Катон безрадостно усмехнулся.
— После того как я поклялся, что больше не стану недооценивать Искербела. Очень жаль, что он наш враг. Нам бы такие пригодились в легионах.
— Нам бы пригодилось, если бы таких поменьше среди наших врагов было, — возразил Макрон.
— Это уж точно, — ответил Катон, наклонив шею и хрустнув ею, чтобы снять напряжение. — Центурион Петиллий!
— Командир?
— Твои люди еще не вступали в бой. Пусть они займут стену. Остальные пусть отдохнут хоть немного. Порцин, пусть твои люди подтащат камни к воротам. Заложите их покрепче и повыше.
— Есть, командир.
Когда двое командиров спустились со стены, чтобы выполнять приказы, Макрон заговорил тихо:
— Думаешь, это поможет?
— Хоть как-то. Все что угодно, чтобы выиграть время. Нам только продержаться, пока Вителлий подойдет…
Враги не теряли времени, готовя следующий этап штурма. Катон понял, что Искербел полностью контролирует ситуацию. Точно знает, что делать, и спланировал последний этап штурма до мелочей. Навес, деревянный каркас, обтянутый мокрыми шкурами, выставили прямо по направлению к воротам в сотне шагов от них. Затем внесли внутрь таран и подвесили. Конец тарана выступал вперед на шесть футов, и Катон разглядел, что его конец укреплен железными пластинами. Ворота второй стены долго не продержатся под ударами такой штуки. Когда проломят ворота, враг пойдет на штурм на стены с обеих сторон, забрасывая ров фашинами.
Последний пункт вражеского плана стал очевиден, когда собрали конструкции из деревянных рам. Искербел полностью воспользовался умениями тех, кто оказался под его началом. Должно быть, некоторые из них имели инженерные навыки — те, кого он освободил на рудниках.
— Катапульты… — сказал Макрон. — Плохо дело.
Вскоре после полудня бунтовщики завершили приготовления. Те, что должны были работать с тараном, стояли рядом с навесом. Позади шести катапульт в воздух подымались струйки дыма от небольших костров, которые развели расчеты катапульт. Искербел вышел вперед и сам подал сигнал к началу штурма. Люди сразу же навалились на рычаги, защелкали трещотки, и метательные рычаги начали сдвигаться назад, натягивая туго сплетенные пучки жил, служившие пружинами. Такие метательные орудия были способны выбрасывать камни и другие снаряды на большое расстояние. Когда все машины взвели, бунтовщики вложили в петли катапульт амфоры. На горле каждой амфоры были толстые мотки ткани. Взяв факелы, бунтовщики подожгли их. Искербел обнажил меч и поднял так, чтобы все расчеты катапульт его видели.
— Хвала богам за все то, что нам предстоит, — сказал Макрон. — Берегись, зажигательные! — крикнул он, предупреждая обороняющихся.
Искербел взмахнул мечом, и люди у катапульт сдвинули рычаги. Метательные рычаги дернулись вверх и вперед, с грохотом ударяясь о кожаные стопорные ремни. Амфоры взметнулись в воздух и медленно полетели к стене, оставляя за собой дымные следы. Достигнув верхней точки траектории, они обрушились вниз, на вторую стену и гвардейцев, отчаянно защищающих ее.
Глава 32
Первая амфора ударила в стену чуть ниже ее гребня. Ее содержимое залило неотесанные камни и загорелось. Три другие пошли с перелетом, образовав на земле два эллипса пламени, а две попали точно. Первая — прямо в гребень стены. Расщепив доски, она облила своим содержимым Цимбера, который не следил за ее полетом и не отпрыгнул в сторону, как его товарищи. Его охватило пламя, он завопил и попятился, шатаясь, и скатился по валу, бешено корчась. Его товарищи подбежали к нему, сбивая пламя шейными повязками и голыми руками.
Но больше всего вреда принес последний выстрел, который попал прямо в перевязочный пункт. Хирурга, двоих его помощников и раненых, которых они перевязывали, охватило пламя. Они ужасно обгорели, прежде чем их оттащили в сторону из огня и залили ведрами воды, черпая ее из одного из желобов, из которого прежде пили воду рабы. Остальные гвардейцы в ужасе поглядели на врагов и снова услышали треск трещоток. Катапульты снова взводили, чтобы дать следующий залп. От тех мест, где упали снаряды, подымался густой дым. Гвардейцы умолкли, одними губами повторяя слова молитв богам, чтобы их миновала судьба хирурга и его помощников.
— Убрать остальных раненых за пределы зоны обстрела! — крикнул Катон оставшимся в живых помощникам хирурга. — Быстрее, чтоб вас!
Гвардейцы спешно подхватили раненых, оттаскивая их подальше от стены. Макрон покачал головой.
— Если мы что-то не сделаем с этими катапультами, нас поджарят.
Катон кивнул, не ответив, и заставил себя не вздрогнуть, когда катапульты снова выбросили свой смертоносный груз с громкими щелчками. Похоже, Искербел решил больше не стрелять залпами и дал возможность каждому расчету прицеливаться и стрелять самостоятельно. Обстрел станет более непрерывным, и это быстрее истощит терпение гвардейцев, чем залпы с интервалом. Жертвами выстрелов стали еще несколько человек, на стене в нескольких местах начался пожар. Многим удавалось увернуться от снарядов, и центурионам приходилось возвращать их на место ударами жезлов.
— Мы не можем так и дальше терпеть, — сказал Катон.
— А что нам остается делать, командир? Если будем здесь, то у нас будет пожар, и воды не хватит, чтобы его потушить. Если пойдем в атаку и попытаемся разбить катапульты, нас уничтожат на полпути к ним. Если отойдем к лагерю и третьей стене, отсрочим все на пару часов.
Катон понимал, что его друг прав.
— Главное — тушить огонь. У нас достаточно воды в хранилищах. Можем послать туда людей, чтобы они ее принесли, если потребуется…
Катон умолк. И хлопнул себя по бедру раздраженно.
— Ну что я за дурак!
Он повернулся к Макрону.
— Принимай командование. Будь готов наступать, когда наступит подходящий момент.
Катон быстро пошел от стены, и Макрон окликнул его:
— Что? Что ты хочешь сказать, командир?
— Увидишь, — ответил Катон, устало улыбаясь.
Он побежал, подзывая Криста и выживших гвардейцев второй центурии, крича, чтобы они бежали быстрее. Макрон смотрел ему вслед, злясь, что друг оставил его, так ничего и не объяснив толком.
Но очередная катапульта выбросила свой горящий снаряд, и Макрон переключился на текущую задачу. Проследил за дугой полета, с облегчением поняв, что снаряд не попадет на его участок стены. Снаряд упал рядом с желобом для воды, вспыхнуло пламя, и тем, кто тушил пожары, пришлось отойти.
— Вот этого нам и не хватало, — буркнул Макрон.
Дорога к лагерю шла по крутому склону, и Катон выдохся. Крист и гвардейцы нагнали его, когда он достиг проема в стене в верхней части дороги. Стену успели выстроить лишь наполовину.
— Какие приказания, командир? — спросил Крист.
Катон еще не перевел дыхание и просто показал жестом, чтобы они следовали за ним. Снова побежал мимо казарм гарнизона и бараков рабов к хранилищам. Забрался на край первого, того самого, которое дало течь несколько дней назад. Прокашлялся, прочищая легкие от пыли, а затем объяснил свой план Кристу и остальным:
— По четыре человека на сливных затворах, на каждом хранилище. Когда дам приказ, открываем все затворы быстро и аккуратно. Все, кроме этого. Иначе мы устроим помывку не только бунтовщикам, но и Макрону и остальным нашим. Вы же не хотите, парни, чтобы к вам сюда прибежал злой центурион Макрон, а?
Одни усмехнулись, другие выразительно закивали, видимо, уже хорошо узнав, как легко сыплет оскорблениями и угрозами первый центурион когорты.
— Как только хранилища будут пусты, закрываем затворы и бегом возвращаемся ко второй стене. Не останавливаемся ни в коем случае. Если повезет, то ход боя переменится в нашу пользу. Вопросы? Нет вопросов? Тогда по местам. Быстро, как только можете.
Крист пробежал вдоль хранилищ, расставляя людей. Механизм затворов был достаточно прост. Колесо со спицами рядом с желобом, в котором стоит задвижка. Когда все были готовы, Катон подбежал к краю утеса. Его взгляду открылось зрелище штурма второй стены в двух сотнях футов внизу. От нескольких пожаров на стене шел дым, из пламени выскочила крошечная фигурка гвардейца. Катон поглядел на противника. Отсюда была возможность в полной мере оценить размер войска, напавшего на когорту. За катапультами скопилось не менее десяти тысяч человек, целое море униженных и оскорбленных людей, фанатично желающих уничтожить защищающих рудник римлян — всех, до последнего. Справа была разрушенная стена, за которой виднелись медленно идущие к лагерю бунтовщиков люди. Раненные в сегодняшнем бою. В лагере было еще две-три тысячи сподвижников Искербела — женщины, дети и те, кто был слишком стар или слаб, чтобы отправиться на бой.
Катон услышал несколько громких щелчков и снова поглядел на вторую стену. Три зажигательных снаряда взлетели вверх, футов на пятьдесят ниже него, так что он разглядел языки пламени на горлышках амфор. Снаряды на мгновение зависли и обрушились на стену. Два упали за стеной, и гвардейцы разбежались, видя их. Третий попал в ворота, и их охватило пламя, окутывая дымом башню. Бунтовщики торжествующе закричали, потрясая оружием.
Катон отбежал назад и забрался на край второго хранилища, а затем повернулся к Кристу и остальным.
— По команде…
Гвардейцы крепко ухватились за спицы колес и встали покрепче.
— ДАВАЙ!
Колеса завертелись скрипя, но этот звук быстро заглушил шум воды, хлынувшей через затворы. Вода полилась по желобам к краю утеса. Затворы поднялись выше, до нормального рабочего положения, и потоки воды превратились в пенные струи, переливаясь через края желобов и стекая по земле по обе стороны от них, неся вместе с собой землю и камни. К краю утеса понеслась пенная волна с ревом и обрушилась вниз, на бунтовщиков.
Передняя часть надвратной башни была объята пламенем, от огня, сжигающего ворота, шел удушающий дым. Макрону и остальным, оставшимся на башне, пришлось отойти назад, и центурион прикрыл лицо рукой от жара.