– Видимо, какой-то растяпа был слишком пьян, чтобы попасть лбом в дверь, – прошептал Джек. Оглянулся. – Простите. Что-то я нервничаю.
Арвид снял кубы крупным планом.
– Мы обнаружили фрагменты кладки, – пояснил он для будущих зрителей. Немного подумав, поставил рядом ногу и снял ее. – Склонен считать, что они сопоставимы со средними кубами египетских пирамид. Точные размеры мы узнаем, когда я измерю свой ботинок. Материал – неизвестен. Вероятно, это окаменевшие останки микроорганизмов.
– Я бы поставил на яйца, хлопья и бекон – завтрак твоей мамаши, – проговорил Хельмут, протягивая ему рулетку.
Швед расплылся в широкой улыбке и сграбастал ленту. Спрятал ее до поры в карман.
– Предлагаю войти. – Радий вдруг понял, что эта сомнительная честь выпала именно ему.
В его рубашку вцепилась чья-то рука.
Таша.
Ее напряженное лицо было обращено вверх.
– В стороны! Скорее!
Наверху плавала тень. Свет фонарей проник сквозь воду и высветил овальное черное тело. Существо явно соблазнилось игрой желтых бликов. Спустя мгновение на плитки пола шмякнулась рыба-удильщик. Отвратительное и мерзкое создание. Ее широкая пасть, полная острых зубов, обнажилась, а сама рыба задергалась.
– Господи боже! – воскликнул Юлиан, хватаясь за рот.
– Никому не подходить! – предупредила всех Таша.
Рыба-удильщик давилась собственными внутренностями. Они лезли из пасти скользкими, лопающимися полусферами. Темные глаза не могли усидеть на месте, вываливаясь прямо из глазниц. Бок рыбины лопнул, точно прохудился, а сама она окончательно затихла.
Арвид оглядел камеру и убедился, что линзу не забрызгало.
– Это из-за давления? – спросил он растерянным голосом.
Таша присела перед рыбой-удильщиком. Посмотрела на шепчущую воду над их головами, потом перевела взгляд на глубоководного хищника.
– Скелет и мускулатура у таких существ обычно плохо развиты. Всё из-за огромного давления, при котором им приходится существовать. Повышенная проницаемость их клеточных мембран уравновешивает внутреннее и внешнее давление.
Глаза Джека округлились.
– То есть вывалившись к нам, рыба познала всю ярость атмосферного столба?
– Но ведь давление изменилось, – возразил Юлиан. Его глазки бегали, словно он что-то своровал. – Сама сущность океана претерпела изменения. Разве нет?
– Видимо, изменилось многое, да, – согласилась Таша. – Только это не коснулось физиологии глубоководных обитателей. Не исключено, что остальные уже полопались. В самой воде.
До Радия вдруг дошло, что они оттягивают неизбежное.
– Мы должны войти. Думаю, физиология рыб здесь не самое интересное.
Сделав глубокий вдох, он первым полез по разрушенной кладке.
3.
Помещение было довольно обширным, если не сказать грандиозным, и поразительно несимметричным.
Фонарики высвечивали темные округлые углубления в потолке. Глаза отчаянно сигнализировали разуму о том, что углы, скосы и вогнутые арки находятся прямо перед носом, а не где-то вдалеке. Высота до потолка, на котором собирались остатки воды, составляла около шести метров. Из зала вело по меньшей мере пять ходов. Сами туннели выглядели так, словно их прогрызли бугристые личинки.
Пока остальные в изумлении озирались, Радий прошел вперед. Осветил лучом барельефы стены, через которую они проникли сюда. Сердце учащенно застучало, когда он увидел изображения мерзких существ. Отвратительные, имеющие по несколько извивающихся конечностей, они кому-то молились.
– Что это, господи боже? – Испуганный взгляд Таши скакал по барельефу, будто теннисный мячик.
Арвид присвистнул и попятился от стены, не опуская видеокамеры.
– Это что-то вроде поклонения.
– И кому же красавцы поклоняются? – Джек встал рядом со шведом. – Мне кажется, или тут семь центральных уродов?
Радий отошел еще дальше. Теперь он ясно видел, что предлагала западная стена. На барельефе присутствовали семь существ, которым поклонялись извивающиеся твари. Судя по всему, эта семерка была чем-то вроде небожителей. Хотя какие небожители, если прямо сейчас все с выпученными глазами таращились на рисунки, обнаруженные на дне океана?
– Как интересно! Как любопытно! – Юлиан возбудился. Он бегал от барельефа к барельефу, делая снимки на смартфон.
– Но почему этот зал пустой? – спросила Таша.
Ни у кого догадок не было, и Радий пожал плечами.
– Вероятно, этим существам стулья, шкафы и столы не нужны. – Он поднес рацию к губам: – Петя, прием. Как слышно? Можешь сказать, куда нам идти?
Еще перед уходом группы Горынин, пользуясь стремянкой и руками одного рослого матроса, втолкнул «Сашку» в толщу потолочной воды. Управляемый морской дрон тут же превратился в тень. Голос Горынина раздался не сразу.
– Слышу не то чтобы хорошо, но слышу. Если верить показаниям «Сашки», на северо-востоке находятся наиболее крупные подводные комплексы.
Радий улыбнулся. Комплексы. Подходящее обозначение для величайшей находки в истории человечества. «Комплексы Радия Имшенецкого – понимайте как хотите».
– Мы тебя поняли, Петь. Движемся на северо-восток.
– Буду с вами, покуда это возможно.
Храмы, дворцы и прочее, что складывалось в загадочный подводный город, окружали сильные течения. В первую очередь это было связано с Черной Линзой и ее необъяснимой природой. Поэтому «Сашкой» пользовались очень осторожно. Он не мог стелиться по дну, поскольку оно уже не имело воды, но ландшафт позволял дрону таиться в слепых зонах течения. Это же относилось и к зловещей архитектуре города.
Они прошествовали в северо-восточный коридор. Тишина была оглушающей. Миновали три схожих зала, также имевших по пять выходов. Циклопические залы удручали, а их повторяющиеся барельефы пугали навязчивостью мотива. Город ошеломлял первозданной пустотой.
С изменениями они столкнулись лишь с четвертой попытки.
Потолок в этом зале был куда выше, чем в остальных, так что группа могла видеть настил из слабо качавшихся волн. Любые намеки на барельефы исчезли. Вдобавок им впервые повстречалась лестница. Ее черные, чуть мерцавшие ступени уводили прямиком в океан. Сами ступени были чертовски огромными, явно рассчитанными на гигантов с хорошей растяжкой.
Повинуясь наитию, Радий взобрался на несколько ступеней – для этого пришлось помогать себе руками. Макушка почти уперлась в воду. Точно робот, Радий согнул левую руку в локте и сунул кисть в воду. С интересом уставился на запястье, окольцованное обезумевшей субстанцией.
– Радий! – осторожно позвала Таша.
Не меняя положения руки, Радий оглянулся:
– Арвид, можешь это снять?
– Конечно, – пожал плечами швед, поднимая камеру. – Это знаменитый русский…
Он осекся. Глаза широко распахнулись.
Вода освободила половину кисти океанолога.
Потом вдруг показались костяшки.
Изумление и испуг расселись по лицам группы. Путаясь в собственных ногах, Радий чуть ли не кубарем скатился по лестнице. Впопыхах выхватил рацию.
– Стас! Стас! Это Имшенецкий! Ты меня слышишь?! – Рация издала звуки каких-то трущихся стеклянных осколков, и Радий принялся вышагивать по залу. – Стас! Это очень срочно! Стас!
– Придется немного вернуться, – заметил Джек встревоженным голосом.
Юлиан достал из рюкзака блокнот, авторучку и присел на корточки, став похожим на отличника на школьном дворе. Оглянулся и залез задницей на первую ступень лестницы.
– Да посветите же мне!
К нему склонилась Таша. Хельмут тоже встал рядом. В блокнот уперлись два ярких пятна, делая записи практически нечитаемыми.
– Ты берешь слишком большое значение, Юлиан, – наконец сказал Хельмут. – У костяшек подъём замедлился. Движение может быть неравномерным.
– Да знаю я, господи! Не мешай!
Радий уже открыл было рот, чтобы хорошенько обругать рацию, но тут раздался голос капитана Калесника.
– Радий, тебя плохо слышно! Пришлось усилить сигнал, как если бы мы пытались добить до материка!
– Стас! Стас! Послушай меня внимательно! Ты сейчас же должен связаться с сушей и…
– С кем я должен связаться? Говори громче.
– Да с кем угодно! – рявкнул Радий. – Стас! Ты срочно должен сообщить кому-нибудь об угрозе затопления! Вероятно, речь идет о целой планете!
Все разом замолчали. Даже авторучка Юлиана прекратила порхать по бумаге.
– Повтори, что ты сказал, – попросил Шемякин. – Боюсь, я не так тебя расслышал.
– Вскоре дома накроют волны, черт побери! Предупреди всех, кого только можно! Скорость подъёма воды увеличилась! Возможно, она остановится, но я бы исходил из худшего, понимаешь?
Голос Шемякина прервался, но потом опять стал чистым.
– Сколько у нас времени?
Юлиан с готовностью помахал блокнотом:
– Около недели, а потом суша полностью скроется под водой!
– Около недели, – быстро сказал Радий в рацию. – Стас, ты услышал нас?
– Или даже меньше, – мрачно добавил Юлиан, вновь углубляясь в расчеты. – Или даже меньше маленького…
Второй раз повисла гнетущая тишина.
– Информацию принял, – наконец проговорил Шемякин. – Вы там надолго? Нам не помешали бы ваши расчеты, раз уж придется бить в колокол.
Радий посмотрел на остальных. Джек и Хельмут сразу кивнули, соглашаясь на невысказанное предложение. Арвид, не отрываясь от камеры, показал большой палец. Таша и Юлиан ответили непроницаемыми взглядами увлеченных людей и снова уткнулись носами в блокнот.
– Бей в колокол как получится, Стас. – Ужасное предчувствие обручем стянуло Радию голову. – А мы, пожалуй, еще малость прогуляемся. Возможно, узнаем больше. Ну, чтобы колокол гремел как положено.
– Ясно. Не задерживайтесь там.
Радий посмотрел на выходы и после непродолжительного колебания выбрал тот, что был левее затопленной лестницы.
4.
Радий по-прежнему возглавлял группу. Изредка на него накатывала клаустрофобия, и ему казалось, что он заживо погребен и теперь вынужден скитаться по собственной необычной могиле. Как ни странно, справиться с этим помогала ревность. Нет, больше она не обжигала до костей, но всё еще оставалась весомой силой в его душе. Силой, способной разжать любой капкан.