– Я всё поведаю за чаем, дорогая. Или во время нашей новой обязанности.
Тит и Мона встревоженно замерли, ожидая продолжения.
– Во время кормежки мозгов, – пояснил Андрей с мрачной улыбкой. – Но не унывайте. Вы только посмотрите, какие волны! В жизни таких не видел, а вы?
Никто ничего подобного не видел.
Глава 12. Бэйдоу III
По его обшивке струился солнечный свет, подолгу играя в секциях фотоэлектрических панелей. Мчавшийся Бэйдоу напоминал неторопливую звездочку. Но в эти славные августовские деньки никому и в голову не приходило смотреть на небо. Взгляды были прикованы к выкипавшему океану.
Количество запросов существенно сократилось, но Бэйдоу всё равно слал снимки и метеоданные. Истории, свидетелем которых он был или не мог стать, делались всё интереснее и мрачнее.
Одинокий американский фермер Джозеф Хилл ранним утром двадцать первого августа ворвался в загон для скота и выстрелами из ружья выгнал коров наружу. Дома Джозефа дожидались недоеденный тост с джемом и открытый на шестой страничке журнал Playboy. Но он не планировал возвращаться в помещение с призраками, даже несмотря на голод и вялый стояк.
В прошлом году Джозеф утопил в колодце на заднем дворе Адди, свою жену. Он считал ее распутной алкоголичкой – горлышком нескончаемой бутылки, к которому подходила любая пробка в штанах. И пусть он в чем-то преувеличивал, любовь между ними, по его мнению, никуда не делась. Иначе с чего бы ей вдруг являться, когда он наслаждался завтраком и чтением?
Как бы то ни было, Джозеф повел в горы беременную Лауру, черно-белую телку. Забравшись на склон, с которого была хорошо видна ферма, Джозеф вспорол корове живот. Действовал он неаккуратно и торопливо. Несмотря на это, нож не задел теленка. Роды ожидались на днях, так что Джозеф не так уж и помешал замыслу природы.
Столкнув теленка вниз, Джозеф выгреб руками горячие внутренности и забрался в корову, запахнувшись в ее ребра. Мертвая Адди убедила его, что наступает вода, а спасти бедного Джозефа может только Великий Орел. Нужно было лишь завернуться в коровью шкуру и дождаться птицы.
Однако вместо обещанного орла ночью явилась пума. Раздираемый ее когтями и клыками, Джозеф рыдал и молил о прощении у хохотавшей жены. Сброшенный вниз теленок прожил еще два дня, пока его не задрала та же кошка.
Примерно в то же время от автовокзала индийского городка Утакаманд выдвинулась группа инициативных жителей. Они держали курс на Доддабетту, близлежащую горную вершину. Там находилась астрономическая обсерватория для туристов. Однако путь их привел к обширному завалу. На камнях синей краской была оставлена угрожающая надпись: «УБИРАЙТЕСЬ! КАЖДЫЙ, КТО ВЗОЙДЕТ НА ВЕРШИНУ, ПОЛУЧИТ ПУЛЮ!»
За домиком-обсерваторией присматривали братья Дессай, а они, благослови их боги, никогда не держали в руках ничего опаснее ножа. Ободренные этим обстоятельством, жители полезли вверх по завалу. Это правда, в домике-обсерватории не имелось оружия. Зато вокруг в избытке валялись камни.
Первым же снарядом размозжило голову Абхею. По прихоти судьбы именно он был инициатором похода. Высокий Абхей планировал найти убежище для себя, семьи и еще тридцати жителей Утакаманда. Но обрел лишь дыру в черепе и поделился этим даром с остальными.
Спаслись от разъяренных астрономов-любителей всего шесть человек.
Мировые правительства таки разродились подобием пресс-релизов. В них признавалась проблема необъяснимого подъёма воды – «хотя никаких прогнозируемых предпосылок для того не было, уверяем вас» – и давались подробные инструкции. Рекомендовалось найти место повыше – или «обзавестись любым законно приобретенным плавательным средством». Также настоятельно предписывалось сделать запасы питьевой воды, консервированных продуктов и лекарств.
Появление нового вида глубоководных хищников признали почти все государства. Кроме разве что упрямившейся Франции и тех немногих стран, что не имели выхода к морю.
Всё это вызвало у населения лишь ярость и страх.
У берегов Ялты, в час пополудни, в море вышли Арсений Безматный и Платон Вавилов. Желая спастись, эти разнорабочие «Черноморского Рыбфронта» арендовали на последние деньги небольшую, но крепкую лодку с кабиной. Они покатывались со смеху, глядя, как Ялту затапливает. А разве не эта черта характеризует гениев? Они считали, что именно эта. В известной мере их просветлению способствовал алкоголь.
Поскольку количество выпивки было ограничено, а магазины не просто закрывались, а наглухо затапливались, Арсений и Платон решили пить наперегонки. Красные, взмокшие от счастья, они срыгивали излишки за борт. Ближе к полуночи бесчувственный Арсений Безматный захлебнулся в собственной рвоте. Рассудив, что так даже лучше, Платон Вавилов скинул мертвого приятеля в воду.
Поблизости кружили четыре катрана, приманенные мерзким запахом. Однако их опередили хищники посерьезнее. Пьяного Платона, горланившего непристойную песню о любви проститутки и рыбака, стащили в море уродливые лапы с когтями.
В итоге первое и второе блюда достались всем охочим едокам.
С вершины Канченджанги открывался прекрасный вид на снежные горные шапки, коловшие безмерное небо, и Гаспар Кьеза впервые в жизни ощутил себя по-настоящему счастливым.
Не то чтобы работа нотариусом изматывала его, вовсе нет. Заверение бумажек вообще необременительно, если уж на то пошло. Однако сейчас жизнь как-то очистилась, вернулась к тому океаническому бульону, из которого когда-то выползла на сушу. Больше не нужно платить за квартиру или кредит. Даже оставленный дома «вольво» обрел покой.
Гаспар чувствовал себя свободным.
Его жена Лукреция беспокойно оглядывалась, словно пытаясь понять, куда задевалась цивилизация. Она тоже оставила работу. Впрочем, никто ничего и не требовал: в Министерстве окружающей среды было так же пусто, как и на затопленных улицах Рима. Компанию Гаспару и Лукреции составили их друзья. Они тоже взяли с собой сложенную надувную лодку. Идея, что всего неделю назад казалась такой сумасшедшей, теперь играла новыми красками.
Гаспар ощущал себя провидцем.
Энди Джеймс Коттон впервые ступил на порог своего модульного дома. К его плечу испуганно жалась Джейлин, его темнокожая экономка. Тонны воды ревели столь яростно, что отлет вертолета остался незамеченным для них. Энди пришлось постараться, чтобы организовать всё в кратчайшие сроки.
Во-первых, он разыскал безбашенного пилота по кличке Бурбон, который согласился забросить их вместе с пожитками прямиком в глотку океанического водоворота. Но сперва Бурбон выполнил роль водителя летающего школьного автобуса, забирающего и отвозящего команду бурчащих второклашек на занятия.
Во-вторых, Энди нанял не менее безбашенных ребят – тех самых «бурчащих второклашек», которые и собрали модульный дом. Здесь. В этом аду. Разумеется, с учетом хляби под ногами, вони, рева и всяких других поводов для надбавки.
Ну и в-третьих, к «черной линзе» их доставил быстрый мини-балкер «Амбиция», рискнувший выйти за пределы каботажного плавания.
И последнее. Чтобы оплатить всё это, Энди расстался с ключами трех стеклянных особняков. Прощайте горы Южной Дакоты и Голливудские холмы. Энди не волновало, как дома поделят, но не сомневался, что стекляшка Дакоты достанется Бурбону. Вдобавок пилоту было обещано кое-что сверху, если он найдет способ проведывать Энди каждую неделю.
Энди взял с собой всё необходимое, включая терминалы Starlink, чтобы продолжать работу с сайтом. Несколько его серверов сейчас находились на орбите, наматывая витки вместе с китайскими дружками. Мир как никогда нуждался в непредвзятом источнике информации. А таковым Энди себя и считал.
– Добро пожаловать в наш новый дом, – наконец сказал он, когда их топтание на пороге затянулось. – Как я слышал, Илон Маск тоже присмотрел себе норку в океане. Думаю, пригласить его к нам на следующей неделе. Что скажешь? Угостишь его своей волшебной лазаньей?
Перепуганная Джейлин лишь крепче прижалась к нему. Лос-Анджелес теперь вспоминался как сверкающий сон, безвозвратно ушедшая мечта.
Вечером того же дня на русской атомной подводной лодке «Каламов» состоялся странный разговор. Он не касался задач дежурства в водах Карибского моря. Капитан 1-го ранга Дьяков Егор рассуждал о морали и семьях подводников. Разговор велся в каюте капитана, куда были допущены только старшие офицеры. Гидроакустик Щербаков Ярослав подслушал их. Это не так уж и сложно для того, кто только и делает, что слушает.
Командование ВМФ сообщило, что семьи экипажа эвакуируют в первую очередь. Эту информацию рекомендовалось доверить ограниченному кругу лиц, как и то обстоятельство, что суша заканчивается. К собственному стыду, гидроакустик пришел к выводу, что так даже лучше. Ему не хотелось, чтобы на атомной субмарине вдруг вспыхнул бунт, если кто-то решит, что безопасность близких важнее долга.
Однако кое-что насторожило Щербакова. Капитан просил отыскать вершину, на которую в случае необходимости можно было бы прилечь. Именно так он и сказал. Щербакову сразу представилось, как их субмарина пытается прилечь на горные хребты. И как она ломается. Сразу в нескольких местах. И как из образовавшихся разломов вырывается ядерная смерть.
Информация так и не дошла до экипажа. Никакая и ни в каком виде. Гидроакустик Щербаков решил, что тоже будет молчать.
Мир, доставшийся Бэйдоу, уже не интересовали какие-то водовороты, или воронки, или громадные сливы. Мигрени вернулись, но их связывали со всеобщим бедламом. Эвакуации продолжались, как и продолжали плодиться нелепые истории выживания.
Наступало время, когда единственным голосом был голос истины.
Глава 13. Черная Линза IV
1.
Движения Радия были механическими, если не сказать кукольными. Глаза наблюдали, как руки опорожняют сумки и ящики с экспедиционным барахлом, но разум застыл перед экраном с одним-единственным кадром – размытыми ступенями в толще воды, по которым скользит луч фонаря. На всю голову скрипело какое-то дерьмовое радио, транслируя издевательскую песенку про метеорит.