столица точно забурлила бы. Политики стали бы подозрительнее и осторожнее, любой возможный заговор пришлось бы скрывать намного тщательнее.
Зашуршал клапан палатки. Вошел Метелл, отдавая честь.
— Командир, вызванные тобой, скоро прибудут.
Катон кивнул, уже готовый отпустить младшего по званию, но вдруг поглядел на него.
— Ты старший секретарь штаба?
— Да, командир.
— Тогда ты должен знать, готова ли когорта выступить. Всю выкладку уже на берег выгрузили?
— Да, командир. Я установил складскую палатку. Остались кое-какие запасные части к доспехам, металлические и кожаные, их доставят со следующими кораблями.
— На это нет времени. Нам придется отправляться с тем, что мы сможем унести на себе. Теперь насчет мулов и телег. Возьми пятьдесят человек и иди в Тарракон. Реквизируй дюжину телег нормального размера, мулов, чтобы везти их, и некоторое количество мулов в резерв. Надо будет нагрузить их зерном, вяленым мясом, сыром, вином и водой. Скажешь, что действуешь от имени губернатора, пусть за оплатой к нему обращаются. Телеги должны быть загружены и готовы к отправлению к завтрашнему рассвету. Дохлых кляч не бери, равно как и взяток, которые тебе за них предложат. Выбирай лучших. Как понял?
Метелл мысленно повторил услышанное и кивнул.
— Понял, командир.
Он на мгновение задумался.
— Ты уверен, командир? У местных от такого глаза на лоб вылезут.
— Если мы не получим того, что нам надо, это будет самая меньшая из их неприятностей. Выполняй.
И тут Катону в голову пришла мысль.
— Погоди. Когда будешь в городе, зайди во дворец губернатора и найди человека по имени Цимбер, из Астурики. Его нам проводником назначили. Сделай так, чтобы он пришел в лагерь вместе с тобой. Не слушай никаких возражений.
— Понял, командир, — с ухмылкой ответил Метелл.
Катон увидел в глазах опциона злорадный огонек в предвкушении общения с Цимбером, и ему стало немного жаль гражданского.
— Не надо слишком грубо обходиться с Цимбером. Я бы предпочел, чтобы он помогал нам по доброй воле. Свободен.
Метелл отдал честь и вышел из палатки.
Макрон с ухмылкой поглядел на Катона.
— Он прав, сам знаешь. Действовать надо быстро, но вони от этого будет немало. Даже если губернатор это спустит, можешь быть уверен, кто-нибудь обязательно напишет жалобу в Рим императору.
— Мы не имеем возможности об этом беспокоиться. Кроме того, учитывая обстоятельства, мы вполне можем оказаться лишены шанса узреть гнев императора, даже если на нас пожалуются. Так что это не моя проблема.
— Слова настоящего лидера! — сказал Макрон и рассмеялся.
На пороге палатке появился гвардеец и склонил голову.
— Центурион Публий Плацин, командир, пятая центурия. Вызывали?
— Заходи, Плацин. Где остальные командиры?
— Уже идут, командир.
В палатку зашли остальные центурионы в белых туниках. Катон пригласил их за стол, сказав садиться и Макрону. Оглядев всех, он остановился взглядом на том, что вошел в палатку последним. Крепко сложенный ветеран с лицом кулачного бойца — приплюснутым носом, мощными надбровьями, пухлыми губами и ушами. Его лицо показалось Катону знакомым, но он никак не мог вспомнить, в связи с чем. А потом он понял, что кого-то не хватает.
— Где трибун?
— Ушел в Тарракон, командир, — ответил Плацин. — Я послал за ним.
— Понял, — ответил Катон, хмурясь. — У него было разрешение покидать лагерь?
— Разрешение? Командир, с формальной точки зрения, он здесь старший по званию.
— С формальной. Позволь угадать, он молод и назначен в когорту, чтобы нести военную службу в Риме. Больше времени проводит, выпивая с друзьями, чем исполняя свои немногочисленные обязанности. Несомненно, лучше разбирается в последних веяниях моды, чем в военном деле.
Катон сделал паузу и увидел, что центурионы заулыбались. Несомненно, они разделяли его отношение профессиональных военных к юным господам, прохлаждавшимся на воинской службе, прежде чем начать карьеру политиков.
— Мы все всё понимаем. Формально такие юноши старшие по званию, фактически же они сущие новобранцы, с которыми мы, однако, вынуждены обходиться вежливо, не давая им вмешиваться в дело. Конечно, я хочу надеяться, что данный юноша будет исключением из правила. Я дам ему шанс отличиться, как и всем, кем я буду командовать. Но все без единого исключения будут подчиняться правилам. С настоящего момента никто не покидает лагерь без разрешения.
Отныне по приказу легата Вителлия этой когортой командую я, — добавил Катон более жестким тоном. — Меня зовут Квинт Лициний Катон, звание — префект. Я командовал когортой ауксилариев в Британии, а до того служил в Египте, Пальмире, Сирии, Иудее и Германии вместе с моим мрачным товарищем, центурионом Макроном.
Макрон кивнул, когда Катон назвал его имя.
— Возможно, вам известно, что центуриона и меня недавно наградили за пленение короля Каратака. Также сообщу вам, что это не было простым везением. Мы повидали немало боев, и пусть шрам у меня на лице не введет вас в заблуждение. Противнику досталось куда больше. Я и центурион Макрон привыкли исполнять долг и биться изо всех сил в первых рядах. Сообщаю вам это потому, что завтра утром с рассветом мы выступаем против бунтовщиков.
Центурионы встрепенулись. У одних заблестели глаза, но были двое, которые не смогли скрыть тревоги, подметил Катон.
— Когорта двинется к Аргентию ускоренным маршем, чтобы заступить на охрану имперского рудника. Он располагается посреди территории, занятой бунтовщиками, для разгрома которых нас сюда направили. Так что вы можете оценить степень риска. Оборона рудника жизненно важна с точки зрения данной кампании и империи в целом. Именно поэтому легат не может позволить себе ждать, пока остальные отряды прибудут в Тарракон. Как только остальные когорты высадятся, Вителлий выступит в направлении Астурики. Мы присоединимся к основным силам, когда они подойдут к руднику. Не стану делать из этого тайны, наша задача чрезвычайно опасна. Но выполнить ее суждено нам.
Катон помолчал, давая время, чтобы его слова осознали.
— Нам потребуется двигаться так быстро, как только мы сможем. Поэтому с собой берем оружие, доспехи, кирки, фляги и котелки. Сменная одежда, прочее снаряжение и личные вещи остаются здесь, в хранилище у гарнизона Тарракона. Рекомендую также оставить вместе с ними свои завещания. Помимо того мы не берем с собой штурмовое снаряжение и осадные машины. В обозе будут только телеги для провизии и раненых. Вопросы есть?
Плацин поднял руку.
— Как скоро остальные когорты прибудут в Тарракон?
— Могут прибыть в любой ближайший день. Легат выступит сразу же, как сформирует обоз с провизией и осадными машинами. До Астурики они будут добираться дольше, чем мы. Вероятно, отстанут от нас на семь-десять дней.
Более никто не высказался, и Катон сел во главе стола.
— Тогда осталось только, чтобы вы мне представились. Центурион Плацин уже сделал это. Если кто-то из вас служил в легионах до того, как поступить в гвардию, сообщите об этом.
Он указал на человека, сидевшего по левую руку от него, высокого, худощавого, с морщинистым лицом и седыми волосами.
— Ты первый.
— Центурион Аррий Ворен Секунд, командир, вторая центурия. В гвардии десять лет, последние четыре года в звании центуриона. Переведен из Шестого «Железного» легиона, в звании опциона.
— «Железные», — с одобрением сказал Макрон. — Хорошие парни.
Центурион Секунд вежливо склонил голову, принимая похвалу. Следующий прокашлялся и заговорил:
— Центурион Гай Метрик Порцин, командир, шестая центурия. Зачислен в гвардию два года назад.
— Опыта службы до этого нет? — спросил Катон.
— Нет, командир, — ответил Порцин, отводя взгляд и глядя на руки.
— Тогда считай, что тебе повезло, иметь такую возможность показать свою отвагу, центурион. Исполни долг и делай то, чему тебя учили, тогда, уверен, ты справишься.
— Да, командир, обязательно.
Катон тут же поглядел на следующего, худощавого мужчину лет тридцати с небольшим, с изящным лицом, густыми темными волосами и темными глазами. У него была аккуратно подстриженная борода и чувственные губы, слегка приоткрытые, будто все происходящее казалось ему забавным. На них мелькнула улыбка, перед тем как он начал представляться.
— Центурион Юний Петиллий, четвертая центурия. Боюсь, я тоже был непосредственно назначен в гвардию где-то восемь лет назад. Военного опыта нет. Только полезные связи.
Макрон гневно сверкнул глазами.
— При обращении к префекту будешь говорить «командир». Делай это сейчас же.
Веселое выражение на лице Петиллия осталось таким же, но он склонил голову.
— Да, конечно. Командир.
Катон оглядел центуриона. Значит, из знатных. Из семьи аристократов, не настолько знатных и богатых, чтобы сразу отправить его в Сенат, но достаточно знатных, чтобы сразу протолкнуть его в преторианскую гвардию. Безусловно, он прекрасно смотрится в парадном доспехе, отполированном до блеска, а свое обаяние с успехом использует на приемах и в спальнях Рима. Катон сразу же проникся неприязнью к нему и перевел взгляд на другую сторону стола, где сидели еще двое командиров. Первый из них выглядел, будто младший брат Макрона, такой же коренастый, с густыми курчавыми волосами и широким лицом.
— Центурион Марк Гораций Муса, командир, третья центурия. В гвардии шесть месяцев. До того служил центурионом первой когорты Двадцать Первого легиона, «Неудержимых».
— Почему тебя перевели?
— Не по моей воле, командир. Легат упомянул меня в донесениях после боев с горными племенами. И я вскоре узнал, что меня переводят в гвардию. Жаловаться не стал.
— Еще бы! — с ухмылкой сказал Макрон. — Жалованье вдвое, римский комфорт, дешевые шлюхи.
Муса счел за лучшее кивнуть.
— Лучше я от гонореи помру, чем какой-нибудь вонючий варвар мне рыло топором раскроит.
Катон посмотрел на последнего из командиров, того самого, которого, как ему казалось, он когда-то уже встречал не один год назад.