— Но почему Плацин, а не кто-то другой? Не я, например?
— Потому, что он ниже по субординации. Старший лишь по отношению к Порцину. А ты…
Катон слегка улыбнулся и ткнул друга кулаком в грудь.
— Неужели ты правда думаешь, что я соглашусь пойти в бой, не имея рядом с собой тебя, брат?
Глава 19
Рассветный воздух наполнялся едким запахом горелого. Изрядная часть равнины вокруг того места, где вчера вечером римляне собирались остановиться на ночь, была черной. Валялись десятки обгорелых тел. Те, кто погиб, прежде чем огонь поглотил их, лежали, раскинув руки и ноги. Те, кто был ранен и оказался не в состоянии убежать, лежали, скрючившись, в последние мгновения жизни они пытались закрыться от огня и жара. Гвардейцев было легко отличить по доспехам, и Катон невольно вздрогнул, представив себе весь ужас последних мгновений их жизни. Он прокашлялся, прежде чем обратиться к Макрону:
— Можем исправить список пропавших.
Макрон присел рядом с одним из погибших товарищей и протянул руку, трогая почерневшую и высохшую кожу у горла. Кожаный ремешок сгорел, но свинцовая бляха осталась цела. Достав ее, он потер ее пальцами, чтобы прочесть буквы, по которым можно было идентифицировать гвардейца. Буквы на бляхе остались, но не все, жар был такой, что свинец начал плавиться, и полностью прочесть имя не получилось. «Впрочем, какая разница, — подумал Макрон. — Если число тел и число пропавших совпадет, то все будут записаны как погибшие в бою. Их родные в Риме получат право исполнить завещание».
Бросив бляху, Макрон встал.
— Позову ребят, чтобы отнесли тела в селение.
Катон глянул на маслянистый дым, подымающийся в небо над черепичными крышами. Погребальный костер зажгли с первыми лучами солнца. Он потряс головой.
— На это нет времени.
— Нет времени? Мы не можем оставить парней просто так тут гнить. Это неправильно.
— Им уже ни к чему наши заботы, Макрон.
— Им, но не мне, командир. Как и тебе должно бы быть на самом деле. Нельзя так оставлять павших товарищей.
— Нам придется их оставить.
Макрон скривился.
— Послушай, командир. Если ты выделишь мне полцентурии, мы сделаем это очень быстро и успеем вас догнать.
— Я не собираюсь дробить силы больше, чем необходимо. В любом случае, люди и так устали. Я не могу позволить, чтобы мы теряли время, дожидаясь отстающих, если этого можно избежать. Нам надо выступать сразу же, как прибудут разведчики.
Конный отряд отправился еще до рассвета, чтобы проверить ближайшие окрестности и отпугнуть бунтовщиков, если те вдруг следят за селением. В течение ночи никаких проблем не возникло, и Катон надеялся, что пожар и большие потери заставили бунтовщиков уйти в поиске более легкой добычи. Тем не менее было важно, чтобы они сбились со следа, до тех пор, пока гвардейцы не уйдут в горы. Отряд, возвращающийся в Тарракон, уже строился вблизи селения. Четыре телеги с ранеными под охраной центуриона Плацина и его воинов. Сейчас они как раз привязывали охапки кустарника сзади телег.
Макрон посмотрел в ту же сторону.
— Они уже отправляются. Не хотел бы я быть в задней телеге, когда эти ветки пыль подымут. Бедняги от кашля умрут, если не от ран.
— Ничего не поделаешь. Надо, чтобы эту пыль было видно за многие мили. Если нам повезет, то бунтовщики решат, что мы отступили, и доложат Искербелу о победе. Он решит, что можно чувствовать себя посвободнее, а мы тем временем направимся к руднику.
Макро сковырнул грязь с носа.
— Если он уже туда не прибыл. Или побывал и ушел, забрав с собой слитки.
— Это мы очень скоро узнаем, — ответил Катон, поворачиваясь на звук топота копыт. — А вот и Метелл наконец-то.
Опцион проскакал по опаленной земле и остановил коня рядом с командирами, а затем отдал честь.
— Никаких признаков противника, командир. Только небольшая группа всадников к западу. Похоже, они нас поджидали. В любом случае, развернулись и уехали сразу же, как нас увидели.
— Больше ничего не увидел?
— Нет, командир. Только пару брошенных ферм. Позволю предположить, что местные попрятались, ожидая, когда и мы, и бунтовщики уйдем подальше.
Выпрямившись, Метелл показал на невысокий хребет к югу.
— Мы проехали от того хребта и на пару миль севернее селения, командир. Все чисто.
— Хорошо. Тогда выступаем. Скачи к Плацину и передай им мой приказ отправляться. А потом сообщи Кристу, чтобы выводил оставшуюся часть когорты из селения, к северу от него, и строил в походную колонну. Мы скоро прибудем. Выполняй.
— Есть! — ответил Метелл, отдавая честь. Развернул коня и дал ему в бока пятками, поворачивая к телегам. Катон и Макрон пошли в ту же сторону.
— Полцентурии, чтобы телеги охранять? — пробормотал Макрон.
— Этого достаточно, учитывая метлы позади, чтобы создать впечатление когорты на марше, если кто-то их увидит издали. Кроме того, если что-то пойдет не так, чего я опасаюсь, по крайней мере, я хоть кого-то спасу.
Макрон глянул на него.
— Я думал, было бы лучше взять с собой побольше людей.
— Сорок человек особо ничего не изменят.
— Ладно тебе, парень! — сказал Макрон и рассмеялся. — Неужели ты настолько мрачно оцениваешь наши перспективы? Ребята вчера хорошо сражались. Стояли крепко, как ветераны, а строй держали как на плацу. Мы достаточно легко отогнали бунтовщиков и точно так же сделаем с теми, кто будет иметь глупость попытаться напасть на нас.
Катон вздохнул.
— Макрон, нам еще несколько дней пути до рудника. Ты слышал, что сказал Цимбер. Дорога через горы будет тяжелой. Если каким-то чудом мы доберемся до рудника незамеченными, то, скорее всего, Искербел атакует нас там. Если он обнаружит нас раньше, то наверняка попытается устроить засаду и уничтожить нас прежде, чем подойдет Вителлий. На такое отступление, как прошлой зимой в Британии, я даже и не рассчитываю. Лучше держаться и биться до последнего человека. Лучше, чем перепугаться и смотреть, как добивают отставших, как рушится дисциплина, как каждый начинает сражаться лишь за себя. Если мы дадим бой, то, по крайней мере, оставим по себе хорошую память. И заставим их задуматься прежде, чем напасть на основной отряд.
Некоторое время Макрон молча шел рядом.
— Значит, пожертвуем собой ради общего блага?
— Что-то вроде. Сам знаешь, «Иди и скажи спартанцам…»[7]
— Спартанцы?
Макрон нахмурился.
— При чем тут эти любители мужской любви?
— Если нам повезет, ни при чем, — ответил Катон, вздыхая. — Хватит болтать, дыхание побереги. Оно тебе еще пригодится.
Вскоре когорта вышла на пыльную дорогу, ведущую в горы. Во главе колонны ехали верхом Катон и Цимбер, Макрон шел пешим во главе первой центурии. Пульхр, который теперь не был вынужден командовать обозом, командовал оставшимися воинами центурии Плацина, а Крист шел вместе со штабными. По обе стороны колонны, впереди, ехали конные дозорные, выглядывая малейшие признаки опасности. Гвардейцы с топотом подымались в гору. Когда они миновали невысокий хребет, Макрон обернулся и глянул на небольшой отряд, движущийся на восток. Позади телег подымалось большое облако пыли, почти скрывая воинов Плацина, идущих рядом. Действительно, впечатление такое, что идет куда больший отряд, чем на самом деле. Макрон вознес молитву богам, прося, чтобы любые сообщники бунтовщиков, если они увидят отряд Плацина, обманулись так, как рассчитывает Катон.
К полудню они добрались до подножия гор, дорога шла через сосновые леса, наполненные густым ароматом смолы и хвои. Деревья дали воинам тень, спасая их от жары. Вскоре они миновали небольшой городок, где дорога примыкала к другой, идущей с востока на запад, как и сказал Цимбер. Обитатели городка, больше привыкшие видеть небольшие патрули ауксилариев, с любопытством глядели на большой отряд. Они были готовы продать воинам еды и вина, когда те остановились на небольшом форуме городка. Старший магистрат вышел, чтобы поприветствовать Катона и Макрона лично во главе небольшой процессии местной знати и чиновников. Дородный мужчина в простой тунике, выкрашенной охрой, с большим кошелем на поясе, стягивающем изрядный живот, он крепко стоял на мощных ногах.
— Гай Геттий Гордон, — представился он, с трудом поклонившись. Его латынь была весьма приличной. — К вашим услугам. Как и все жители Анция Барки.
— Префект Квинт Лициний Катон, командир второй когорты преторианской гвардии. Мне нужны припасы, — коротко ответил Катон. — Я дам тебе расписку, по которой расходы тебе возместит губернатор в Тарраконе.
— Безусловно, мы будем рады удовлетворить ваши нужды, но мы бы предпочли, если бы бы заплатили деньгами.
— Не сомневаюсь, но в данный момент я не имею такой возможности. Так что либо ты принимаешь расписку и предоставляешь припасы, либо я приказываю воинам самим идти на склады и реквизировать все, что нам необходимо, и ты потом будешь сам разбираться с губернатором.
Он холодно и непреклонно поглядел на встревоженного магистрата.
— Выбирай.
Гордон заковылял прочь, чтобы переговорить со своими товарищами, а затем вернулся и ответил.
— Мы с радостью примем расписку. Мы уверены, что ее признают, когда мы ее предоставим в Тарраконе.
— Хорошо. Мне потребуются двести сорок модиев пшеницы, две тысячи фунтов вяленого мяса и пять сотен бурдюков.
Гордон открыл рот от изумления.
— Это грабеж. Мы никогда не доставляли Риму проблем. Всегда вовремя платили налоги, регулярно совершали жертвоприношения в храме культа императора. Это оскорбление после нашей преданности императору, если твои воины поступят с нами таким образом, требуя таких жертв. Ты же не думаешь, что мы сможем быстро и легко найти такое количество припасов?
— Нет. Но это твоя проблема. Мне все это нужно к закату. Иначе я прикажу воинам обыскать склады и дома, чтобы взять то, что нам требуется. Смотри сам.
Гордон спешно отдал приказания своим спутникам и чиновникам. Когда он снова повернулся к Катону, тот решил поговорить с ним по другому вопросу.