Глотнув стаута, который был похож на очень вкусное тёмное пиво, о котором когда-то можно было только мечтать, попивая «Жигулёвское», Сергей достал из кармана и увеличил свою гитару. Народ явно оживился и зашушукался.
— Ого, так Хвост не соврал насчёт песен? — спросил Джеймс. — Ты полон сюрпризов, Сири, — и поправился: — Сириус.
Сергей пожал плечами и начал наигрывать проигрыш песни про четыре окна, решив начать со спокойной баллады, чтобы настроить публику.
Гитару он купил спонтанно. Были деньги. Они с Регулусом наткнулись на отдел музыкальных инструментов с невероятно шикарным выбором. В прошлой жизни у Сергея была «Самара», и то она досталась от знакомого, который купил себе новую из-за «бугра» и отдал старый инструмент ему. Зато с хорошими, любовно перетянутыми чешскими струнами. Самая простая, но, конечно, лучше, чем та, на которой они учились играть всем интернатом. Из-за плохого грифа играть приходилось только на первых трёх ладах, «дворовые песни» ещё получались, а вот всё остальное… «Самара» в сравнении с «уценёнкой» буквально пела и была легка для переборов. Ну, а на инструменте, который Сергей приобрёл в Лондоне, можно было играть вообще почти без усилий. Его новая гитара просто на порядок превосходила всё, что он когда-то держал в руках.
Наверное, это был пережиток советского периода, когда если что-то было, то надо брать про запас, даже если тебе это в данный момент и не нужно и неизвестно, пригодится ли вообще, но гитару Сергей купил. Потом закрутился, завертелся с учёбой, школой, анимагическими приключениями, работой со своим круизером, но после памятных рождественских каникул, когда у них гостил Северус, Сергей разбирал вещи и обнаружил гитару. Настроение было под стать, вполне лирическое, и он попытался что-нибудь сыграть, вспомнить песни. И с инструментом это получилось сделать довольно легко. Видимо, музыка была частью души, а навык игры на гитаре удалось быстро восстановить. Это не то что махать палочкой и управлять магическими потоками, чтобы получалось колдовство.
В прошлом Сергей мог похвастать сильным голосом, часто пел песни, особенно в компании, тем более, что во ВГИКе им ставили голоса и занимались в том числе и вокалом. У Сириуса данные оказались вполне неплохими для пения, да и слух был абсолютным.
— Расскажу историю, ребятки,
Будет в ней полно двойного дна:
Я живу в огромном старом Замке
У него четыре вкруг окна… — запел Сергей.
Первое окно глядит на поле:
Там теплицы и растут цветы…
Поработать на таком просторе
Здорово без всякой суеты.
А окно второе смотрит в горы,
И в той выси хочется летать,
Бороздить небесные просторы
И про это книжку написать…
К озеру окно выходит третье:
У причала яхты в ряд стоят,
Чтоб ловить всегда попутный ветер
Ловкость всех превыше, говорят…
Распростёрся лес перед четвёртым,
Из окна его не приручить…
Этот лес опасный, непокорный,
Надо смелым быть, чтобы там ходить.
Поле, озеро и лес, и горы
Зажигают в сердце каждом свет…
Я люблю их, и к чему же споры
Вот уж много, много, много лет?
Я задам вопрос, ответьте, братцы,
И спросите тех, кто вам знаком:
Разве может Замок отказаться
От любого из своих окон?..*
Перевод с русского на английский дался тяжело. Под гитару он мог спеть песню и даже написать её русский текст на бумаге, а вот при «переключении» сознания на английский, видимо, из-за того, что знание языка было связано с передачей магии, русский язык казался незнакомым и чужеродным. Сергей даже тогда запаниковал, что забывает родную речь, и решил официально учить русский. Регулус посоветовал заниматься со своим другом Барти, который был настоящим полиглотом и чуть ли не каждые полгода учил новый язык. Впрочем, младший брат тоже решил начать учить русский. И Сергей старался почаще говорить с ним на русском, чтобы не забывать. С переводом песен дело двигалось не очень быстро, так как Сергею пришлось выстраивать ассоциативные цепочки, чтобы передать смысл и содержание песен. Ну, а после истории Питера с подслушанным разговором Сергею пришла идея внести в песни, которые в своё время поднимали Россию, и какие-то местные реалии. Написать что-то, что будут петь. Свои «дворовые песни», которые бы заставили магов задуматься. Революция в головах студентов, которых втравливают в войну. Небольшая подлянка Дамблдору, который, как оказалось, всё горазд делать чужими руками, сам оставаясь чистеньким и светлым. Всех не заткнуть. А запретишь что-то — будут делать назло. Поэтому Сергей был очень рад, когда Питер сказал про письмо шестикурсницы. Это значило, что его труды не пропадут зря.
— Похоже на Хогвартс, — после того, как он закончил петь «Четыре окна», сказал кто-то.
— Думаю, первое окно — это был Хаффлпафф, второе — Рейвенкло, третье — Слизерин, а четвёртое — Гриффиндор, — предположила Лили.
— Необычные сравнения, но… интересно, — кивнул Римус, который сидел напротив них.
— Ещё! Давай, Блэк, жги! — свистнули откуда-то с дальнего столика, кажется, слизеринцы. — Давай про дракона.
— Про дракона, так про дракона, — усмехнулся Сергей. — Только прошу подпевать и погромче. Припев там простой.
Он начал проигрыш, который был довольно лиричным для такой динамичной песни «про дракона», которую он переделал из «Не рубите дерева» группы «Любэ», хорошо поднявшейся во время Перестройки. Кто уже был знаком с песней из его «концерта» в экспрессе, начали мычать в такт.
— Всех талантливых ребят Хогвартс ждёт, говорят,
Стены там сплошь гранит, над воротами — щит.
Чьей-то твёрдой рукой вписан там девиз такой:
«Ты дракона, что лежит, не буди, пусть дальше спит»… — начал Сергей.
— Спящего дракона вы не будите!
Не губите всё, что есть, не губите!
Раз написан тот девиз, значит, ты остановись,
Не губите всё, что есть, не губите! — гаркнули вместе с ним те, кто знал припев.
— М-м-м-м-м… — перешёл ко второму куплету Сергей.
Был я молод и удал, довелось, повидал:
Переступишь лишь черту — упадёшь в черноту.
Раз нарушишь тот запрет, и тебя больше нет…
Сердце так стучит в груди, но дракона не буди!
М-м-м-м-м… М-м-м-м-м… М-м-м-м-м…
Припев, похоже, запомнился быстро и после второго куплета все пели его хором все, кто был в «Дырявом Котле»:
— Спящего дракона вы не будите!
Не губите всё, что есть, не губите!
Раз написан тот девиз, значит, ты остановись,
Не губите всё, что есть, не губите!
— М-м-м-м-м… — сбавил обороты Сергей.
Вышел наш дракон из сна, наступила война,
Зубы сеяли его, не осталось никого…
Ты вокруг оглянись: ты такую выбрал жизнь?
И дракона, что лежит, не буди, пусть дальше спит.
М-м-м-м-м… М-м-м-м-м… М-м-м-м-м…
Они хором пропели припев ещё дважды.
— Всех талантливых ребят Хогвартс ждёт, говорят…** — на грустной ноте закончил Сергей почти шёпотом. После такой песни все захотели смягчить горло.
— Сириус, а ты дашь переписать слова? — спросила его малознакомая девушка, кажется, с шестого курса Хаффлпаффа. — Такие песни классные. А можно ту, про любовь? И про девушку?
— Я уезжаю в Европу на учёбу. Родители настояли, — объявил Сергей, покосившись на Джеймса и послав ему виноватый взгляд. — Так что мне будет приятно, если мои песни продолжат петь на родине. А песню про любовь я посвящаю своему другу и его девушке, — сказал Сергей, не желая объяснять, что при переделке «ЧайФов» он думал о своей Наташе. Тем более, это должно было немного «подсластить пилюлю» для Поттера.
— Очень интересно послушать! — захлопала в ладоши Лили, прижавшись к Джеймсу. На её пальце, который девушка постоянно демонстрировала и касалась, было помолвочное кольцо с крупным бриллиантом. Сергею стала понятна эта бурная радость, которую демонстрировала Эванс. Кажется, после свадьбы сестры её тоже позвали замуж. И, даже если ей кто-то расскажет о различиях между магическим и маггловским браком, счастливая девушка просто отмахнётся и не примет это во внимание.
— Я вижу и всегда буду видеть такой:
Солнечной девчонкой, которая покой
Нарушила, и стала сниться,
И снится даже годы спустя…
Так я узнал о том, что влюбился,
Что я влюбился по уши в тебя.
Пусть всё будет так, как ты захочешь,
Пусть твои глаза, как прежде, горят.
Ты со мной всегда, ты в сердце моём прочно,
Очень-очень, очень-очень
Очень-очень, очень-очень…
Люблю я тебя…***
Сергей спел ещё несколько песен, а потом ещё. Вечер он решил закончить песней «Три друга», которую переделал из песни «Машины Времени», услышав её на одном из квартирников практически перед тем самым вечером, когда вся его жизнь так круто изменилась.
— Один мой друг, он стоил двух, он ждать не привык:
И выбор шляпы ясен всем был,
Он пробовал на прочность этот мир каждый миг,
И по теченью не плыл,
Но в рот смотрел и делал всё, что скажет кумир,
Который всех дурил, и не раз…
Не стоит прогибаться под изменчивый мир —
Пусть лучше он прогнётся под нас,
Однажды он прогнётся под нас.
Второй мой друг, он умным был и ветер ловил
Подальше от крутых берегов.
Не был как все, но плыл как все, и вот он приплыл:
Никто не помнит, кто он таков.
Но он, конечно, всех своих друзей пережил: