дверь, между их столами.
— Войдите! — послышался из-за двери приглушенный голос.
Секретарь открыл дверь и объявил о пришедших. Вителлий нетерпеливо повел плечами.
— Пусть войдут.
Секретарь шагнул в сторону и почтительно дал знак Вителлию входить. Тот двинулся вперед вместе с командирами. Десяток мужчин в армейских калигах и доспехах с грохотом пошли по мощенному плиткой полу и оказались в просторном кабинете, где были Публий Баллин и его советники. Губернатор сидел на большом стуле с подушкой, советники сидели на табуретах тоже с мягкой обивкой, расположившись полукругом. Все они сняли тоги, для удобства оставшись в туниках, что давало понять, насколько серьезный шел разговор еще до того, как прибыл легат и его военные.
Гражданские встали, Баллин вышел вперед и коснулся предплечьем предплечья Вителлия.
— Приветствую. Даже сказать тебе не могу, как я рад — как все мы рады — видеть тебя здесь.
Вителлий вежливо улыбнулся.
— Да, мы хорошо добрались, хвала Нептуну.
— Воистину. Хорошо, легат, присаживайся. И ты, и твои командиры.
Баллин показал на стоящие у стен свободные табуреты. Советники губернатора подвинулись, чтобы дать военным возможность сесть. Губернатор же уселся на место и тут вдруг вспомнил, что стоило бы проявить гостеприимство.
— Прошу прощения, не желал бы ты и твои люди чем-нибудь освежиться?
— Благодарю, нет. За последние дни мы более чем достаточно общались с жидкостями.
Шутка немного разрядила напряжение, и все заулыбались. Катон заметил, что губернатор мгновенно оглядел окружающих и лишь затем улыбнулся. «Человек, который скорее подстраивается под окружающих, чем ставит себя над ними», — подумал Катон.
— Твое прибытие, легат, очень своевременно. Мы как раз обсуждали, как наилучшим образом использовать подкрепления.
— О, — сказал Вителлий, приподняв брови. — И к чему пришли? Что именно вы придумали для меня и воинов под моим командованием?
— Очевидно, вы должны выступить к Астурике немедленно и подавить бунт в самом его сердце. Распять всех бунтарей, которых захватите живыми, чтобы все помнили, какую цену платит тот, кто противится воле Рима.
Советники выразительно закивали.
— Понимаю. Немедленно, говоришь. Я, мои товарищи, что находятся здесь, и единственный отряд, который в данный момент у меня есть. Сколько человек нам противостоит? Ты знаешь, сколько людей в распоряжении Искербела?
Баллин непонимающе поглядел на него и смутился.
— Пара тысяч, может, немного больше, но они ни в какое сравнение не идут с опытными легионерами.
Вителлий почесал нос.
— В последнем докладе, который я получил перед отбытием из Рима, говорилось, что у Искербела более пяти тысяч копий, и это число постоянно растет. Осмелюсь сказать, что к тому времени, когда мы дойдем до Астурики Августы, он станет еще сильнее. Дорогой мой губернатор, ты предлагаешь мне идти навстречу неминуемому поражению. Кроме того, я не стану ничего предпринимать, пока не высадятся все мои силы и пока мы не будем адекватно оснащены и не запасемся провизией для ведения этой кампании.
— И когда это произойдет? — требовательно спросил один из советников, коренастый мужчина с густыми курчавыми волосами. — Мы и так уже немало пострадали. Твой долг — отправиться туда и уничтожить этих ублюдков-бунтовщиков. Мы за это налоги платим.
Вителлий небрежно повернулся к нему.
— Прошу прощения, но мы не знакомы.
Мужчина яростно поглядел на него и надул щеки.
— Кай Глеций, глава гильдии торговцев оливками.
— Что ж, Глеций, если ты в курсе, легат императора наделен властью реквизировать все необходимое, находясь в районе военных действий. Более того, он наделен властью призывать граждан на службу на время чрезвычайной ситуации. Так что, если ты еще хоть раз заговоришь со мной в подобном тоне, я назначу тебя рядовым в одну из моих когорт и прослежу, чтобы в бою с врагом тебя поставили в первые ряды. Чтобы удовлетворить твой энтузиазм в плане разгрома врага. Как тебе такое?
Глеций побледнел и осел на табурет, опустив взгляд в пол. Макрон не удержался от презрительной улыбки, видя страх гражданского, и позавидовал изяществу, с которым Вителлий подавил неподчинение в зародыше.
— Дабы ответить на вопрос нашего друга Глеция, сообщаю, что ожидаю прибытия остальных войск в течение пяти дней. К выступлению мы будем готовы дней через десять.
Губернатор немного наклонился вперед, обращаясь к легату:
— Это может оказаться немного поздновато. Учитывая последние сообщения с мест.
Он кивнул в сторону худощавого мужчины, сидящего с краю от советников. Тот, как заметил Катон, еще даже не успел смыть с себя пыль и грязь и теперь устало встал. Баллин показал на него.
— Гай Гетелл Цимбер, один из магистратов Ланции, городка в тридцати милях от Астурики Августы. Он сбежал из Ланции десять дней назад.
— Сбежал? — пробормотал один из командиров.
— Говори, Цимбер. Расскажи легату и командирам то, что уже рассказал нам сегодня.
Цимбер сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и повернулся к Вителлию и остальным военным. Он говорил с сильным акцентом, сразу выдавшим его происхождение. Уроженец одного из местных племен, продвинувшийся по службе и занявший пост в римской администрации.
— За два дня до того, как я отбыл оттуда, бунтовщики взяли Астурику. Очень скоро до нас добрались оставшиеся воины гарнизона, которых преследовали восставшие. Воины рассказали о том, что произошло. Лидер местного сената похвалялся, что сам возглавит ополчение и поведет его в горы, откуда либо приведет Искербела в цепях, либо принесет его голову. В сенате считали, что бунтовщики не стоят особого беспокойства, поэтому не предприняли никаких мер предосторожности для обороны Астурики. Выжившие рассказали, что ночная стража была пьяна, и их смяли мгновенно. Ворота оказались открыты, и бунтовщики ворвались в город. Они истребили гарнизон, всех граждан Рима и чиновников, занимавшихся управлением городом.