— Если не хочешь неприятностей, — и многозначительно посмотрел на Артура.
Кто ж их хочет — неприятностей-то?!
Артур затянулся и стряхнул пепел в кадушку с цветком.
— Оксанка! Чем ты там опять занята?
— Ну, чё тебе? — девушка вошла с пирожком в руке и меланхолично откусила от него половину. Увидев, как Артур снова стряхнул пепел в цветочный горшок, она вытаращила глаза и завопила: — Я же просила тебя пепел в цветы не струхивать!
— Не стряхивать, — зло поправил Артур.
— Да хоть сковыривать. Цветы от этого портятся!
— Ничего им не сделается. Еще пышнее будут расти.
— О, умник выискался. Лучше бы я у мамы осталась, и зачем я к тебе только вернулась.
Она всхлипнула.
— Почему чуть что — так сразу к маме! — вскипел Артур. — Я же не собираю каждый раз чемодан, когда ты со мною спорить начинаешь. Ладно, пошли куда-нибудь, пива попьем. Что-то на душе пакостно. Может, полегчает.
Оксана отложила в сторону недоеденный пирожок и внимательно всмотрелась в лицо Артура.
— У тебя неприятности на работе, да?
— Лапуля, не каркай. И без тебя тошно. Давай, влезай в джинсы, куртку, да поскорее. Я тебя на улице подожду.
Когда Оксана вышла из подъезда, Артур уже докуривал пятую сигарету. Мрачно согнув кренделем руку, предложил ей опереться.
— Мы куда? — кокетливо поинтересовалась она.
— В пивнушку сходим. Чё-то надоело до зубной боли все. Расслабиться охота.
Он процедил это сквозь зубы, и Оксана не решилась спрашивать дальше. Терпеливо шла рядом, всей кожей ощущая, как от Артура волнами исходит злость. Минут через двадцать Артур немного успокоился. Он сломал вишневый прутик и шел, меланхолично его пожевывая.
— Мы далеко направляемся? Уже «Бочку» прошли, — решилась прервать молчание Оксана.
— Хочу тебе новый бар показать, «Леонсио» называется. Я заходил туда недавно, мне понравилось.
Можно на улице сесть, а можно в здание зайти. И там, и там уютно.
— На улице, наверное, уже прохладно будет сидеть.
— Посмотрим.
Оксана вздохнула. Ей, вообще-то, сразу никуда идти особенно не хотелось, а теперь и вовсе. Далеко. А если Артур напьется? Ей что, его на себе тащить? Да и голова начала болеть. Но если Артуру пожаловаться сейчас на головную боль, то он рассвирепеет. Непременно начнет орать, мол, вечно ему настроение портит.
Дальше могло быть два варианта — или они вернутся и Артур будет весь вечер сидеть рядом и выносить ей мозг, или свалит гулять один. Тогда он придет под утро пьяный, и все равно будет выносить ей мозг. Так что — выбора нет. Если на трезвого Артура Оксана могла себе позволить прикрикнуть, то пьяного она боялась. Одна ее подруга, как-то раз засидевшаяся у них в гостях, сказала:
— А ты уверена, что он человек?
Оксана вытаращила глаза и пугливо обернулась на Артура — слава богу, оказалось, что он в этот момент вышел из комнаты.
— Ты чё несешь, Маринк? — прошипела она. — Совсем ополоумела, да?! А вдруг он услышит! Устроит тогда скандал и больше тебя в дом не пустит. У меня и так уже подруг не осталось, всех поразгонял.
— Да не услышит он. Напился до положения риз, сейчас завалится и до утра спать будет.
— Ты его плохо знаешь, — удрученно покачала головой Оксана. — В него еще столько же влезет.
— А ведь ты его боишься. Вот скажи, зачем он тебе нужен? Ты разве не видишь — он бес.
Оксана засмеялась. Марина, конечно, ясновидящая и многие события за свою жизнь сумела предсказать, но сейчас она несет явную чушь. Разве люди бывают бесами?!
— Бес, он и есть бес — чего тут непонятного, — устало вздохнула Марина. — Я бы на твоем месте держалась от него подальше. С ним опасно жить. Он нелюдь.
— Знаешь, Марина, уходи. Не ожидала от тебя, что ты так завидовать можешь, — обиделась Оксанка.
Вот и последней подруги теперь у нее не будет. Может, не зря Артур всех других поразгонял?
— Поверь, Ксюша, завидовать тебе может только ненормальный. Вот что я тебе, подруга, скажу: когда напьется твой благоверный в очередной раз, попытайся поймать его взгляд. Он у тебя, когда пьяный, всегда глаза отводит. А ты вот попробуй увидеть их.
— И что там для меня откроется интересного? — фыркнула Оксана.
— Много чего. А я и сама больше к тебе не приду. Мне просто страшно.
И она ушла. Даже звонить перестала. Оксана решила, что Марина завидует ее деньгам, и перестала думать об этом. Предсказание Маринкино тоже постепенно забылось. К тому же пил Артур не слишком часто, так что в пьяные глаза его она так и не посмотрела.
Сейчас почему-то тот давний разговор вспомнился…
Пивная оказалась расположена в каком-то совершенно диком захолустье.
— Интересно, зачем он выбрал такое странное место? — задумчиво произнесла Оксана.
— Кто?
— Да хозяин же этой пивнушки. Куча всяких переулков, поворотов… Я бы его сама ни за что бы не нашла.
— Это тебе показалось. Кафе гораздо ближе от оживленного проспекта, чем тебе думается. Главное достоинство этого места — здесь всегда тихо. Случайных посетителей мало, все свои. Можно спокойно посидеть и отдохнуть.
— Все равно странно.
— Не забивай себе голову, — отмахнулся Артур, открывая перед Оксаной дверь пивной. — И, знаешь что, давай сядем у окна.
— Давай.
Головная боль внезапно отступила, и Оксана сразу повеселела.
«Все-таки как же это здорово, когда у тебя ничего не болит, — подумала она, оглядываясь по сторонам. — Не зря все-таки на день рождения всегда желают здоровья».
Наполовину сняв с ноги туфлю, она болтала ею под столом, слушала стрекотание ведущей с какого-то гламурного ток-шоу и довольно жмурилась.
Артур принес креветок и пива. Сидел, пил молча. Оксана больше нажимала на креветок.
— Маловато что-то я пива взял, — поднялся Артур. — Тебе еще принести?
— Не-а. Мне лучше еще креветок. Вкусно они их тут готовят.
— А, оценила! Я же говорил, что тебе здесь понравится.
Он быстро ушел, а Оксана принялась смотреть в окно. Там какой-то бомж или просто плохо одетый малоимущий гражданин собирал у мусорника бутылки. Найдя недопитое пиво, джин с тоником и сидр, он сел за стол и с довольным выражением лица принялся «пировать».
Сердобольный бритый «браток» лет тридцати пяти, проходивший мимо, положил ему на стол два беляша и поставил целую бутылку водки.
— Выпей за мое здоровье, отец, — донеслось через приоткрытое окно до Оксаны.
— Да бог тебе здоровьица, — часто-часто закивал мужичок, прикладывая правую руку к груди. — Кого в молитвах поминать?
— Алексея. Вот тебе деньги, свечку за мое здоровье поставишь в церкви.
Мужичок снова закивал, преданно глядя на братка:
— Не сомневайся, завтра же с утра в церковь пойду.
Артур, который уже вернулся к столу с пивом и креветками, равнодушно наблюдал за разворачивающейся за окном сценой. Потом он отвернулся и начал быстро, будто боялся куда-то опоздать, есть. Пил он тоже торопливо, крупными глотками.
Оксана с удивлением поглядывала на него, пытаясь понять, отчего произошли такие перемены. Артур был так напряжен, что спрашивать о причинах прямо она не решилась. А тот, казалось, совершенно забыл об ее существовании. Сидел, глядя перед собой, и думал о чем-то. Допив пиво, он оттолкнул бокал и поднялся. Спросил, не глядя на Оксану:
— Ты скоро?
— Да, я сейчас.
Она торопливо вытерла руки о салфетку и с сомнением оглядела их. Остро пахнущее чесноком масло оттиралось плохо, и потому пришлось встать и отправиться к умывальнику. Затылком Оксана чувствовала недовольство Артура, и плечи ее от этого немного ссутулились.
Артур не любил ждать. Он вообще много чего не любил, и если Оксана вначале совместной жизни с ним активно сопротивлялась его давлению, то постепенно ее пыл стал сходить на нет. Очень сложно держать оборону все двадцать четыре часа в сутки изо дня в день.
Когда она вернулась, Артур стоял, стиснув зубы, и молчал. Так же, ни слова не говоря, он вышел из кафе и пошел, лавируя между уличными столиками. Оксана засеменила следом.
— Прошу прощеньица, прикурить не найдется?
Все тот же самый плохо одетый мужичок. Он уже съел один из купленных ему братком беляшей, выпил почти все спиртное и, покачиваясь, шел навстречу Артуру.
— Не курю, — буркнул Артур, брезгливо отворачиваясь и пытаясь пройти мимо.
Мужичок не расслышал и взял Артура за локоть.
— Извини, брат, сигареты не найдется? Очень курить хочется.
— Руки убери, — процедил сквозь зубы Артур.
— Я только…
Договорить он не успел: удар в лицо сбил его с ног.
— Мразь, — прошипел Артур.
Мужчина сел и утер ладонью нос. Удивленно взглянул на руку, будто не понимая, отчего она окрашена в алый цвет. Потом поднял на Артура незабудковые, беспомощные, как у младенца, глаза:
— За что?!
Следующий удар пришелся в ухо. Мужчина упал, и из ушного прохода струйкой потекла кровь. Обмерев, Оксана смотрела за избиением и от ужаса не могла сдвинуться с места. В какое-то мгновение она встретилась с Артуром глазами.
«Вот что имела в виду Маринка, — пораженно подумала она. — У него не человеческие глаза. Не могут у обычного человека быть глаза из одних зрачков».
Да, его глаза выглядели именно так. И на дне этих черных «дыр» плескалась ненависть. Плохо соображая, что делает, Оксана повисла на руке у Артура:
— Пожалуйста, остановись! — закричала она.
Артур отшвырнул ее с такой силой, что она отлетела, не удержалась на ногах и, упав, ударилась головой и потеряла сознание.
Очнулась Оксана оттого, что кто-то держал перед ее носом ватку с нашатырем. Она взялась за голову, застонала.
— Больно, да? — участливо спросила молоденькая медсестра, склоняясь еще ниже к Оксане. — Давайте я вам рану на лбу обработаю. Вы ударились сильно.
— Обо что?
— Об стол. Ваш муж сказал, что вы внезапно потеряли сознание. Но уже все хорошо.
— А где Артур?
— Ваш муж сейчас показания дает.