Вителлий прокашлялся.
— Астурика в их руках? Ты уверен?
— Господин, я лишь повторяю то, что рассказали мне. Находятся бунтовщики в городе или уже нет, можно лишь догадываться. Но город был захвачен Искербелом.
— Понимаю. А как это связано с бегством, о котором ты упомянул?
Цимбер нервно почесал щеку.
— Наутро после того, как беглецы из Астурики добрались до нас, бунтовщики окружили Ланцию. Меня послали, чтобы поднять тревогу и запросить войска для спасения города. У меня был эскорт в шестеро конных. Мы выбрались под покровом ночи, но наткнулись на один из патрулей бунтовщиков и были вынуждены пробиваться с боем. Спастись удалось только мне и еще одному человеку.
— Следовательно, Ланция в осаде?
— Думаю, да, господин. Бунтовщики в тот же вечер принялись ставить лагерь у городских стен.
Катон наклонился вперед, чтобы Цимбер заметил его.
— Сможет ли Ланция выдержать осаду? Достаточны ли ее защитные сооружения?
Цимбер немного задумался, прежде чем ответить.
— У Ланции хорошие стены, и нас не застали врасплох, как гарнизон в Астурике.
— А что насчет гарнизона? Сколько воинов сможет выставить город?
— Это всего лишь ополчение, господин. Да еще, быть может, сотня молодых парней, учившихся воинскому делу. Сотен пять, насколько я могу сказать.
— Понимаете? — вмешался Баллин. — Мы потеряли один город, второй город в опасности, если еще не пал. Мы должны действовать. Немедленно. Вы должны выступить немедленно, легат.
Вителлий нахмурился, даже не скрывая своей озабоченности тем, что только что услышал.
— Мне нужно время, чтобы подумать. Чтобы составить план.
— У нас никакого времени нет, — отрезал Баллин. — Ты еще не знаешь самого худшего.
— Есть еще что-то хуже? — пробормотал Макрон. — Похоже, это вовсе не та легкая прогулка, о которой нам сказали.
Губернатор всплеснул пухлыми руками.
— В двадцати милях от Ланции, в горах, находится имперский рудник, Аргентий. Самый большой рудник в провинции. Сборный пункт для всего серебра, добываемого в остальных рудниках. В это время года в Тарракон обычно отправляется обоз с охраной со слитками серебра. Если бунтовщики захватили рудник и обоз, то серебро не поступит ни в казначейство провинции, ни в Рим. Провинция, как и император, нуждаются в серебре, чтобы платить воинам и здесь, и в Риме. Если оно пропадет…
Заканчивать мысль не было нужды. Опасность и так очевидна. Воины будут недовольны, если им не выплачивать жалованье. Что еще хуже, они могут начать искать тех, кто заплатит. Особенно это опасно в столице, где преданность когорт преторианской гвардии может купить любой богатый человек. Есть и другие угрозы, понял Катон. С такими огромными средствами Искербел сможет найти много больше сторонников. Восстание охватит не только Тарраконскую Испанию, но и соседние провинции, Лузитанию и Бетику. В этом случае Вителлия с его войском просто задавят числом, и потребуется огромная армия, чтобы разгромить бунтовщиков и восстановить порядок. Проблема в том, что армия Рима разбросана вдоль границ империи. Если собирать большое войско для умиротворения Испании, придется снимать легионы с границ в других местах. А враги Рима определенно воспользуются этим моментом слабости.
Какой бы огромной и смертоносной ни была армия Рима, на самом деле управление империей основывалось на тонком равновесии сил. Особенно в нынешней ситуации, когда боевые действия в Британии истощили резервы. Катон мгновенно осознал это.
— Мы не можем допустить, чтобы рудник и его сокровищница попали в руки бунтовщиков, — продолжил Баллин. — Если это случится, мы ответим головой.
Вителлий уставился на него.
— Мы?
— Безусловно. Это моя провинция. То, что ответственность понесу я, — данность. Но ты также можешь быть уверен, что командующий войском, посланным для подавления восстания, понесет равную ответственность, об этом я позабочусь.
— А, я понимаю. Это шантаж, Баллин. Очень мерзкая попытка шантажа, должен сказать.
— Вовсе нет, легат. Я просто изложил политические реалии текущей ситуации.
Губернатор откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
— Думаю, будет разумно, если мы станем сотрудничать, чтобы уничтожить Искербела. В интересах нас обоих добиться этого.
Вителлий сжал губы, сдерживая гнев и размышляя.
— И что ты от меня хочешь? Чтобы я послал моих воинов и их порубили в куски? Я ничего не могу сделать, пока не прибыли все.
— Стратегия — твоя сфера ответственности, мой дорогой Вителлий. Я всего лишь политик.
— Трус, — сказал Вителлий, презрительно улыбнувшись и качая головой.
В зале приемов повисла напряженная тишина, и Катон слегка кашлянул. Вителлий повернулся к нему.
— Хочешь что-то предложить, префект Катон?
— Да, командир.
— И почему я не удивлен? — со вздохом сказал Вителлий. — Тогда валяй.
Катон сдержал раздражение, на ходу обдумывая, что сказать.
— Если Искербел захватит рудник, последствия затронут всю империю. Так что мы не можем медлить с тем, чтобы попытаться предотвратить это. Наличествующие силы должны быть отправлены, чтобы перехватить серебро.
Он повернулся к Цимберу:
— Ты был на руднике?
Тот кивнул.
— Да, пару раз. У меня был контракт на поставку зерна, рабов кормить.
— Хорошо, тогда рассказывай. Есть там хоть какие-то укрепления? Полагаю, стены должны быть, чтобы рабы не сбегали.
— Там бараки для рабов, на уступе склона, над рудником. У подножия утеса сам рудник, с другой стороны ущелье и река, а в проходе стена.
— Сколько там рабов?
Цимбер на мгновение задумался.
— Около трех тысяч.
— А охранников?
— Наверное, сотни две. Центурия ауксилариев и надзиратели. Если прибыла охрана обоза, то еще центурия там будет.
Катон кивнул.
— Пока достаточно, чтобы обороняться. Достаточно хотя бы для того, чтобы отпугнуть разведывательный отряд бунтовщиков, если они там появятся. Но недостаточно, чтобы противостоять целенаправленной атаке.
— Которую они, несомненно, попытаются провести, — вмешался Вителлий. — Как только до них дойдет, что дело пахнет серебром. Если они уже не захватили рудник.
— Это, командир, они сделали бы, если бы знали о слитках, — сказал Катон и повернулся к губернатору. — Я так понимаю, что факт существования обоза со слитками не рекламировался?
Баллин фыркнул.
— Едва ли. Малейший слух, и все банды разбойников в горах сразу же сели бы обозу на хвост, как только он покинул бы рудник. Слитки прячут на дне повозок и маскируют мешками с зерном и амфорами с оливковым маслом. Выглядит как обычное военное подразделение на марше, не привлекая по пути ненужного внимания местных.
— Хорошо, значит, Искербел, скорее всего, пока не знает о слитках.
Катон помолчал, и ему в голову пришла другая мысль.
— Рабы на руднике. Я так полагаю, их требуется постоянно сменять. Откуда их берут?
Цимбер пожал плечами.
— Большинство обеспечивают работорговцы из Гигии, пленных из Британии. Есть другие, из племени астуров, которых продают в рабство за долги. Последнее время их много было. Это сородичи Искербела. Одна из причин того, почему все были готовы взбунтоваться. Благодаря кровопийцам-заимодавцам, действующим по поручению своих хозяев из римского Сената…
У Цимбера расширились глаза, и он поглядел на губернатора.
— Господин, я никого не хотел оскорбить. Просто в последние пару месяцев доверенные сенатора Аннея принялись собирать долги и опустошили несколько селений. Это и стало поводом для бунта.
— Этому нет оправданий, — отрезал Баллин. — Местные должны были понимать, во что ввязываются, когда брали в долг.
Катон не стал возражать. Он прекрасно знал, что заимодавцы были опытными дельцами, обещая клиентам дешевые займы, но ловко скрывали тонкости, в результате которых должникам приходилось выплачивать лихву всю оставшуюся жизнь. Или продавать имущество, землю или саму свою свободу. Он достаточно насмотрелся на следовавших за легионами заимодавцев в Британии. Достаточно насмотрелся на несчастья и нищету людей, ставших их жертвами.
— Тогда следует предположить, что Искербел будет атаковать рудники, чтобы освободить своих соплеменников, проданных в рабство, — сказал он. — И на определенном этапе обязательно решит взять Аргентий. Если нам повезет, он сначала займется рудниками поменьше, набирая силу по мере того, как будет освобождать рабов оттуда.
Вителлий сухо усмехнулся.
— А если не повезет?
— Тогда мы в полном дерьме, командир. Давайте предполагать, что нам повезет, поскольку у нас нет выбора. Мы должны сделать все возможное, чтобы сохранить слитки.
— Что ты имеешь в виду, Катон?
— Тебе надо послать размещенную у Тарракона когорту к руднику, командир, немедленно. Ты не можешь позволить себе терять время. Остальное войско пойдет следом, когда высадится.
— Одна когорта против тысяч бунтовщиков? Ты с ума сошел. Их перебьют.
Катон покачал головой.
— Им не надо нападать на Искербела, командир. Они просто должны занять рудник и держаться там до прибытия в Аргентий основных сил.
— А если бунтовщики нападут на когорту прежде, чем прибудет главный отряд?
— Тогда им придется оборонять рудник столько, сколько они смогут. Если станет очевидно, что им не устоять перед бунтовщиками, то серебро можно закопать или опустить в реку. Что угодно, чтобы оно им в руки не попало. А потом его можно будет достать.
Вителлий опустил взгляд в пол, задумавшись. И тут тишину нарушил губернатор:
— Твой подчиненный прав, легат. Ты должен отправить гвардейцев к руднику немедленно. Остальные отправятся следом сразу же, как прибудут в Тарракон. У нас нет выбора, надо делать, как он говорит.
Все выжидательно поглядели на Вителлия. Когда легат поднял взгляд, Катон увидел в его глазах холодный блеск.
— Что ж, хорошо, преторианская когорта отправится в Аргентий на рассвете.