Нужно собраться с силами, разлюбить, и двигаться дальше. Несмотря на то, что нравится он, как и вчера, как и четыре года назад, до дрожи в коленях, и скучаю по нему, как по самому близкому. Пусть будет больно, но надо сбить над головой высоченную планку, которую он легко и играючи установил когда-то очень давно.
Ну уж нет, не такой я видела себя в будущем, пора меняться. На работе я считаюсь грамотным специалистом, бескомпромиссным, иногда резким, а в личной жизни — тряпка, закомплексованный подросток со взрослым телом, страшащийся перемен даже в лучшую сторону. Должно быть, я как раз тот случай, когда жертва до конца дней не может оправиться после психологического насилия. Но ведь… понимание проблемы — разве не шаг к ее решению?
Я должна оторваться от этого парня и от своего обидного прошлого, чего бы мне это ни стоило. Где-то читала, что только переспав с другим мужчиной, женщина ставит истинную точку в прежних отношениях. Интересно, это правда?
Иду домой быстрым шагом, двор освещен неплохо, улица пустынна, лишь компактно припаркованные автомобили да музыка откуда-то издалека. В тени своего подъезда замечаю явно мужскую фигуру и, как обычно, напрягаюсь. Тут же набираю Ларису. Надоедать неудобно, но риск — давно не мое второе имя, если вы понимаете, о чем я. Лучше перестраховаться. Весело болтаю с подругой, сосредоточившись на своих действиях, выполняя их по возможности быстро, по сторонам не смотрю, чтобы не спровоцировать зрительным контактом. Боковым зрением улавливаю движение слева, но решаюсь оглянуться лишь когда набираю код на домофоне.
Мужчина смотрит на меня в упор, поднял руку, чтобы задержать, но не решился дотронуться. Не страшно совсем, потому что… Ваня это. Скрещивает руки на груди, но не в надменной позе, а будто замерз. Ссутулился, прячет ладони подмышками. На улице и правда не больше двадцати по Цельсию, а он в тонкой футболке.
Пару секунд мы смотрим друг на друга. Лариса спрашивает: «Ты уже дома?»
- Да, дома, Лор. Все в порядке. Спасибо за вечер и до связи, - убираю телефон в карман.
- Боевая подруга провожает домой? - говорит с кривой полуулыбкой.
Пожимаю плечами:
- Кто-то должен.
Он молчит, переваривает эти слова. Я сама их перевариваю, понимая, что позволила себе шпильку в его сторону. Выказала претензию. Браво, Юля, отличное начало! Еще разревись. Не дождется.
- Ты что-то хотел? Какое-то дело ко мне?
- Да, - ощущение, что ему неловко, - хотел свой ноут забрать, который ты на хранение оставляла.
- А, - только и способна произнести. Мало тебе, дура? Съела? Ты смешная. Всех тошнит от тебя. Признай, тебе самой от себя тошно. Вздергиваю подбородок и выпрямляю спину.
Он смотрит, чуть приподняв брови в ожидании ответа. «Я тебя скоро разлюблю, вот увидишь. Разлюблю так, чтобы не до ненависти, а до безразличия. А это значит: навсегда».
- Так он сломался давно, старенький же был.
- Я починю, - с энтузиазмом.
- Вань, я его продала на запчасти еще в том году, а информацию на съемном жестком диске сохранила и твоим отвезла. Ты спроси у мамы, куда она дела.
- Ясно.
- Слушай, я тебе свой не могу отдать, он мне для работы нужен. Давай я новый куплю, как кредит за этот выплачу. Где-то в октябре, пойдет? У меня есть твой номер, позвоню. Или тебе срочно нужен комп?
- Да нет, не срочно.
- Отлично. Хорошо, тогда доброй ночи, - я разворачиваюсь, вновь набираю код замка и открываю дверь. Но закрыть ее за собой мне не позволяют.
- Юль, - окликает негромко.
- Ну, если хочешь, то я свой отдам сейчас, только информацию скину на флешку. Подожди полчаса, - говорю, не оборачиваясь, чтобы слезы на глазах не увидел. В голове кручу: молодой, умный, горячий, принципиальный, бескомпромиссный. Был. В прошедшем времени все эпитеты. А те, что приходят на ум в настоящем, и озвучивать противно.
- Да к черту ноут, это предлог, вообще-то. Я к тебе приехал. Жду уже пять часов под дверью.
- Зачем? - быстро вытираю слезы в уголках глаз и оборачиваюсь, искренне недоумевая.
- Не могу дома находиться. Невыносимо. А пойти больше не к кому, - и смотрит в глаза преданно.
- Не те ты слова говоришь, Ваня, - против воли улыбаюсь, понимая, что произнесенное им — очень личное.
- Зато честно.
- Честность - это хорошо. Похвально.
- Пожалуйста, не гони, - говорит тихо. - Хотя бы переночевать можно? В машине неудобно.
- Уже пробовал?
- Нет, и надеюсь, не понадобится.
Я колеблюсь, и его это задевает:
- Боишься? Не надо. Нечего бояться, - смотрит в глаза. А я… я хочу спрятаться за спиной Ларисы. Впереди очередное невыносимое решение, которое снова придется принимать самой. Я бы отказала, честное слово, выгнала бы его к чертовой матери, мелькни на лице презрение или насмешка. Смотрю пристально, ищу повод придраться — Ваня терпеливо ждет, не торопит. Кивает мне медленно. Тяжело вздыхаю и слышу свой голос:
- Ладно, пошли. Сразу предупреждаю, у меня шея болит, я раздраженная и медленная из-за этого. Вот Лорик мазь дала, буду лечиться.
- Так я как раз помогу. Втирать.
- Ты свое право на «втирать» уже… - замолкаю, подбирая синоним одного неприличного слова, Ваня тут же подхватывает мысль:
- Эпично про*бал, - с энтузиазмом и доброй грустной улыбкой. Он выглядит комично, глядит на меня пристыженно. Абсолютно безопасный и будто… домашний в этот момент. Я ни на минуту не забываю о том, что между нами случилось, но в конечном итоге сдаюсь и улыбаюсь в ответ:
- Точно, - мы заходим в лифт. - Нажми на шестой этаж, пожалуйста. Так ты надолго?
- Пока не выгонишь.
- А сумка где?
- В машине осталась. Она небольшая, за пару недель не подкопил приданого, - с извиняющейся улыбкой жестами показывает коробок двадцать на двадцать сантиметров. Мне нравится его легкий тон и самоирония. И сам он такой нравится. Но прежнего щенячьего восторга уже нет. Пф, лопнул, как мыльный пузырь! А мыльные пузыри, как мы знаем, починке не подлежат, одноразовые они, к счастью. Понимаю, что смотрю на Ваньку трезво, а не глазищами влюбленной идиотки, и сама себе от этого нравлюсь. Самооценка растет, как ртуть в градуснике в день возвращения из его дома — вжик и на максимуме. Из размышлений выдергивают внезапные слова:
- С собой, правда, еще здоровенный молодой активный… член, - Ваня многозначительно указывает на свой ремень и подмигивает, как только мы оказываемся в квартире, и я закрываю дверь на замок. Я выпучиваю глаза, поражаясь наглости, но Ваня говорит эту фразу вовсе не сексуально, она звучит настолько бредово и не в тему здесь и сейчас, а сам он при этом поджимает губы и такой, дескать «упс, само вырвалось», что я смеюсь. Он и сам смеется.
- Можешь тоже оставить в машине, - указываю на дверь бескомпромиссным жестом, чтобы четко уяснил границы дозволенного. Он продолжает улыбаться, но заметно сник. После этого, непонятно каким образом, но атмосфера разряжается. Я чувствую себя полноценной хозяйкой: и квартиры, и ситуации - чего так сильно не хватало при прошлой встрече. Впервые задумываюсь о том, что у его родителей могла быть своя причина просить меня не приезжать в первые дни… Кто знает, возможно, они не пытались избавиться от меня, а всего лишь… хотели обезопасить?
- Понял, - коротко и послушно.
- Проxоди, рaсполагайся. Там кухня, там спальня. Ну, в общeм, и все, не заблудишься. Курить тoлько на балконe.
- Я не курю.
- А я курю, - говорю, безразлично пожав плечами.
- Тогда только на балконе. Даже не мечтай cделaть из меня пассивнoго курильщика.
- Я же так и сказала: в квартире - зона свободного дыхания, - уточняю.
- Если помирать, то только не от рака легких. Слишком предсказуемый сюжет, до мелочей по своим знаю, как все происходит. Тот еще отстой, - он прохаживается по квартире, я мою руки в ванной. - Так что, Юль, в квартире при мне не кури. А то виновата будешь.
Какой-то абсурд происходит, он тупит или прикалывается? Кричу ему:
- Ваня, я курю только на балконе. Ты с первого раза не понял?
- А на кухне? - заглядывает, его лицо отражается в зеркале. Я моргаю.
- Нет.
- А ванной?
- Ба-л-кон! - повышаю голос, он разводит руками.
- Вот именно, Юль. Не забудь, - подмигивает и смеется.
- Немедленно прекрати издеваться! - пораженно всплескиваю руками.
Все еще посмеивается:
- Коллеги на тебя не жалуются? По твоему лицу слишком заметно, когда ты считаешь собеседника идиотом. Надо уметь скрывать личное отношение.
- Я не считаю своих коллег идиотами.
- Работаешь только с умненькими?
- Уважаю всех одинаково. Чай будешь? Если голодный, могу предложить яичницу. Так как гостей не ждала, ничего не сварила.
- Нет, спасибо. А можно яблоко? - находит зеленое в холодильнике и смачно откусывает почти половину.
- Оно немытое, - услышав мою фразу, замирает, думает секунду, потом машет рукой и продолжает жевать. Но оставшуюся часть все же соизволил поднести под кран. - И, кстати, троллить меня тоже нельзя.
- Только на балконе.
- Что?
- Что?
С минуту, не меньше, клянусь вам, целую бездну времени мы пялимся друг на друга. Он стоит у мойки, я сижу за столом. Потом он вздыхает, грустно улыбается и присаживается напротив. Говорит:
- Ладно, шутки в сторону. Ничего, что я приехал? - уже другим тоном, серьезным. И выражение лица соответствующее, взгляд проницательный. Согрелся, взбодрился, решился на разговор. Немного теряюсь от перемены. Поджимаю пальцы ног до боли, хорошо, что под столом не видно. - Ответь честно, - он быстро облизывает губы от нетерпения.
- Я же сама позвала.
- Но член сказала оставить в машине.
- На прежних условиях, думаю, ты уже не проходишь.
- А если прохожу?
- Давай не будем торговаться. Ты попросил о помощи, потому что больше пойти некуда. Я согласилась. Мы не чужие люди, и всегда такими останемся, что бы ни случилось, - я позволяю себе коснуться кончиками пальцев его горячей ладони, которую он тут же отдергивает, затем спохватывается, тянется и сжимает мою руку, при этом внимательно рассматривая однотонную скатерть.