ивых.
Второерождение
МысмамойоказалисьвШвейцарии. Какяужеговорил, ростовскиеврачинепиталииллюзийнамойсчет: «Невыживет!» — былоихединодушноемнениепоповодушестимесячного, начиненногопалочкамиКохаребенка.
ШвейцарскиежедокторавгорномсанаторииЛезансказалимаме:
— Либоонумрет, либомывернемеговамздоровым.
Первыеполторагодамамапровеласомнойвсанатории. Кеематеринскомумолокудобавлялидлямоегопитаниябычьюкровь.
Позже, ужеотлученныйотмаминойгруди, язаедалдовольнонеприятноепойло (коровьемолокосбычьейкровью) чернойикрой, регулярноприсылаемоймоимидедамидлявыхаживанияихединственноговнука.
Здоровьемоесталопоправляться. Кпитаниюдобавлялсямассаж, закаливание, ивскоремамаполучилавозможностьоставитьменянапопеченииврачейдетскогосанатория.
КтомувремениужепроизошласвадьбатетиНюсисЛеономХельгом, иуменяобъявиласьвШвейцарииноваяродня.
ОченьзаботливбылотецЛеона — мэрДелемона — какяегоназывал, «дедушкаВикто́р».
Нескажуточно, ЛеонилиВикто́рподарилимнебинокль, чтобыякак-торазвлекалсявсвоемзатворничестве.
Ясудовольствиемрассматривалгоры, ихзаснеженныевершины. Лыжников, ивтупорупосещавшихэтублагодатнуюстрану. Короче: все, окружавшееменя.
Помнюоднузабавнуюисторию.
ЕжедневноспарныммолокомкомневсанаторийприходилаженщинапоимениМариизблизлежащейдеревни. Мыснейподружились. Частобеседовали. Говорилавосновномона: освоихсоседяхихозяйственныхделах. Ябылтерпеливымблагодарнымслушателем.
Как-то, рассматриваяокружающийпейзажвбинокль, ячто-товнемперекрутили… изображениеоказалосьперевернутымвверхтормашками: пикШоссистоялвнизвершиной. Меняэтооченьпозабавило, икакразвэтотмоментпришламолочница. Япоказалейбинокльсперевернутымизображением. Онаподивилась…
Следующимутромя, какобычно, стоялнабалконеисмотрелвбинокль. Увиделидущуюподворумолочницу. Маритожезаметиламеня, глядящеговбинокль. Поставиланаземлюкувшинисхватиласьзаюбки, вероятнобоясь, чтов «перевернутом» видеонапредстанетмневнесовсемположенномвиде. Чтобыеенесмущать, смеясьпросебя, яопустилбинокль, давейвозможностьпродолжитьпуть.
Вскореврачисталименянаблюдатьамбулаторно, иясмог, покинувсанаторий, поселитьсяуХельговвМонтрё (тамудядиЛеонабыладерматологическаяпрактика).
ЯначалучитьсявместнойгимназииичастонавещалдедушкуВикто́раибабушкуМатильдувДелемоне.
Тамже — внынешнейстолицекантонаЮра — явозглавил «отряд» местныхмальчишек, ставихпредводителем.
Однаждымой «солдат» ГастонПерьепривелдевочку — своюсестру: еенескембылооставлятьдома. Мадлоноказаласьнеповозрастубоевой, иятутжепридумалейдело:
— Тыстанешьнашеймедицинскойсестрой. Есликого-торанят, должнабудешьперевязать!
Мадлонохотносогласиласьспредложеннойейрольюивпоследствиивсегдаучаствовалавнашихвоинственныхиграх.
В 1908 годустетейНюсейвЖеневемыпошливкафе «Ландоль» (зимой 1994 годавэтомкафеяобедалсосвоейженойЛеной).
Когдамыстетейвошливзал, тоувиделисидящеговозлеокнамужчину,которыйчто-тососредоточеннописал. Тетяподошлакнему, поздороваласьипредставиламеня:
— Знакомьтесь, ВладимирИльич, этомойплемянникОня.
Мужчинапротянулмнеруку, ияпожалее. ТобылЛенин.
Впоследствиияузнал, чтокафе «Ландоль» былоизлюбленнымместомегоработы…
ПервыйприездвРоссию
Вдекабре 1908 годаявпервыебылпривезеннарождественскиеканикулыдомой.
ДедПрутвзялменяссобойизРостовавМоскву, потоммывернулисьвРостов, откудаявновьотбылвШвейцарию.
Обэтом — моемпервом — приезденародину, пожалуй, стоиткое-чторассказать.
ДедПрутдружилсФедоромИвановичемШаляпиным. ИвМосквеяпопалвегогостеприимныйдомнадетскийбал. Давалсяонвчестьстаршейдочеривеликогопевца — Ирочки, моейоднолетки.
Мысразуподружились, ибоиона, иялихоговорилипо-французски.
Баломруководилсамхозяин. Кнемуподошлакрошечнаяпятилетняядевочкаи, волнуясь, сталачто-тоговорить. Шаляпинпогладилеепоголовке, осмотрелся, остановилсвойвзгляднамне, подозвалжестомисказал:
— Ты, Оня, ужезнаешьрасположениенашихкомнат. Отведи, пожалуйста, ребенкапописать.
Явыполнилпоручение: довелдевочкудотуалета, помогей, имывместевернулисьвзал. ДевочкойэтойбылаНатальяПетровнаКончаловская — дочкаизвестногоужетогдахудожникаивнучкавеликогоживописцаСурикова, впоследствии — великолепныйлитератор, супругаСергеяМихалковаиматьАндронаиНикиты — прославленныхмастеровроссийскогокино.
Когда — черезмноголет — наюбилейномвечереНатальиПетровны (астукнулоейвтупорувосемьдесят!) ярассказалсосценыЦентральногоДомаработниковискусств, гдепроходилоторжество, онашемзнакомстве, сидевшийвпрезидиумеСергейВладимировичМихалковгромкозаметил:
— Н-н-у, послеэт-тогоятожееечастоводил!
Начтоянемедленноответил:
— Возможно. Ноявсе-такибылпервым!
Вернусь, однако, кбалууШаляпиных.
Непрошлоиполучаса, какФедорИвановичобъявил «белыйвальс»: этозначило, что «дамы» должныбылиприглашать «кавалеров».
Яприготовился, уверенный, чтоИрочка, скоторойявсевремятанцевал, выберетменя. Новэтотмоментоткрыласьдверь… ивсезамерли, потомучтовзалвпорхнулонеземноесущество. Именнонеземное, анебесное, ибоононевошло, авозникло. Да, это, безусловно, быламаленькаяфеяизсказки: роскошныебелыелоконы, увенчанныеогромнымрозовымбантом, воздушноекружевноерозовоеплатье… Скажучестно, дажеяничегоподобногоневидывал!
Царственнымокомдевочкаокинуласразужепритихшихдетей, подошлакхозяинуи, приподнявшисьнацыпочки, дотянуласьдоеголица, чтобыснимпоцеловаться.
ФедорИванович, прижавеексердцу, опустилзатемэтонеобычноесуществонаполигромкоповторил:
— Белыйвальс!
Царевна-феяосмотреласьи, очевидно, приняврешение, прямоподошлакомнеипроизнесла «созначением»:
— Яприглашаювас.
Имыпошлитанцевать. Ибылоейшестьлет. ИбылаэтоЛюбовьПетровнаОрлова — будущаявеликаякинозвезда.
Снеймыдружиливсюжизнь. Ностойпервойминутынашегознакомствауменяникогданеповернулсяязыкперейтисэтойудивительнойженщинойна «ты».
ЛидияРусланова
Ивсе-такиупомянутымидвумязнаменательнымивстречамидляменя 1908 годнезакончился. НамоивесенниеканикулымысдедомпоехаливСаратов.
Прибыввэтотгороднавеликойрусскойреке, остановилисьудругадеда — купцаЕвстигнеева.
ПослезавтракахозяинпредложилпойтикслужбевКафедральныйсобор: тампелхор, вкоторомвыделялсяодинудивительныйдетскийголосок. Весьгородходилслушатьэтогоребенка. ТаквСаратовеиговорили: «Идемсегоднянасироту!»
Пошлиимы, благохрамнаходилсяпочтинапротив.
Народубыломного. Поэтомуостановилисьмывтроемнедалекоотвхода.
То, чтовыпрочтетениже, былонаписаноккруглойдатесоднярождениямоейдорогой, ноужепокойнойподруги — ЛидииРуслановой.
Детейвэтойсемьеродилосьтрое: дведевочкиимальчик. Лидабыластаршенькой. Матьумерла, когдамладшемуизребятисполнилсягод, аЛидевтупорустукнулоужечетыре. Итогдавсесталижитьуотцовыхродителей — бабкиидеда.
Отецбылединственнымкормильцеммногочисленнойсемьи: дедхаркалкровьюимогпомогатьведущейхозяйствобабкетолькоподому. Лида — смалолетства — ходилазаменьшимибратомисестрой. Концысконцамисводилиеле-еле. Нотутначаласьрусско-японскаявойна, отцазабраливсолдаты, погрузиливтеплушку, ивоинскийпоезднаправилсянаДальнийВосток. Вскоревдомпришланужда. Кормитьдетейсталонечем. ИпошланищенкойподвораммаленькаяЛида: проситьмилостынюипетьдляпрокормасвоейродни.
Ипредставьтесебе, уэтойдевочки-певицыпоявиласьсвоя «аудитория». Еестализазыватьводворы. Аоднакупчиха, подаваямилостыню, дажеобучила «жалостливости»:
— Ты, девица, раньшечемпеть, сначалаосеберасскажи! Так, мол, итак, осталисьмынасветеодни, горемычные, абатянаш — солдатик — веру, царяиОтечествозащищает! ПодайтекопеечкурадиХриста! Аужкогдатебебросят, толькотогдаротиоткрывай. Нечегодлянихзадаромпеть!
Хожденияссумойпродолжалисьпочтигод. Нажурчащийголосокпятилетнейдевочкиособоевниманиеобратилакакая-точиновница, вдова. Исделалаонадоброедело: определилавсехтроихдетейпоразнымприютам. Такначаласьумоейподругисамостоятельнаяжизнь.
Вприютебылдетскийхор. Регентуееголосокпонравился, исостоялисьеепервыевыступления: детипелинапохоронах, свадьбах, вцеркви, надняхрождения.
Яужеговорил, чтов 1908 годуприехалсдедомПрутомвгороднавеликойрусскойрекевСтрастнуюнеделюимывместескупцомЕвстигнеевым, скоторымдедушкавовремяТурецкойкампаниислужилводномвзводе, пошливсоборпослушатьхориособо — сироту… Обаони — иудейиправославный — былиполнымиГеоргиевскимикавалерами, поэтомурелигиозныхспоровмеждубывшимивоинаминевозникало.
Втотденьвниманиемоевсобореприковалстоящийудверейсолдат-инвалид. Опиралсяонтолинакостыль, толинапалку. Мнебылонепонятно: ведьсолдатдолженбылнаходитьсянавойнеиливказарме. Янеспускалснегоглаз. Онстоялровно, обыкновенно, равнодушно. Вдругчеловеквесьпреобразился: вытянулшею, подалсявперед, допределанапрягаяслух. Тогдаужесталприслушиватьсяия. Наугасающемфоневзрослогохоравозникголос. Егозвучаниевсенарастало, нинамгновениенетеряясвоейпервороднойчистоты. Мнепоказалось, чтониктовэтоймассенарода — иявтомчисле — недышал. Аголосзвучалвсесильнее, ибыловнемнечтомистическое, нечтотакоенепонятное, чтоя… испугался, соприкоснувшисьстакимволшебствомизадрожал, услышавшепотмонашки, стоящейрядом: «Ангел! Ангелнебесный!»
Я, словнозачарованный, робея, смотрелвпотолок, надеясьувидеть, как — черезкрышу — ангелулетитвсвоинебесныепокои…
Пришелвсебя, лишькогдаЕвстигнеев, подмигнувмоемудеду, сказал:
— Ну, юноша, нежелаешьлипознакомитьсясартисткой? Пойдем, покажуеетебе!
Службакончилась. Людисталирасходиться. Проковылялквыходуибезногийсолдат, накоторогоявначалесмотрел: менябольшеинтересовалэтотчеловек, потерявшийнавойненогуиопиравшийсянакостыль, егоГеоргиевскийкрест, висевшийнавыгоревшейгимнастерке, нежелиокружающиеипениехора. Отсолдатаяотвлекся, толькозаслышавтоненькийголосок «ангела»…
Мынаправилисьвглубинуопустевшегохрама, где — заалтарем — собиралсяхор. Устеныстояладевочкамоихлет. Темноволосая, аккуратнопричесанная, вскромномситцевомплатьице.
— Подайрукусиротинушке! — сказалмнеЕвстигнеев, неотличавшийсяособойделикатностью. — Даещеприложиполтинник: ейнаконфеты, атоихвприютеэтимпродуктомнебалуют!
Деднезаметносунулмневк