лонмного. Ивсе, чтовыходилоиз-подпераСергеяАполлинариевича, издавалось, будьтособраниесочиненийвтрехтомах, отдельныекниги, лекции, статьи.
Ядажекак-тосказал, чтооченьрассмешилоСергея:
— ВовремябитвыприВатерлооангличанепредложилиоднойфранцузскойвоинскойчастисложитьоружиебезбоя. Последовалответфранцузов: «Стараягвардияумирает, нонесдается!» Унас, усоветскихдраматургов, стараягвардияумирает, но… неиздается! Атебе, Серега, повезло! Смотри, вкакихколичествахпечатают! Иясчастлив, мойдорогой, затебя!
МенявсегдаудивлялаипотрясалаСережинаэрудиция. Онанеимелапредела.
Создавалосьвпечатление: чтобыГерасимовниигралилиниставил, историческоесиебылоилисовременное, узрителявозникаловпечатление: Сергейбылбезусловно, непосредственнымучастникомпредставляемыхимсобытий. Причемвегомногочисленныхработахтемывстречалисьсамыеразнообразные, ничегообщегодругсдругомнеимеющие.
Когдадварежиссераизегообъединенияна «Детфильме» (СтудииимениГорького) — ВениаминДорманиГенрихОганесян — приступиликпостановкемоегосценария «Девичьявесна», ониполучилиотсвоегоруководителябольшеполезныхпрофессиональныхсоветов, нежелиотспециалистовпонароднымтанцамсН. Надеждинойвоглаве: сюжетстроилсянасобытиях, развернувшихсявовремяволжскихгастролейзнаменитоговтупоруансамбля «Березка».
Втечениеподготовительногопериодаяоднаждыприсутствовалначасовойбеседемэтраспостановщиками. Когдамыосталисьвдвоем, неудержалсяисказалСергею:
— ЗавтраидурекомендоватьтебянадолжностьхудожественногоруководителяБольшоготеатраСССР!
Герасимов «серьезно» ответил:
— Ничего, брат, неполучится. Спевицамиибалетомя, пожалуй, ещесправлюсь, авотчтокасаетсяхора… тамбудетполныйпровал: этомоесамоеслабоеместовоперномискусстве.
А «Девичьявесна», путькоторойонблагословил, леттридцатьнесходиласэкранов.
Последняянашабеседа, былавтупору, когдаСергейАполлинариевичготовилрольТолстого. Этувыдающуюсяличностьмнеудалосьвстретитьединственныйраз, какяужерассказывал, новсе, чтояпомниловеликомстарике — егоедвазаметноедвижениеправымплечом, предельнаявежливостьпоотношениюкмоейматери, манераопиратьсянапалку — обовсемэтомяповедалСережеибылсчастливлицезретьэтимикродетализатемнаэкране.
Какоестранноесовпадение: явиделЛьваНиколаевичаТолстогозагоддоегосмерти, яувиделСережувролиэтогонепревзойденногописателязагоддоуходамоегодругауженавсегда…
Яназвалвсегонесколькоегоработ. Обостальных, уверен, напишутдругие. Поэтому — заканчиваю. Нопомню, что 21 мая 1991 годаСергеюАполлинариевичуГерасимовумоглобыисполниться 85. Есликтомувремениябудуещежив, топойдувсоседнююцерковьипоставлютакоежеколичествосвечейвпамятьодруге, которогоникогданезабуду.
ИсаакДунаевский
Яначалписатьвоспоминанияолюдях, которыеэтогозаслуживают, тоестьотех, ктонетолькосыгралрольвмоейжизни, ноимелбольшоезначениевжизнинашегогосударства, нашегоискусства.
Вообще (небудетнескромным), язналвсехзнаменитостей XX века.
Яркойточкойнагоризонтемузыкальногоискусства, нафонесоветскоймузыкивзошлазвездаИсаакаОсиповичаДунаевского, нашегодорогогоИсачка.
Яхочу, чтобымойчитательзнал: все, чтояпишуобИсаакеДунаевском, действительно: этомулибооказывалсясвидетелемясам, либомнерассказывалИсаакОсипович.
Мыоднолетки, ив 1988 годуисполнилосьбы 65 летнашейдружбе. Исаакнанесколькомесяцевстаршеменя. Втупору, когдамыподружились, этонеимелозначения: обабылиужевзрослымимолодымилюдьми.
ЗнакомствонашепроизошлонаплощадиПушкина, котораятогданазываласьСтрастной. Науглу, гденачинаетсяБольшаяБронная, стоялмаленькийдомик. Сначалатампомещалсякинематограф, апозже — вовремянэпа — вэтомзданииоткрылсяТеатрминиатюр. Тудаприходилиартистывсехжанров. Играливсякиесценки, дурачились. В. Я. Хенкинрассказываланекдоты, амузыкальноесопровождениебыловруках «огромногооркестра», состоявшегоизодногопианино, закоторымсиделчудныймальчикизХарькова — ИсачокДунаевский. Онбылидирижером, имузыкальнымруководителем, ихормейстером: занималбуквальновседолжности, которыеимеютсявмузыкальномбольшомтеатре. А «Миниатюры» былитеатроммаленьким, нооченьпосещаемым. Тутипроизошлонашепервоезнакомствоизавязаласькрепкаядружба.
НосИсаакомОсиповичемДунаевскимкаксавторомястолкнулсявсеголишьраз, когдав 1938 годунаписалсценарий «Моялюбовь».
МойдругиколлегаВладимирВладимировичКорш-Саблинприступилкорганизацииипостановкеэтогофильма.
Началосьстого, чтонакаком-тоочередномкинематографическомпросмотремысИсаакомОсиповичемДунаевскимвместесмотреликартину «Маленькаямама». ГлавнуюрольтамигралаФранческаГааль.
Подразумевалось, чтовбуржуазномобществемолодаяженщина, родившаяребенкабезмужа, забиваласькамнями. Внашемжеобществе — всякаяматьзаслуживалавниманияиуважения. Всё, каквызнаете, наоборот… Исаакмнесказал:
— Что́бытебе, старик, нинаписатьсценарий, гдедевушкародилаилинеродила — этотвоедело, новыдалабысебязамать, адальшесобытияразвивалисьбыпрямопротивоположнотем, которыепроизошлисФранческойГааль: тоестьнезабитаякамнями, аравноправныйчленобщества?
Яприступилкработе. ТаккакрежиссерКорш-Саблинмечталомузыкальнойкомедии, надобылонайтикомпозитора. Естественно, ятутжепредложилИсаакаДунаевского.
Сценарийбылпринят. Одобреникомпозитором, ирежиссером, икиностудией.
БылприглашёнАнатолийАдольфовичД’Актиль — великолепныйпоэт, автормножествапесен, вчастности, знаменитогороманса «Дверозы» намузыкуСамуилаПокрасса.
Происхождениепеснизаслуживаетотступленияотосновнойтемы.
Мывтроемсиделивресторанеиужинали. Уребятденегнебыло. Ясказал:
— Сочинитепесню — оплачуужин!
НасалфеткекарандашомначалД’Актиль.
— Ка-а-плииспаренийка-атятся, какслезы… — проговорилон.
АПокрасстугжеселзапианиноисталмурлыкатьсебеподносмелодию.
— …итуманятсинийвычурныйхрусталь… — продолжалпоэт, глядянасоседнийстолик, гдевбокалестоялидверозы: белаяикрасная.
Так, заоплаченныймноюужин, появилсяроманс, которыйдосихпорисполняютнаэстраде.
Ивотнашнебольшойколлектив, состоящийужеизчетырехединомышленников, приступилкпоискугероини, котораябылабысовсеммолодойдевушкойи — посценарию — выдалабысебязаматьребенка — сынасвоейпокойнойсестры.
Работавеласьнастудии «Беларусьфильм», находившейсятогдавЛенинграде. Искалимыактрисунаэтурольдолгоитщетно. Просмотрелисотнидевиц: небылоподходящей. Онадолжнабылабытьдевушкой, нотакой, чтобыокружающиемоглибповеритьвееспособностьродитьребенка. Онадолжнабылабытьтипичнорусской: чутькурносенькой, сбольшимирукамииногами, обаятельной.
— Она — какмолодойдог! — объяснялмнеДунаевский.
— Исаак, новедьсобаканеможетигратьженскуюроль!
— Да, этояпонимаю, ноитыпойми, чтонамнужно…
ВдругнаНевскомпроспектепрямонаменяидетгероинянашегофильма: ещенесформировавшаясяженщина, угловатая, курносая, обаятельная. Яееподозвал.
— Снезнакомыми — неразговариваю! — прозвучалответ.
— Оченьтымненужна! — прикрикнуля. — Вотмоявизитнаякарточка. ПойдешьнакиностудиюискажешьрежиссеруКоршу-Саблину, чтобытебяпопробовали.
— Вкакомсмысле?!
— Невтом, вкакомтыдумаешь, — дляэтогоунасестьполучшетебядамы!
ДевушкапошланастудиюисталазнаменитойЛидиейСмирновой.
18 ноября 95-гогоданамоемюбилее — она, каквсегдапривстречах, назваламенясвоимкинематографическим «папой»…
ТакначаласьблистательнаякарьераЛидииСмирновойвкино. Д’Актилембылинаписаныстихи, аИсаакОсиповичДунаевскийсоздалсвоюзнаменитуюмузыкуипесню, которуюпотомпелавсястрана…
ИсаакОсиповичмногоразобращалсякомнеспредложениемнаписатьтекстдлямузыкальнойкомедии. Номнеказалось, чтоесливкинофильмеоснова — сценарий, товмузыкальнойкомедииилиоперетте — основавсе-такимузыка. Инетолькосамамузыка, ностихи. Немелодекламация! Этодолжнобытьпение. Потомусюжетнаялиниялибреттосводится — влучшемслучае — ктретьейчастисамогопроизведения… Амненехотелосьбыть «однойтретью».
Какошибался, яувиделмного-многопозже, когдапомоейпьесе «Женасолдата» («КатринЛефевр»), котораясогромнымуспехомпрошлавТеатреМоссоветасМарецкой, ОленинымиПлятгомвглавныхролях, — быласделанамною — смузыкойАнатолияКремераистихамиСашиДмоховского — дляТанечкиШмыгиоперетта «Катрин».
Тогдаже — в 30-егоды — ябылдовольномолодисчиталсебявполнебоевойединицей, чтобыскем-тотретьимделитьавторство. Поэтомупредпочелписатьпьесыисценарии.
Кстати, когдаИсаакОсиповичработалвЛенинграде, тамдляегогениальной — смоейточкизрения — оперетты «Золотаядолина» — Янковский (царствоемунебесное) написалтекст. Ябыдажезабольшиеденьгинесмогпридуматьтакуючепуху! Вседелостроилосьнатом, чтоугероинивозникаларевностькотсутствующей, ночастоупоминаемойдочерипрофессора, авсамомконцевыяснялось, чтоэтойдочери — четырегода. Безумно «сложный» сюжет! Нонаэтумурунаписанамузыка, котораядосихпорстоитвмоихушах…
Явлюбленвегооперетту «Женихи». Дунаевскийбылсоздандлятого, чтобыстатькомпозитором: всевнембыломузыкально! Он, мнекажется, дажемыслилмузыкально, несмотрянато, чтовтакойнесложнойштуке, какнотнаязапись, существуеттолькосемьзнаков. Изэтихсеминотонмогсоздатьвсечтоугодно! Какой-тооборотмотива — иизэтогомотиваонделалсимфонию… Вотмаленькийпример. Мысмотреликартину «Вива, Вилья». Кавалерийскийсигналвсегомира: «катаке!» состоитизчетырехзвуков. Вызнаете, чтоонсделализэтихзвуков? Онсделалвеликиймарш: «Легконасердцеотпеснивеселой!..»
Конечно, Исаакбылчеловекомвдохновения. Уменятакоевпечатление, чтоеслибысуществовалкакой-товнутренниймагнитофон, тоДунаевскийоставилбыпосебенаследство, которогохватилобпоколичествунакомпозитороввсего XX века.
Мнедажекажется, когдаонговорил, тослышалпроизносимыесловавмузыке. ВэтомсмыслеИсаакбылчеловекнеобыкновенный, хотяиабсолютноземной. Онпонималюмор, самлюбилшутить.
Унегоневсегдабылиудачи (яговорюомузыкальныхуспехах), чтопозволилотакомуостряку, какНикитаБогословский, высказаться:
— ИссякОсипович!
Наэтуостротуяответил:
— Тебекогда-нибудьпридетсяпеть: «Быликогда-тоимыИсааками», Никита!
Дунаевскийникогданезавидовалколлегам, авсегдатолькорадовалсяихуспехам. Онотбрасывалморальныекачествалюдей. Иговорил:
— Этоделоисследователейдругойобласти. Яже, какмузыкант, долженоцениватьихтолькосмузыкальнойточкизрения.
К