— Вот видишь! — непонятно чему обрадовалась Настя, она следила за реакцией Андрея все время, пока он читал. — Значит, твой Ефим — не такой уж сумасшедший, убийство действительно произошло, именно такое убийство.
— Но сейчас ведь не май, а октябрь.
— Может, это еще одно, может, маньяк на дороге завелся?
— Или он сам маньяк, я имею в виду, Ефим. Надо бы его прояснить. — Андрей задумчиво посмотрел на Настю. — Но ведь трупа-то не было! Я очень хорошо все проверил, всю трассу прочесал — не было никакого трупа. А если предположить, что Ефим его спрятал, зачем ему было мне все рассказывать?
— Ну, не знаю. — Настя пожала плечами.
— И испуг его был не наигранным, естественным был его испуг. Черт! Не понимаю!
Андрей поднялся, открыл форточку, закурил.
— Видишь ли, Ефим мне рассказал еще одну странную историю. Тогда я к ней отнесся как к бреду психически ненормального, а сейчас… Мне пришла в голову одна идея. — Он вернулся к подшивке, перелистал газеты.
— Что ты ищешь? Может, помочь?
— По идее это тоже должно быть в одном из майских номеров.
— Да что там? — Настя нетерпеливо дернула его за рукав. — Ты можешь объяснить?
— Вот оно! Смотри-ка, даже фотографии имеются! — Андрей почему-то зло усмехнулся. — Не пожалели места, не то что этой скромной учительнице! Симпатичный пес! А мальчик чем-то отдаленно похож на мою пропажу, на Антошу Гри ценко.
— Андрюшка, прекрати! — Настя слегка стукнула его по плечу. — У тебя самого сейчас такое ненормальное лицо…
— «Молния-убийца», — не слушая ее, все отчего-то зло усмехаясь, зачитал с выражением Андрей. — «14 мая в восемь часов вечера директор филармонии Валуев А. И. погиб в своем доме от удара молнии».
— Ну и что? Я помню эту статью.
— А то, что Ефим… Если он и сумасшедший, то очень опасен для общества. Да, он не простой сумасшедший, он настоящий маньяк!
И Андрей рассказал Насте историю с домом на Ильина, которую ему поведал Ефим Долинин.
Заниматься Ефимом Андрею было сейчас совсем не с руки. Неделю назад ему поступил срочный заказ — разыскать пропавшего ребенка, мальчика шести лет Антошу Гриценко. Его похитили прямо в буфете Центрального концертного зала во время антракта. На концерт его повела мать (она же и поручила Андрею заняться поиском). В тот же день и приблизительно в то же время пропала целая группа детского сада, в которую ходил Антоша. Но детей на следующий день нашли в парке, никто из них ни физически, ни морально не пострадал. Правда, рассказывали они странные вещи: будто бы провели день на берегу моря, описывали какой-то тропический райский уголок и были в восторге от путешествия в эту чудную страну. Каким образом они туда попали, никто из них объяснить не мог, не помнили дети также, как и где ночевали, словно ночи и не было. По их рассказам выходило, будто с тихого часа они чудесным образом перенеслись в этот морской рай, а потом оказались вдруг в неприютном городском парке. Ребята прошли тщательнейшее обследование у самых разнообразных специалистов, но никаких отклонений в их здоровье выявлено не было. В конце концов следствие пришло к выводу, что детей просто-напросто подвергли гипнозу. Но для каких целей похитили, а потом в такой короткий срок вернули целую группу малышей, так и осталось невыясненным. И почему в таком случае не вернули Антошу Гриценко? Выкрали всю группу ради одного только Антоши и, обнаружив, что его нет, исправили ошибку? Слишком сложный путь. Неоправданно сложный. Если похитителю нужен какой-то конкретный ребенок, он его и похищает, а тут…
Мать Антоши, Жанна Федоровна Гриценко, развелась с мужем полгода назад. Разводились они тяжело, со скандалами, главным образом из-за ребенка — никак не могли его поделить. И потому Жанна, после того как стало ясно, что ребенка похитили не с целью выкупа, предположила: мальчика выкрал собственный отец. Эту версию Андрей вполне одобрил и начал расследование с проверки Геннадия Павловича, отца мальчика и, пожалуй, самого крупного бизнесмена города. Отработал все его связи и возможности, даже съездил в его родной городок, где до сих пор проживали родители Гриценко. Параллельно (сотрудниками детективного агентства «Инкогнито», чьим владельцем и организатором был Андрей Никитин) отрабатывались и другие версии, как то: похитители — конкуренты бизнесмена. Но и здесь следов ребенка не обнаружилось.
Андрей понимал, что заниматься сейчас ему нужно только этим делом, не отвлекаясь ни на что другое, но Ефим Долинин настолько его заинтересовал и встревожил, что утро он начал именно с него, отложив все неотложное.
Прежде всего Никитин позвонил Илье Бородину, своему давнему знакомому, майору милиции. Договорились встретиться в одиннадцать в кабинете Бородина. К половине десятого Андрей заехал в офис агентства. Перед встречей с майором ему необходимо было собрать все возможные сведения о Долинине, а кто, как не Вениамин Балаклав, его компьютерный помощник, мог дать наиболее исчерпывающую информацию о другом компьютерщике, пусть и бывшем?
Реакция Вениамина, когда он спросил о Ефиме, Андрея удивила. Балаклав расхохотался, потом вдруг без всякого перехода опечалился, потом как-то нервно задергал щекой, чертыхнулся и замер, словно впал в ступор. Вообще Вениамин походил на собаку-ищейку, которой поручили взять след, а она столкнулась с нечистой силой. Никитин, сначала с интересом наблюдавший за своим компьютерщиком, в конце концов не выдержал.
— У меня такое ощущение, что ты сейчас завоешь, — насмешливо проговорил он.
— И завою! — взъерепенился Вениамин. — Ничего смешного! Ты знаешь, как его звали в наших кругах?
— Слушай, Вениаминчик, давай без риторических вопросов.
— Шаман! Его звали Шаман.
— И что же он такого нашаманил? — Андрей рассмеялся: уж очень забавно выглядел Вениамин.
— Да много чего! Все его идеи были, мягко скажем… Ну вот, например, года два назад Ефим создал программу «Нострадамус». Расчет человеческой жизни. В программу вводились разнообразные параметры человека, ну там, отпечатки пальцев, сетчатка глаз, генетические связи, личностные возможности (пороки, достоинства), комбинация случайностей, гороскоп, окружение (родственники, знакомые, соседи, коллеги и так далее) и много еще чего. И по этому всему вычислялась программа жизни. Как бы тебе это попроще объяснить?… — Вениамин скептически усмехнулся: — Вам, компьютерным профанам, не понять…
— Уж как-нибудь постараемся. Напряжем свои немногочисленные извилины и постараемся понять.
— Так вот. Представь какого-нибудь человека, своего знакомого или…
— Давай я тебя представлю.
— Хорошо, меня. — Вениамин задумался. — Дело в том, что у него были различные варианты. С младенчества, с зачатия, с потенциальной встречи родителей или с данного момента уже взрослого человека. Какой вариант будем разбирать?
— Давай взрослого, эмбрионом мне тебя представить трудновато.
— Да дело не в том, тебе ничего представлять не надо, я так сказал, представь. — Вениамин нетерпеливо отмахнулся. — Ладно, пусть будет взрослый. Начнем расчет с сегодняшнего дня. Я, Вениамин Балаклав, двадцати восьми лет, родившийся двадцатого мая, обладающий следующими параметрами, сын родителей, обладающих такими-то параметрами, знакомый таких-то людей…
— Обладающих следующими параметрами.
— Да. И так далее. Все эти данные (их до черта) вводим в программу «Нострадамус»…
— А она у тебя есть?
— Откуда? Я условно говорю.
— Жаль.
— Не перебивай, а то вообще рассказывать не буду. Ну вот, получаем следующие возможности. Через два месяца, девятого декабря, я еду на работу. Как обычно, ничего плохого не предполагая, не предчувствуя никаких подвохов судьбы. И — попадаю в аварию. Летальный исход. А почему? Потому что у водителя, который со мной столкнулся, тяжело заболел ребенок. Он был взволнован, реакция была не та, ну и… Теперь возьмем ребенка. Почему он заболел?
— Потому что в городе началась эпидемия, ну я не знаю чего, тяжелая форма гриппа, менингит…
— Правильно! Но это не все! Он вполне мог бы не заболеть, если бы накануне его мать не послали в командировку и он не остался с няней, у которой внучка, в силу целого ряда случайностей, не заразилась… И так далее, ты понимаешь?
— Нет, не понимаю. Как можно вычислить внучку, когда она в программу не введена? Следовательно, все остальное дает сбой, так что, Вениаминчик, ты вполне переживешь девятое декабря.
— Да в том-то и дело, что и внучка, и все остальные введены.
— Но как, как? Не мог же Долинин ввести весь город, всю страну, весь мир? Это что-то из области фантастики.
— Мог и ввел, через меня, через мои данные. Мои данные подразумевают весь окружающий меня мир.
— Ну хорошо, хотя мне в это совершенно не верится… А что тебе делать? Ждать смерти, которая назначена на девятое декабря, писать завещание?
— Нет! — Вениамин радостно потер руки. — В этом-то и заключается суть. Можно повлиять на свою судьбу и благополучно дожить до глубокой старости, умереть здоровым и счастливым. Возможностей много. Самое простое — в этот день я не еду на работу, вешаю тебе лапшу на уши, говорю, например, что простудился. А можно, что сложнее, но намного гуманней, повлиять на всю цепочку: ребенок, няня, внучка, отец — все избежали болезни и опасности. Итак, я благополучно переживаю девятое декабря, но ровно через четыре года меня подстерегает новая напасть. Причем сначала все это выглядит вполне безоблачно. В очереди в магазине я знакомлюсь с девушкой, у нас возникает любовь, мы женимся, а потом — она умирает во время родов. Жизнь моя, как ты сам понимаешь, разбита. Но можно повлиять…
— Ну да, я понял.
— …на ход всей жизни! Вся жизнь рассчитывается, тебе ясно?
— Ясно. Только ясно мне и еще кое-что. Эту программу можно пустить в преступное русло. Вычисляются люди, которые могут так или иначе неблагоприятно повлиять на твою судьбу, когда-нибудь, может, лет через двадцать, и ты их попросту устраняешь. Всем этим фантастическим вещам, которые ты мне тут рассказал, я совершенно не верю, но ведь если кто-то поверит и начнет применять… Или сам Ефим начнет корректировать свою жизнь. Ты представляешь, что начнется?